Джон Эплби - Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов
С присущей ему энергией он уже в январе призвал к ответу самых злостных своих обидчиков. Тогда же начались его беспрестанные разъезды по стране, совершавшиеся обычно с головокружительной скоростью и которые сделались истинным мучением для его двора. Когда король путешествовал, а делал он это всегда, все его домашние и правительственные чиновники тоже отправлялись в путь. Король и его свита ехали верхом; позади них везли одежду, постельное белье, утварь для королевской часовни и мощи святых, деньги, серебряные блюда, кастрюли и сковородки. Все это упаковывалось в сундуки и переметные сумы, которые навешивали на вьючных лошадей или грузили на телеги.
Вместе с королем ехали чиновники его канцелярии, которые под присмотром канцлера плодили бесконечное количество указов и судебных повесток; эконом и мясник со своей свитой из поваров, хлебопеков, забойщиков скота, виночерпиев и судомоек; слуга, ведавший столовым бельем; камергер, под началом которого находился человек, постилавший королевскую постель, и другие слуги при спальне, отвечавшие за королевское платье; портной и слуга, сушивший одежду и готовивший для короля ванну, а также прачки.
В состав свиты входили походные отряды констебля и маршала, которые в годы войны возглавляли армию. Они отвечали за королевских коней; им подчинялись церемониймейстеры и сержанты, следившие за порядком в свите; часовые и истопники, которые поддерживали огонь с Михайлова дня (29 сентября) до Пасхи во всех местах, где останавливался король; хранители королевских шатров, поскольку Генрих частенько ночевал там, где ему вздумается, ломая все планы своих домашних; а также слуги, обеспечивавшие охоту. Их было целое войско, ибо среди всех развлечений Генрих больше всего любил охоту. Кавалькаду оживляли рожечники; доезжачие, ведущие на сворках своих борзых; слуги, в обязанности которых входило кормить собак; охотники на волков с двадцать четырьмя гончими и восемью борзыми; лучники; главный егерь и его рыцари; двадцать сержантов охоты и бесчисленное множество мелкой прислуги.
Эта огромная кавалькада двигалась по одной из старых римских дорог, которые по-прежнему оставались главными средствами связи в стране. Король одевался в тунику и штаны рубиново-красных и зеленых тонов, которые любил больше всего. Его туника и плащ застегивались на шее и плечах брошками с драгоценными камнями, а на ремне красовалась богато украшенная пряжка.
Несмотря на богатство одежд и великолепие свиты, Генрих II вел напряженную, довольно однообразную жизнь, наполненную ежедневной работой. Он выслушивал многочисленные жалобы, возникавшие в условиях непрекращающейся гражданской войны, улаживал споры между землевладельцами и без конца расспрашивал местных жителей, вникая во все детали управления своими новыми владениями. Генрих был человеком чисто практического склада; его главной целью стало установление в стране мира и порядка. Он стремился ограничить власть баронов, считавших себя независимыми господами в своем графстве, и увеличить доходы казны, которая сильно истощилась после щедрой раздачи земель и маноров Стефаном и Матильдой. А ведь именно эти земли и маноры были главным источником доходов английского короля.
Продвигаясь на север, Генрих II подчинил себе одного из самых неуемных бунтовщиков того времени – Хью Биго, владевшего обширными землями в районе Фрамлингхэма, в графстве Саффолк. Король Стефан сделал его графом Норфолкским, надеясь купить его поддержку, но Хью всякий раз переходил на сторону того, кто, по его мнению, должен был в тот момент одержать победу. В ответ на то, что он официально признал короля своим сюзереном, Хью получил грамоту, в которой говорилось, что Генрих сделал его графом Норфолкским, как будто грамота Стефана ничего не значила, и закрепил за собой замок Фрамлингхэм. Граф Хью был так поражен силой и решительностью Генриха II, что удалился в свои поместья в Восточной Англии и почти двадцать лет не вступал ни в какие заговоры. Генрих отправился в Йорк, где заставил Вильяма Омала, главную опору Стефана в Йоркшире, принести ему клятву верности и сдать замок Скарборо. Усмирив бунтовщиков, потенциальных и реальных, он вернулся в Лондон.
Вскоре после своего возвращения, король собрал в столице совет, который снова обсудил вопрос о незаконно сооруженных замках. Своими действиями на севере Генрих II дал баронам четко понять, как он намерен поступить с этими замками. А на совете он потребовал отчета от тех баронов, которые продолжали держать свои замки, несмотря на приказ их уничтожить. В ту пору замок был совсем не похож на массивное сооружение из камня, каким он стал позже; этим словом называли всякое укрепленное место. Автор «Деяний Стефана» (Gesta Stephani) сообщает нам о замке, построенном на церковной башне в Бэмптоне[50]. Некоторые королевские замки были сложены из камня, но большинство из них представляли собой деревянные башни, стоявшие на холме и окруженные палисадом и рвом с водой.
Первым человеком, восставшим против нового порядка, стал граф, который во время борьбы Генриха за трон был самым преданным его сторонником. Граф Роджер Херефордский, «сбитый с толку советами негодяев, ускользнул из Лондона и поспешно бежал в Глостер, ибо решил, что лучше пережить все тяготы и неудобства мятежа, чем отдать на суд Генриха Глостерскую башню и замок Херефорд»[51]. Он заполнил эти твердыни оружием, продовольствием и валлийскими солдатами. Родственником графа Роджера был епископ Херефордский, самый образованный и красноречивый епископ в Англии. Он отправился к графу, растолковал ему всю пагубность его поступка и убедил подчиниться королю.
Другой мятежник, Хью Мортимер, задумал свергнуть нового короля, но Генрих, безо всякого промедления, осадил его замки и заставил сдаться. Он обошелся с Мортимером на удивление мягко. На заседании Великого совета, который определил условия мира, Хью было позволено сохранить все свои земли. По-видимому, милость короля так сильно тронула его, что он с той поры посвятил себя созданию Вигморского аббатства и больше никогда не бунтовал.
Генрих II подавил бунты недовольных и разрушил их замки с такой энергией и быстротой, что все другие бароны поняли, что дни анархии ушли в прошлое, а они получили короля, который собирается управлять Англией с той же твердостью, что и его дед. За шесть месяцев с небольшим Генрих так решительно утвердил свою власть, что почти двадцать лет в Англии не было крупных мятежей. Частично это объяснялось тем, что между 1153 и 1155 годами умерли шесть графов[52], самых мятежных и неуемных среди двадцати двух других графов, и в стране почти не осталось потенциальных лидеров для новых восстаний. С другой стороны, страна устала от беспорядков и гражданской войны и жаждала мира. И благодаря решительности, настойчивости и силе короля этот мир наступил. Ни одного из мятежных графов Генрих II не подверг жестокому или несправедливому наказанию; добившись от них подчинения, он с готовностью простил их.
