Николай Пантелей - Записки штурмана
Я вошел в эту столовую и тут меня заметили и подняли крик:
- Явился, "бессмертный кащей!"
Я ведь уже дважды возвращался из немецкого тыла, и оба раза невредимым!
После обеда меня вызвал командир 13 СБАП капитан Богомолов, выслушал меня и рассказал, что Борисова на самолете, прямо с передовой отправили в госпиталь, а мне предложил поехать в прифронтовой дом отдыха.
Конечно, я не возражал и вечером уже был в доме отдыха. Он был рядом с аэродромом. В доме отдыха, кроме меня, находился только один старший лейтенант, фамилию его уже не помню, а мест там было человек на пять-шесть. Жили мы там отлично, давали нам по 100 грамм, питание и условия отличные.
Весь день мы занимались грибными делами. А грибов здесь была уйма. Повар их искусно жарил, парил и мы жили припеваючи, пока роскошь нас не заела и мы не начали ходить на танцульки в поселок на железнодорожной станции Темкино.
Начали нарушать распорядок дня и это дошло до командования. Приехал наш комполка и забрал нас:
- Хватит, не можете вести себя, давайте работать.
Вечером приехали в полк и тут же мне поставили задачу - ночью с капитаном Давыдовым и стрелком-радистом Арбузовым нужно полететь и уничтожить бронепоезд. Мы полетели (первый мой ночной полет на боевой вылет). Ночь была светлая, в указанном районе нашли бронепоезд, все тихо-спокойно, мне так понравилось, вот это боевое задание - как в мирное время, истребителей нет, зенитки молчат. Видно только как из бронепоезда вылетают выхлопы выстрелов на восток, стреляют по нашим. Прицелился, бросил бомбы, выхлопы прекратились, вроде подавили. Обо всем по возвращении доложили и улеглись спать.
Утром следующего дня (это было в начале сентября) с подъемом наша эскадрилья улетела на другой аэродром, то есть на тот же аэродром откуда мы и прилетели (Климово). Но так как у меня не было экипажа мне приказали добираться эшелоном вместе с наземными службами.
У Полбина
Здесь я хочу остановиться на общей обстановке на Западном фронте. В начале августа 1941 года немецкие войска встретили на рубеже Рославль - Смоленск Великие Луки сильное сопротивление наших войск. В результате немцы понесли большие потери и приостановили наступление по линии Ельня, Ярцево, Демидов, Духовщина, Пенженские озера и перешли к обороне, а например, город Ельня в результате контрнаступления наших войск был занят нашими войсками. Вот в такой общей обстановке и проходила моя боевая деятельность с 8 августа по 12 сентября 1941 года.
12 сентября 1941 года экипажи улетели, а я вместе с техническим составом на автомашинах уехал в город Вязьма. В Вязьме остановились в гарнизонной гостинице. Пока решался вопрос, когда нас погрузят в эшелон на Ржев, нас приняла хозяйка гостиницы, разместила. А сама поспешила домой, где оставила трех своих маленьких детей. В этот момент на Вязьму налетели шесть Ю-88. Это был второй случай на фронте, когда я попал под бомбы, своими глазами видел как падают бомбы с самолетов. Население и наши соседи прячутся в щели, убежища, а я, зная баллистику авиабомб, залез на крышу какого-то сарая и наблюдал куда падают бомбы. Они падали где-то в городе, в центре, а мы находились под немецкими самолетами, и я видел, что они с учетом сноса, не могли попасть в нас. Примерно через сорок минут прибежала хозяйка из дома и с криком и плачем сообщила, что бомба попала в ее дом и похоронила под обломками детей и все это сгорело. Нам было очень жалко погибших детишек и хозяйку, на которую с неба свалилось такое большое горе.
Вскоре, через пару дней нас погрузили в эшелон и 17 сентября мы прибыли на железнодорожную станцию Панино, вблизи которой находился наш новый, теперь уже 150-й авиаполк, в котором я провел основную боевую работу на фронте. Командиром авиаполка был майор Полбин И. С.
Тут же по прибытии меня зачислили во 2-ю авиаэскадрилью. Командиром эскадрильи назначили прибывшего из госпиталя капитана Борисова Федю, штурманом эскадрильи Трофименко (мой однокашник по училищу), комиссаром эскадрильи стал старший лейтенант Черняков. Меня включили в экипаж Виктора Юдина. В 134 СБАП до войны Юдин был одним из лучших летчиков, но в войну себя проявил себя слабаком, трусил.
150 БАП на фронте находился с июля 1941 года. Этот полк изрядно пощипали и нас прислали во 2-ю эскадрилью на пополнение. Мы приступили к боевой работе.
Жили мы уже не в палатках, а на квартирах в деревне Панково, по-эскадрильно. Летали редко - один вылет в день. Витя Юдин был очень обрадован, что я попал к нему в экипаж, зная, что я опытный штурман.
Кстати с 1 сентября приказом Наркома обороны СССР члены экипажа летчик, штурман - были уже лейтенанты, а штурман не бомбардир, а "штурман", так как отменили приказ Тимошенко No 0362-40 года. Итак мы летали до 2 октября 1941 года.
2 октября немецкие войска начали свое генеральное наступление на Москву. Они двинули на Москву все резервы, подготовленные за период затишья. Нашу авиацию бросили на скопление немецких войск в район Демидово, Духовщина. Тут мы уже летали по 2 - 3 раза в день. Особенно на Духовщину, где был штаб восточного фронта немцев.
Хорошо запомнился один из вылетов. Подлетаем к Духовщине, на подлете картина: наши самолеты ДБ-3ф, раньше нас ушедшие на бомбежку, не долетая до цели, были атакованы истребительной авиацией немцев. У нас на глазах падают горящие самолеты, в воздухе множество парашютов - это летчики из сбитых самолетов. ХЕ-113 расстреливают их в воздухе. Мы упрямо лезем в облака разрывов зенитной артиллерии на Духовщину. Картина ужасная. Но мы дотопали до цели, прицелились - сбросили бомбы и легли на обратный маршрут.
ХЕ-113 и нас пощипали, мы потеряли три самолета, и несколько членов экипажей были ранены. На базу, аэродром Климово, вернулись с потерями.
Немцы очень стремительно наступали, и уже на третий-четвертый день они были у Вязьмы. Но и мы их долбили с воздуха. В одном из вылетов вышли от цели на Сычевку (она была еще не занята противником). Нас интенсивно обстреляла наша же зенитная артиллерия. Мы это поняли по цвету разрывов зенитных снарядов. У немцев разрывы черные, у наших - седые. Все обошлось благополучно, но уже над нашей территорией истребители немцев сбили наш самолет, экипаж лейтенанта Щербины. Я видел, что их самолет со шлейфом черного дыма пошел с резким снижением к земле. Они сели, но очевидно погибли, ибо о них не было никаких известий.
Таким образом из 9 самолетов в нашей второй эскадрилье осталось пять. Особой дружбы с 1-й эскадрильей 150 БАП у нас не было. Мы базировались на южной стороне аэродрома, а первая - на северо-восточной. Там же находился и штаб полка. 1-я эскадрилья работала в основном ночью, а мы днем. Мы им завидовали. Ночные полеты - это прогулка. Потерь у них не было. Вот только экипаж старшего лейтенанта Жолудева после выполнения задания заблудился и произвел вынужденную посадку на территории противника. Мы об этом ничего не знали. Рассказал нам об этом И. С. Полбин.
