Джордж Стил - Плавание «Сидрэгона»
Однако киты оказались достаточно сообразительными. Тот, которого мы видели, во всяком случае, на поверхности больше не появлялся.
Впервые под айсбергом
За три часа до рассвета 10 августа наш эхоледомер впервые отметил лед над лодкой. Мы приближались в это время к Северному полярному кругу. Самописец эхоледомера показал, что это небольшая плавающая льдина, толщина подводной части которой около четырех метров. Затем льдины стали появляться все чаще и чаще. Через час после восхода солнца мы осторожно всплыли, чтобы посмотреть, нет ли поблизости айсберга, о котором сообщил нам по радио патрульный самолет.
При напряженном молчании всех находившихся на мостике я внимательно осмотрел горизонт через бинокль. Впереди на расстоянии одной мили от нас, сверкая в лучах утреннего солнца, тянулась длинная полоса кромки пакового льда, смыкавшаяся на западе и востоке с горизонтом. Лучшего места для всплытия и осмотра горизонта мы, пожалуй, и не нашли бы. За кормой плавали отдельные небольшие льдины. Стояла замечательная солнечная погода; видимость была отличной. В западном направлении, где-то внутри ледяного поля, на расстоянии трех миль от нас, виднелось что-то похожее на осколок айсберга. В северо-восточной части горизонта, на сравнительно большом расстоянии, был виден айсберг в открытой воде. Его силуэт четко вырисовывался на фоне чистого неба как раз там, где он был обнаружен самолетом ледовой разведки.
Нашему возбуждению не было границ, и его никто не старался особенно сдерживать. Теперь мы можем провести испытание, к которому так долго готовились. Нашему подводному кораблю представлялась возможность показать, на что он способен. Не удержался от широкой улыбки и я. Когда я объявил по корабельной трансляционной системе, что мы подошли к кромке пакового льда, и разрешил свободным от вахты выйти на верхнюю палубу, все пришли в движение и загудели, словно пчелы в улье. Однако любоваться полярным ландшафтом слишком долго нам было нельзя.
Мы погрузились и приступили к проведению намеченных испытаний и проверок. По обнаруженному осколку айсберга высотой восемь и длиной шестьдесят метров нам предстояло выверить точность градуировки эхоайсбергомера, затем подойти к айсбергу в северо-восточной части горизонта и проверить по нему работу всех наших приборов и установок.
Первая штурманская группа заняла свои места по расписанию. Роусон склонился над своим детищем — новым эхоайсбергомером, который непрерывно издавал звуки, похожие на завывание ветра.
— Обе средний вперед! Держать скорость семь узлов! — скомандовал я вахтенному офицеру.
Повинуясь командам, «Сидрэгон» набрал скорость и лег на курс по направлению к осколку айсберга, который мы видели в западной части горизонта. Через короткое время эхоледомер начал показывать, что мы идем подо льдом.
— Толщина льда около четырех метров, — доложил доктор Лайон.
Присутствие на корабле таких опытных специалистов, как Лайон, Уитмен, Роусон и Моллой, придавало мне уверенность в успехе нашего похода — ведь никто из нас, остальных, подо льдом до этого не плавал. Но мы так много слышали об арктических походах от бывалых командиров атомных подводных лодок Калверта и Андерсона, что нам это наше плавание казалось обычным. Фактически я серьезно-то и не задумывался над тем, что впервые буду идти под паковым льдом: все мои мысли были заняты предстоявшей выверкой наших приборов.
Внезапно в эхоайсбергомере послышался душераздирающий вой и свист.
— Контакт получен! — воскликнул Роусон, указывая на экран.
На экране прибора появилось белое пятно — отметка, — которое двигалось вниз, по направлению к точке, обозначавшей наш корабль. По мере приближения отметки к кораблю стрелка эхоайсбергомера начала метаться из стороны в сторону все быстрее и быстрее, и это сопровождалось необычайным свистом и завыванием в динамике прибора. Но вот белая отметка подошла совсем близко к кораблю и затем исчезла. Все мы с беспокойством стали ждать, когда перо эхоледомера покажет лед толщиной более двух — четырех метров, которая была характерна для окружающего пакового льда. Однако ничего подобного не произошло…
— Мы, должно быть, проскочили его, Стронг, — сказал я разочарованно старшему помощнику и тут же приказал сделать поворот Вильямсона, чтобы выйти точно на прежний курс. Как только «Сидрэгон» описал полную циркуляцию, на экране эхоайсбергомера тотчас же появилась отметка: контакт с осколком айсберга был восстановлен. Я приказал идти точно по отметке, но и на втором заходе увеличения толщины льда эхоледомер не показал. Осколок айсберга снова оказался где-то в стороне.
— Командир, — вмешался Стронг, — я думаю, что эта льдина медленно перемещается, и поэтому гидролокационный пеленг несколько неточен. Сразу после поворота разница, конечно, небольшая, но если идти по этому пеленгу, то при подходе смещение получается таким, что лодка проходит достаточно далеко от осколка айсберга. Не лучше ли вместо гидролокационного пеленга направить корабль по пеленгу эхоайсбергомера?
На следующем заходе я последовал совету Стронга.
— Держать дифферент ноль градусов, Мэлоун! — приказал я офицеру на посту погружения и всплытия, когда мы приближались к цели, и тут же подумал, что, по-видимому, я слишком взвинчен, если даю ненужные приказания: ведь Мэлоун и без того безукоризненно удерживал дифферент ноль градусов.
— Есть, есть, сэр, — бодро ответил Мэлоун. — Дифферент точно ноль градусов!
Но вот регистрирующее перо эхоледомера внезапно опустилось вниз и снова подскочило вверх.
— Осадка льдины двадцать пять метров, — доложил Стронг. — Мы установим эхоайсбергомер на другой диапазон, — продолжал он. — Прошу пройти под айсбергом еще раз.
Мы прошли под осколком айсберга еще несколько раз, пока не убедились в правильности градуировки всех приборов. Затем Роусон объяснил нам, что наиболее точной градуировки можно достичь под полярным паковым льдом; здесь же, по его мнению, мы сделали все, что было возможно.
«Достаточно ли будет такой точности?» — подумал я с сомнением.
— Право на борт! — скомандовал я, и «Сидрэгон» начал быстро поворачивать, чтобы лечь на курс, ведущий к первому настоящему айсбергу.
Я намеревался всплыть около айсберга, тщательно осмотреть его, замерить и сфотографировать со всех сторон. Путь к айсбергу должен был занять около часа времени, поэтому я возвратился в свою каюту и позвонил, чтобы принесли чашку кофе. Затем я мысленно еще раз обдумал все детали предстоящих действий.
