Дмитрий Володихин - Рюриковичи
На протяжении нескольких веков рядом с ней, то тайно, то явно, продолжало существовать язычество. Оно уходило медленно, борясь и прекословя, но в конечном итоге исчезло.
По словам историка и религиоведа С. В. Алексеева, «справедливо считать Владимира отцом Русской цивилизации. Введя христианство вместо разноголосицы племенных культов, он дал русской культуре сердцевину, ту высшую ценность, без которой цивилизации нет».
Большинство историков считают, что крещение произошло в интервале между 987 и 992 годами. Историческая традиция называет 988 год, и это весьма вероятная дата. Другая, еще более правдоподобная датировка — 989 год. Процесс массовой христианизации страны, начавшийся при Владимире Святом, главные свои вехи отсчитывает от нее.
Крещение Руси — не только принятие веры, но и принятие Церкви, поскольку вне ее жизнь христианина немыслима, спасение души невозможно. А принятие Церкви означает еще и множество политических, культурных, экономических преобразований.
Христианство предполагает постоянное участие верующих в богослужениях. А чтобы богослужения могли происходить, требуется многое. Прежде всего здание храма, церковные книги, иконы и утварь, необходимая для иерея, священнические одежды, хлеб и вино. Наконец, жилище для священника, диакона, их семей, а также всё потребное для того, дабы они могли нормально существовать. Иными словами, принятие Церкви означает не только начало забот о «высоком», но и большие хлопоты о повседневном. О том, что в терминах нашего дня относится к «материальному обеспечению».
Так вот, до Владимира Святого в Киеве уже существовали христианские храмы, например Ильинская церковь. Они предназначались для относительно небольшого круга людей. Христианство начало понемногу проникать на Русь еще во второй половине IX века. С тех пор в Киеве перебывало огромное количество купцов-христиан, Христову веру принимали члены великокняжеской семьи, отдельные дружинники. Многое ли требовалось для слабой и немноголюдной церковной сферы довладимировых времен? Но когда князь Владимир задумал обратить в христианство весь народ, настало время позаботиться о нуждах Церкви в совсем иных масштабах.
Прежде всего следовало возвести новые большие храмы. Первым и самым знаменитым из них стала соборная церковь Успения Божией Матери в Киеве. Ее начали сооружать вскоре после крещения киевлян. На средства князя Владимира строилось роскошное здание, отделанное мрамором и яшмой, украшенное богатыми мозаиками. Размерами оно намного превосходило маленькую Ильинскую церковь. Окончание работ летопись относит к 996 году. Возможно, это произошло несколько позднее — ведь, как уже говорилось, дата крещения, 988 год, условна, а от нее отсчитывалось всё остальное. Но в любом случае можно твердо говорить о том, что новый храм появился в Киеве в середине — второй половине 990-х годов. Иконы, сосуды и кресты для него доставили из Корсуня-Херсонеса, от византийцев.
«Повесть временных лет» сообщает: после завершения работ князь Владимир зашел под своды собора и долго молился Христу; затем он сказал: «Даю церкви сей Святой Богородицы от имения моего и от градов моих десятую часть». Правитель дал грамоту («написал клятву»), официально утверждавшую этот источник церковных доходов, и велел созвать людей на пышное празднование.
Отсюда и неофициальное название собора, принятое народом: Десятинная церковь. До наших дней она, к сожалению, не дошла, погибла в огне монголо-татарского нашествия 1240 года. Лишь фундамент ее показывают ныне туристам киевские экскурсоводы.
Первым настоятелем Десятинной церкви стал Анастас Корсунянин — доверенное лицо великого князя. Для него и для прочего храмового причта были поставлены особые палаты рядом с собором.
Другим источником средств, необходимых Русской церкви, стали так называемые «церковные суды». Сначала князь Владимир Святой, а затем его потомки в полном согласии с византийским законодательством утвердили право Церкви рассуживать дела по очень широкому кругу вопросов. В церковном Уставе Владимира Святого[28] говорится: «Се яз, князь Владимир… поразмыслил с княгиней Анною и со своими детьми… каких судов не подобает судить князю, ни боярам, ни судьям их, и дал те суды церквам всем, епископиям Русской земли: …развод, прелюбодеяние, уличение в нем, драка между мужем и женою до смерти, и если кто из родственников или свойственников сойдется, и ведовство, зелейничество[29], оскорбления, блуд, отрава, ересь, укус зубами, и если отца или мать бьет сын или дочь, братья или дети судятся за наследство, и церковный грабеж. И если мертвецов стащат, крест посекут, и если на стенах режут, и если скот, псов или птицу без великой нужды введут [в храм] или что неподобающее в церкви содеют». Церковь же должна была следить за тем, чтобы никто не испортил на торгу весы, гири, меры длины и объема. За всё это ей — на самом законном основании! — полагались отчисления в виде пошлин.
Но главным ресурсом существования Церкви на Руси оставалась выдаваемая князем «десятая часть» от его «жита», «стад», «торгов» и иных доходов.
Подобное положение вещей оказалось неудобным и для князя, и для духовенства. Правитель иногда не мог, а порой и просто не хотел как следует обеспечить Церковь, церковный же организм попадал в жестокую экономическую зависимость от государя. Зато юным приходским общинам Руси такой механизм взимания десятины был исключительно выгоден. В Западной Европе на протяжении VI–VIII столетий церковная десятина превратилась в обременительный налог, обязательный для всех прихожан. Это вызывало ярость и ненависть к священству. В эпоху Реформации такая десятина, наряду с индульгенциями, симонией и иными «сосудами скверны», сыграла роль страшной бреши в позициях католичества. У нас, на Руси, весьма долго десятину платил только князь. Для времен двоеверия, борьбы с мятежами волхвов и прочими прелестями языческой старины подобный порядок обеспечения Церкви оказался весьма полезным. Он лишал почвы настроения недовольства в обществе, настороженно относившемся к новой вере, избавлял от лишних конфликтов.
Помимо киевского князя, церковную десятину платили князья и других земель. Недостаток исторических источников лишает возможности точно определить, где, когда и в каких объемах получала Церковь средства. Информация на сей счет обрывочна, фрагментарна. Но кое-какие сведения до наших дней все-таки дошли. Например, точно известно: святой благоверный князь Андрей Боголюбский, государь владимиро-суздальский, выдавал десятину по правилам Владимира Святого, да еще и жаловал Церкви земли. Однако эпоху монголо-татарского нашествия и долгой политической раздробленности церковная десятина не пережила.
