Алексей Буторов - Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер
«Нравоучение для малолетних благородных детей». Сочинение славного г. Кампре, перевод с немецкого. Печать вольной типографии А. Решетникова. Москва. 1793. ГМУА.
Большую роль в образовании юного князя Юсупова играли книги, рано вошедшие в жизнь Николая Борисовича. Родители постарались заложить основу его будущей знаменитой библиотеки, хотя сами большими библиофилами не являлись и едва ли предполагали, что библиотека их сына станет одной из крупнейших в России и Европе. Книги в доме присутствовали скорее как привычные собеседники. Борис Григорьевич, большой любитель чтения, брал на прочтение интересующие его издания в Академии наук, а Ирина Михайловна покупала.
Одна из первых книг юного князя сохранилась в библиотеке Архангельского. Это «Придворный письмовник», выпущенный в Амстердаме в 1696 году. На форзаце в конце книги имеется и первый экслибрис князя — подпись: «Prince Nicola a’ 9 ans.». Здесь же и «автопортрет», фигурка мальчика — собственноручный рисунок девятилетнего prince Nicola[58].
Сохранились некоторые учебные рисунки юного Николая Борисовича и даже живописная работа — «Коровка». Рисование входило в круг обязательных предметов обучения для дворянской молодежи не только середины XVIII столетия, но и гораздо более позднего времени, о чем свидетельствуют явно любительские рисунки-шарады из семейного альбома Юсуповых середины XIX века.
Ирина Михайловна, надо думать, достаточно часто баловала сына книжными подарками — другое дело, что специальной детской или просто хорошей учебной литературы в середине XVIII века выпускалось сравнительно немного. Вот и приходилось дарить книги, предназначенные больше для взрослого чтения. В 1764 году Ирина Михайловна преподнесла 13-летнему сыну «Историю Фридриха Вильгельма I, короля Пруссии», о чем была сделана соответствующая запись на форзаце книги. Она и теперь хранится в библиотеке музея-усадьбы «Архангельское»[59].
Именно библиотека многое могла бы рассказать о князе Юсупове; рассказать о том, что современникам Николая Борисовича оставалось неведомо, а потомков и вовсе не интересовало. К сожалению, научный каталог уникальной по сохранности усадебной библиотеки Архангельского до сего времени не введен в научный оборот, и значительная часть книжного собрания Юсуповых остается недоступной для исследователей вне стен музея.
О круге своего детского и подросткового чтения рассказал и граф А. Р. Воронцов: «Мой отец выписал для нас довольно хорошо составленную библиотеку, в которой находились лучшие Французские авторы и поэты, а также книги исторического содержания, так что когда мне было 12 лет, я уже был хорошо знаком с произведениями Вольтера, Расина, Корнеля, Буало и других Французских писателей. В числе этих книг находилась состоявшая почти из ста волюмов коллекция нумеров журнала: Ключ к знакомству с кабинетами Европейских государей, начинавшаяся с 1700 г. Я упоминаю об этой коллекции потому, что из нее я узнал обо всем, что случилось в России самого интересного и самого замечательного с 1700 г. Это издание имело великое влияние на мою наклонность к истории и политике; оно возбудило во мне желание знать все, что касается этих предметов и в особенности по отношению их к России»[60].
Князь Н. Б. Юсупов. «Коровка. Пейзаж с коровой». Доска, масло. 1760-е гг. ГМУА.
Николай Борисович Юсупов, как бы парадоксально это ни звучало, всю жизнь учился, потому что всю жизнь читал и стремился к получению новых знаний. К старости он собрал громадную библиотеку, отличавшуюся не только библиографическими редкостями, но и большой полнотой. Многие книги по самым различным областям знаний — как гуманитарным, так и естественным — сохранили собственноручные пометы князя, свидетельствующие о том, что он был внимательным и заинтересованным читателем, а не просто собирателем книг. Не случайно С. А. Соболевский — крупнейший русский библиофил, человек желчный и отнюдь не склонный раздавать комплименты, называл князя Юсупова выдающимся ученым — знатоком культуры, причем не только иностранной, но и русской. Навык вседневного чтения обычно закладывается в детстве. Кстати, Юсупов и Соболевский были соклубниками и не раз встречались в Московском Английском клубе[61].
П. И. Соколов. «Портрет графа Никиты Петровича Панина в детстве». 1779. ГТГ. (Племянник графа Никиты Ивановича Панина.)
Традиционное воспитание юношей и девушек в России проходило в определенном социальном кругу. Дети князя Юсупова воспитывались со сверстниками из знакомых аристократических семей.
Одна из них — семья графов Паниных и их племянников князей братьев Куракиных. С Куракиными Юсупов состоял в родстве через сестер. Александр и Алексей Куракины стали друзьями детства Николая Борисовича. Один был немного старше его, другой, как и будущий император Павел I, младше несколькими годами. В детстве, как известно, даже маленькая разница в возрасте очень ощутима. Потому Юсупова нельзя назвать другом детства наследника Павла Петровича. Более близкие и теплые отношения возникли лишь в ранней молодости, а укрепились впоследствии, когда Николай Борисович сопровождал наследника престола и его супругу в заграничном путешествии. Юсупов оставался домашним другом императорской четы вплоть до кончины Павла I и императрицы Марии Федоровны.
«Школа жизни, или наставления отца сыну, о том, как следует жить в этом мире…». Амстердам. 1734. Библиотека Н. Б. Юсупова. ГМУА.
В XVIII столетии придворный этикет, разумеется, соблюдался очень строго, но для детей вельмож, близких ко двору Елизаветы Петровны, делались вполне понятные послабления — дети есть дети. Не случайно один из братьев Куракиных называл наследника престола Павла Петровича в письмах просто и фамильярно ласково — Павлушкой. Вот уж кто соблюдал придворный этикет до мелочей, так это как раз повзрослевший Павел I, вступивший на императорский престол после смерти матери — Екатерины Великой.
О первых годах жизни будущего императора сохранилось сведений гораздо больше, чем о детстве «простого» князя Юсупова, хотя круг их тогдашних занятий не сильно различался. Вот несколько выписок из известных «Тетрадей» за 1765 год С. А. Порошина, который постоянно находился при юном наследнике престола и делал записи непосредственно вслед за событиями.
Аппликация из альбома Зинаиды Ивановны Юсуповой. 1830-е гг.
«27 марта. Обуватца стал, мокрица ползла; боялся, чтоб не раздавили, и кричал. 28 марта. Перед тем разбранился с Великим Князем (Павлом), заставляя его играть на музыке. Весьма неохотно пошол, защищался своим правом, что совсем ныне уволен от ученья; лентяй; после того играл с Куракиным в шахматы; резвился, ужинал, лег спать. 30 марта. Пришедши Куракина валяли и в шахматы играли… перед обедом марионетова театру смотрел. 31 марта. В шахматы играли, Куракина валяли и на бутылку сажали, в бильбокет. Сели за стол, обедали у нас Петр Иванович (Панин), гр. Иван Григорьевич, Талызин, Круз, Строганов. Говорили о ядах разных, потом о французском министерстве. Встали, опять валяли Куракина. 5 апреля. Пошли на куртаг, который был в галерее. Государыня в пикет играла. Цесаревич так стоял. Пришед туда, раздразнил он Куракина своею шалостью, тот и ужинать не остался. После того сделался очень вежлив»[62].
