Михаил Муров - Записки полярника
Как бы нехотя ледокол сполз в воду и, отойдя на более дальнюю исходную позицию, бросился в атаку — и опять выскочил на лед.
— Прибавить оборотов сколько можно! — проговорил капитан в переговорную трубку, ведущую в машинное отделение.
Выбрасывая за кормой сноп зеленой воды и битого льда, содрогаясь всем корпусом, ледокол пытался двинуться вперед. Еще несколько усилий, и судно разломило льдину. Со свистом поднялись вверх фонтаны воды. Ледокол дал задний ход. Скрежеща о борт, из воды вынырнули глыбы льда со следами краски от парохода.
«Седов» отступил, с тем чтобы вклиниться в трещину а расширить ее.
Эти схватки со льдом продолжались беспрерывно. За 7 часов ценой невероятных усилий пробились всего лишь на 3 мили. Если солнце не сходило с небосклона и ночи не было в природе, то не было ее и у людей «Седова».
В этих необычайных навигационных условиях все забыли об отдыхе. Особенно тяжело было в кочегарке, на дне ледокола, в дыму и угольной пыли. Полуголые, мускулистые, освещаемые ослепительным светом ненасытных пылающих топок, кочегары поддерживали пар на пределе.
В этот день в борьбе со льдом судно потеряло половину лопасти винта, а из корпуса ледокола вылетело много заклепок. Через расшившиеся стальные листы в носовой трюм стала поступать вода. Команде пришлось беспрерывно откачивать ее.
Неизвестно, чем бы закончился этот поединок и кто из него вышел победителем, если бы под утро 28 июля совсем неожиданно не разыгрался снежный шторм.
Ослепленный «Седов» застопорил машину. Теперь дрейфующие льды потащили безмольный ледокол куда-то на север.
Вскоре мы почувствовали толчки и еле заметное колебание судна.
— Начинается подвижка льда, — сообщил капитан.
Сквозь метель невозможно было что-либо разглядеть, и только по шуму угадывалось, что окружавшие «Седов» ледяные поля пришли в движение и начали давить на корпус ледокола. Уже заколебалась под ногами палуба: судно стало кренить набок. Постепенно давление мощных ледяных полей нарастало. Слышно было, как, столкнувшись с бортом и встретив его сопротивление, льды ломались. Вскоре с правого борта стали расти и наползать на палубу горы обломков. Сопротивление этой чудовищной силе было бесполезно. Оставалась одна надежда — на ледовый пояс ледокола. Выдержит он или нет?
Медленно, очень медленно текло время, а в снежной мгле продолжали бушевать льды. Все обитатели судна уже изнемогали от работы, сбрасывая за борт тонны навалившегося на палубу льда.
Но все имеет конец. Пришел конец и нашей борьбе. Подвижка льдов стала затихать. Куда-то умчалась метель, небо очистилось, и мы увидели на море множество промоин.
Овьюженный и покрытый снегом «Седов» снова двинулся среди разводий. В тот же день, в 16 часов, при подходе к 80° северной широты двинулись полным ходом.
И тогда, пожалуй, за весь поход мы впервые увидели на лице капитана улыбку.
Неожиданно перед «Седовым» из воды вынырнула голова тюленя. Хлопая своими короткими крыльями, пролетели стайки кайр.
— Подгребаем к земле желанной! — оживленно проговорил Воронин. — Появление птиц — верный признак близости земли.
Но радость была преждевременной. С севера огромной стеной надвинулся туман и вскоре густой пеленой окутал ледокол. Капитан, опасаясь новых тяжелых льдов, решил продолжать путь ощупью, по компасу. Только на следующие сутки, под вечер, туман рассеялся, и перед нами, подобно миражу, открылось ледяное царство.
— Земля! Земля! — раздался крик впередсмотрящего.
Через минуту все обитатели «Седова» были уже на баке. В немом изумлении смотрели мы на открывшееся перед нами видение, как будто из обыденного и повседневного мира вдруг перенеслись в страну сказки.
— Ну вот, друзья, вы и дома. Поздравляю! — пожимая нам руки, проговорил Отто Юльевич. — Как нравятся вам ваши будущие владения?
Рано утром 29 июля «Седов» был уже на подходе к одному из островов архипелага. Приборы показывали 80° 09' северной широты и 52° 20' восточной долготы от Гринвича. Значит, это был остров Гукера. Опасаясь мелей и подводных камней, Воронин повел корабль с приспущенным якорем.
Постепенно перед нами развертывался на редкость пустынный и застывший ландшафт. В абсолютно прозрачном воздухе было хорошо видно, как из-под мощного материкового ледника, который, точно блюдце, покрывал весь остров, выступали отвесные черные трапеции базальтов. Они, как атланты, держали на своих плечах массы льда. Уже можно было различить отточенные ветром утесы, а в параллельных и косых складках породы увидеть пересечения снеговых отложений. У основания трапеции берег был сплошь завален осыпью каменных глыб.
— Отдать якорь!—услышали мы команду с мостика.
Загрохотала якорная цепь, и через минуту «Седов» встал в полукилометре от берега.
После долгого и тяжелого плавания все горели нетерпением скорее почувствовать под ногами твердую почву. Через несколько минут от ледокола отвалили несколько шлюпок с участниками экспедиции, экипажем корабля и направились к берегу.
Нас встретили царившие здесь безмолвие, вечный лед, вечная мерзлота и вечный холод.
В первый момент казалось, что жизнь здесь немыслима.
Однако среди камней, льда и снега шла борьба за существование. Кроме зеленовато-серых лишайников, мха и хрустящего ягеля мы увидели трогательный желтый цветочек с пушистой бархатной шубкой на тоненьком стебельке. Полярники почему-то называют его «лютиком». Для нас он был первой радостной улыбкой природы. Вскоре нашли растущие прямо на камнях микроскопические белые и розовые колокольчики— камнеломки. Они умудряются пускать свои корни в поры камней. Такова сила жизни...
29 июля 1929 года. 13 часов 20 минут. Яркое солнце освещает уже расцвеченный флагами, стоящий на рейде ледокол, нежно-голубые ледники, айсберги, скалы и группу людей на берегу, собравшихся в ожидании поднятия флага. Отто Юльевич Шмидт подходит к уже установленному флагштоку, снимает шапку и берет в руки врученный ему в Архангельске флаг. Затем Отто Юльевич, чеканя каждое слово, произносит:
— В силу данных мне правительством Союза Советских Социалистических Республик полномочий правительственного комиссара, объявляю Землю Франца-Иосифа территорией СССР.
Взвивается вверх алое знамя. Гремят один за другим винтовочные выстрелы. Густым басом гудит «Седов».
Пройдет некоторое время, и об этом событии Председатель ЦИК СССР М. И. Калинин скажет, что водружение советского флага на Земле Франца-Иосифа, на самом северном пункте полярного сектора, — это одна из крупнейших побед советской арктической деятельности, и назовет работу ледокола «Седов» блестящей.
