Андрей Ветер-Нефёдов - УБИТЬ СТИВЕНА КИНГА
Глядя на газету с «Эоном», я физически ощущал, как читатели держат мою жизнь в руках, скользят по ней глазами, вчитываются в неё, ощупывают, взвешивают, покачивают головами. И дело не только в том, что я рассказал о проблемах в моей семье, я рассказал также и о разведке, теме почти всегда закрытой. Мало кто берётся за мемуары в сорок лет.
Я представления не имел, какую значительную роль сыграет эта публикация. А ведь именно эта повесть заставила Валерия Стрелецкого, директора издательства «Детектив-Пресс», посмотреть на меня с новой стороны. Сначала он видел во мне только автора «индейских» романов. «Эон памяти» открыл ему иную грань моего писательского «я», и на следующий год Стрелецкий предложил мне написать «милицейскую» трилогию, которой мы оба имеем право гордиться и равной которой нет в отечественной литературе.
Так что «Литературная Россия» послужила фундаментом для моего профессионального роста. Альманах «Литературная Россия» напечатал мои повести «Стирка грязного белья», «Голос бездны», «Из рода оленей». В газете появлялись один за другим рассказы и статьи. Вышли книги «Мансийская литература», «Ненецкая литература», «Нанайская литература» с моими материалами. Я настолько привык публиковаться, что перестал воспринимать это как что-то важное, существенное. Захотелось высказаться – пожалуйста. Захотелось «обкатать» какую-то мыслишку – пожалуйста. Помню, однажды поднялся большой шум из-за моей статьи о проституции. Мне казалось, что ничего особенного я не написал, просто немного порассуждал на тему сексуальных услуг. В ответ на меня обрушился злобный шквал: и сумасшедшим новым русским называли меня, и сексуальным маньяком, и даже антихристом. Полезный опыт для писателя.
«Литературная Россия» не отказывала мне ни в чём, предоставляла мне поле для экспериментов. И за это я глубоко благодарен Вячеславу Огрызко. С его лёгкой руки я познакомился с множеством чудесных писателей, о которых не слышал прежде, и проник в мир литературы «малых народов». Именно представители Севера отворили мне врата в страну Традиции. Этнографией я занимался давно, но соприкосновение с Айпиным, Молдановой, Ледковым, Куриловым и многими другими мастерами слова помогло мне окунуться в мир Севера с новой стороны: научность отступила, освободив пространство для поэтичности. Охотники и оленеводы подступили ко мне вплотную и требовали от меня литературного проявления моей к ним любви. В результате появилась книга «Время крови».
Повторяю: я не обладаю талантом журналиста говорить обо всём, что встречаю на пути. Мне нужен повод для разговора, а лучше – вопрос, на который я буду отвечать. Отсутствие журналистской жилки не позволяет мне браться за многое. Газета и журнал – это особое пространство, с ним нужно сжиться, чтобы чувствовать себя там естественно. Я не пригоден для работы в газете, у меня есть своя система координат, которая называется словом «книги». И всё же время от времени мне почему-то хочется появиться на страницах «Литературной России», где моё существование всегда было лёгким и свободным.
Не раз спрашивал я себя, как бы сложилась моя судьба, согласись я в далёкие восьмидесятые на предложение Злобина участвовать в сборнике рассказов о Москве. Злобин – завидная протекция. Я бы начал публиковаться в двадцать лет. Но разве мне было что сказать? Разве написал бы я «Тропу», которая провела меня через один из самых тяжёлых периодов моей жизни? Разве создал бы я «Коридоры событий»? Разве хоть что-нибудь похожее на «Эон памяти» вышло бы из-под моего пера? Нет. Жизнь устроила всё наилучшим образом, дала возможность опробовать свои силы, отшлифовать своё умение, осознать свои желания, определить нужное для меня направление. Всё на этом пути имело значение, всё стояло на своём, только ему предназначенном месте.
СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Незадолго о трагических дней 1998 года, когда грянул дефолт, швырнувший многих на дно безденежья, приятель привёл меня в издательство «Вагриус» (там у него был знакомый среди редакторов). Мы пытались протолкнуть серию «индейских» романов, но вместо этого получили предложение взяться за триллеры. Со мной подписали договор на три книги. Триллеры, бандитская тематика, бессмысленное кровопускание – я не представлял, как писать такие повести, но согласился, решив сделать главным персонажем модного журналиста Сергея Лисицына, который в силу своей профессии может общаться с разными людьми и будет попадать в невероятные ситуации. Каким-то чудом мне удалось за две недели написать повесть «Голос бездны» и в таком ритме я справился с остальными. Конечно, это далеко не шедевр, но написано крепко и читается на одном дыхании. По секрету мне сообщили, что в редакции «Вагриуса» были в восторге. Но тут случился дефолт. Издательство формально перестало существовать, переоформило документы, реогранизовалось, а мой договор потерял всякую юридическую силу. Поскольку денег на тот момент у «Вагриуса» не было, мне предложили публиковать мои сочинения без гонорара или ждать лучших времён. Я гордо отказался.
Через год я сунулся с этими скороспелыми триллерами в «Эксмо» и получил такой отлуп, о котором вспоминать страшно. Рецензенты раздавили меня, как давят ненавистного таракана. Самым убийственным замечанием было: «Не надо показывать свою образованность. Пишите проще». А куда уж проще, чем «Голос бедны»?
Но в 2002 году судьба опять привела меня в «Эксмо» с теми же повестями. Точнее, сказать, с одной из повестей о похождениях журналиста Лисицына. Только в этот раз я проник в «Эксмо» через «другую дверь». Случайно обнаружилось, что там работает редактором мой близкий знакомый. Он не мог повлиять на судьбу рукописи, но мог попросить обратить внимание на неё. И что же? Не прошло и недели, как мне позвонил рецензент и коротко, но очень лестно отозвался о моём Лисицыне. Когда я упомянул, что у меня есть ещё две повести про этого персонажа, представитель издательства обрадовался… Книга вышла в свет осенью, но не под псевдонимом, как мои прежние книги, а под моей настоящей фамилией. Она была в формате «pocket», в мягкой обложке и назвалась почему-то «Волчья порода». Получив в качестве гонорара жалкие сто долларов, я решил, что издательство слишком жадничает и что в другом месте моего Лисицына ждёт более радушный приём. К тому времени я оставил телевидение, решив целиком отдаться сочинительству, и надеялся, что на литературной дорожке можно прилично заработать, следуя своему голосу, а не жёстким установкам издателя.
Итак, жизнь показала, что стечение обстоятельств имеет первостепенное значение в судьбе каждого из нас. Можно долго трудиться и быть заметно лучше других, но это, оказывается, не значит ровным счётом ничего. Оплевав моего Лисицына в первый раз, «Эксмо» с удовольствием взяло его при втором знакомстве, не внеся никаких поправок в текст и выпустив книжку десятитысячным тиражом. Лотерея, иначе не назовёшь. И первой преградой на пути к выигрышному билету стоит рецензент, его личные пристрастия, настроение и т.д. Когда я принёс через моего знакомого другие книги (в том числе и милицейскую трилогию, уже опубликованную и пользовавшуюся успехом), я опять столкнулся с необъяснимым поведением небесных светил, решающих нашу участь. Рецензии оказались вполне хорошими: знание темы, язык, сюжет – всё это хвалилось (про сюжет было даже уточнено, что аналогов в литературе нет), но в конце было сказано, что коммерческой перспективы книги не имеют. И бесполезно доказывать что-то, приносить хвалебные письма читателей, восторженные отклики сотрудников МВД. Есть мнение какого-то безликого человечка, которому что-то не приглянулось в моём романе, и это мнение перевесило все остальные точки зрения, потому что ему поручено решать, на какой книге начертать благосклонное «да», а что зарезать словом «нет».
