Халил Мусаев - Три буквы на моем заборе. КВН
В Гунибе у беседки Шамиля охраняем Леонида Парфенова.
Начальство нагрянуло внезапно, и попрятать мы ничего не успели. Поступил приказ весь трофей уничтожить. И мы стали эти бутылки бить. Сердце, конечно, у нас обливалось кровью. «Если бы сейчас меня видел мой отец, он пристрелил бы меня, как бешеную собаку», – сокрушался наш оружейник Саша. Но приказ мы мужественно выполнили. Процентов на двадцать. Остальное было безвозвратно выпито.
Была еще одна находка, сделанная лично мною, после которой я впал в глубокую печаль дня на два. В подвале разбитого от взрыва дома под грудой всякого старья я наткнулся на два закатанных металлической крышкой трехлитровых баллона. Трясущимися от волнения руками я со всей осторожностью стал оттирать их от пыли. Через несколько секунд я понял: в таре деньги. Я замер и стал прислушиваться к каждому звуку. Переживая, что, возможно, мне придется делиться кладом с моими боевыми товарищами, я стал действовать еще тише. В голове уже одна за другой проносились картинки райской жизни, когда я запустил руку в первый баллон. Каким же было мое разочарование, когда я вытянул запылившуюся пачку денег. Это были фиолетовые четвертаки с портретом вождя мирового пролетариата. Деньги страны, которой не существовало на политической карте мира вот уже восемь лет. Оба баллона были туго набиты купюрами по 10, 25 и 50 рублей, находящимися в обращении на одной шестой части суши с 1961 по 1991 год. Потом мы несколько дней играли всем взводом на эти деньги в секу. Другого применения им я найти не смог.
Примерно в это же время один мой не менее удачливый боевой товарищ, имя которого сейчас я уже не помню, в соседнем доме обнаружил более ценную для всех нас находку. Это был польский порнографический журнал «Кэт». Бойцы, которым выпало счастье перелистать его первыми, обращались с журналом предельно аккуратно. Когда очередь дошла до меня, я решил оставить себе на память несколько страниц с особенно понравившимися мне девушками. И вот когда страницы из журнала были аккуратно выдраны, я услышал фразу, всю глубину которой я осознал только после того, как увидел, КТО ее произнес. Фраза была такая:
– Ты зачем нарушаешь целостность издания?
Это изречение произвел на свет сержант, от которого я никогда не слышал ни одного русского слова. Все время он говорил только по-аварски. И тут такое…
Действительно, правда, когда говорят, что человеческая память избирательна. Через много лет в голове откладываются только какие-то хорошие, веселые моменты из твоей жизни. Даже если воспоминания эти связаны с такой невеселой штукой, как война.
… Был у нас прапорщик один со знаменитой фамилией Янковский. Он уже тогда был человеком в годах. Сейчас он на пенсии. Однажды утром смотрим: Янковский идет. Лицо все опухшее, сам весь в крови. В общем, жуткое зрелище. Спрашиваем: что случилось, кто побил тебя? А он нам отвечает:
– Я на пасеку набрел, хотел мед вам принести. А эти нехорошие пчелы напали на меня. Три километра бежал от них, все равно сволочи кусали и кусали. Они что, знаки различия понимают, что ли?
Военные действия закончились для меня так же внезапно, как и начались. В Чабанмахи погиб один стажер. Это стало известно какому-то большому начальнику, поступил приказ: всех стажеров отправить в тыл. 11 сентября меня и еще 18 молодых бойцов ОМОНа вернули в Махачкалу на базу. Мне дали два выходных, а через неделю мне разрешили уехать с «Бродягами» на гастроли в Баку. Война стала забываться. Но лица ребят, отдавших жизнь за свою землю, у меня в памяти останутся навсегда:
Младший сержант милиции
Абакаргаджиев Карим Магомедович
Лейтенант милиции
Абдулзагиров Магомед Магомедович
Капитан милиции
Алиев Сиражудин Шихамирович
Старший сержант милиции
Гаджимурадов Гасан Лукбанович
Младший лейтенант милиции
Зумаев Раджаб Мухмадиевич
Рядовой милиции
Караханов Магомедали Ямудинович
Старший сержант милиции
Магомедов Назирхан Сулейманович
Старший сержант милиции
Магомедрасулов Гаджи Сайпулаевич
Старший сержант милиции
Салимгереев Махмуд Мурадович
Капитан милиции
Султанов Закир Куроглиевич
Лейтенант милиции
Шавлуков Бута Гаджимагомедович
Старшина милиции
Шахбанов Магомед Рамазанович
Старший сержант милиции
Шехсаидов Абас Султанбегович
– Сейчас становится лучше. Большие надежды мы возлагаем на Виктора Степановича Черномырдина. Судя по тому, как он говорит по-русски,он – кавказец!
Год 2001-й для нашего ОМОНа был юбилейным – 10 лет со дня образования. По такому торжественному случаю наше руководство устроило грандиозные празднования. Сначала на площади прошли парад и показательные выступления лучших бойцов Дагестанского ОМОНа, а вечером в зале Русского драматического театра состоялось торжественное собрание. Отличившимся во время боевых действий в 1999 году министр внутренних дел республики вручал награды и звания. Я тоже был в этом почетном списке. Когда очередь дошла до меня, диктор торжественно объявил:
– Боец республиканского ОМОНа, рядовой милиции Халил Магомедович Мусаев представлен к званию «Заслуженный работник культуры Республики Дагестан». В зале раздались бурные, продолжительные аплодисменты.
Дагестанский ОМОН с Сергеем Юрским.
Адильгерей Магомедович, прикрепляя значок к лацкану моего пиджака, тихо сказал: «Такую награду мне вручать еще не приходилось, поздравляю тебя, Халил». Ну а потом был концерт, ведущим которого я, собственно, и был. В том же 2001-м я, наконец, стал офицером. Моими протеже были практически все руководители Дагестанского ОМОНа. Специально под меня даже должность придумали – старший инспектор группы информации и документирования. Погоны мне вручал лично командир ОМОНа, Герой России полковник Загид Загидов. Первое время я ходил и все время косился на свои звездочки, от этого к вечеру у меня затекала и сильно болела шея. Спасали меня только постоянные обмывания. Я обмывал новые погоны раз десять – пятнадцать. С друзьями, родственниками, коллегами по работе, дворовыми пацанами – трижды, КВНщиками, телевизионщиками. Во время одного из таких празднований и произошло следующее приключение.
Мы сидели в кафе «Орота». Сожрав несколько порций фирменного «оротинского» шашлыка и выпив прилично водки, я вышел на улицу покурить. Метрах в пятнадцати от меня происходил какой-то разговор на повышенных тонах. Докурив свою сигарету, я уже собирался подняться в зал, и тут один хулиган достал из за пазухи нож и воткнул его в живот другому. Потом этот нехороший человек бросил нож и рванул на четвертой скорости через улицу. Если бы я был трезвый, то, скорее всего, за ним не побежал. Но водка и лейтенантские погоны сделали свое дело – я бросился в погоню. Самое интересное, что я его догнал. Уже потом мне рассказывали, что начальник Советского РОВД, куда я доставил этого парня вместе с дежурной группой, утром следующего дня на общем построении выговаривал своим подчиненным:
