Джадд Биасиотто - Как стать... элитой
Когда Стефан вернулся в Германию, он совсем потерял покой, он только и делал, что думал о Лине. Он просто не мог думать ни о чём другом. Затем, из чистого отчаяния, Стефан решил, что он проделает снова путь длиной 2,000 миль назад в Норвегию и найдёт там Лину. Вы можете себе это представить — две тысячи миль? Путешествие было долгим и утомительным, но мысль о встрече с Линой придавала ему сил. Когда он, наконец, добрался до её города, он начал расспрашивать прохожих о ней. К сожалению, никто её не знал. Он ходил из одного магазина в другой, пытаясь узнать хоть что-то, что помогло бы ему найти её, но никто не мог ничего ему сказать. Более десяти часов он искал её по всему городу. Когда усталость и отчаяние вконец одолели его, он остановился на небольшой бензоколонке, чтобы отдохнуть. Он рассказал продавцу о том, как он встретил Лину, и о том, как сильно он хочет увидеть её вновь. Продавец продолжал просто сидеть, не говоря ни слова. Когда Стефан закончил свой рассказ, продавец поднялся, подошёл к телефону и кому-то позвонил. Стефан немедленно поинтересовался у него, знал ли тот Лину. Продавец заверил его, что нет, он её не знал. Но через несколько минут приехал приятель продавца и показал Стефану фотографию. На ней была Лина. Через десять минут произошла их встреча. "Когда я наконец увидел её, моё сердце чуть не разорвалось от радости," рассказывал Стефан. "Она была ещё более красивой, чем я её запомнил — она была настоящей богиней." В тот же вечер они поехали в Кутперт, танцевали на улицах, купались голышом в фонтане Святого Джеймса и влюбились в друг друга. Разве не здорово?
Конечно, я должен был спросить Стефана, почему он пошёл на такой риск. Что было бы, если бы он не нашёл Лину, или что было бы, если бы у неё уже был бойфренд — что он бы тогда делал? "Мне просто пришлось ухватиться за тот шанс, обстоятельства для меня ничего не значили в тот момент", сказал он. "Кроме того, кто не рискует, тот не пьёт шампанское." Золотые слова.
Что за удивительные слова! Если хочешь стать кем-то в жизни, тебе придётся рисковать. Придётся делать невозможное, "идти по лезвию бритвы". Только так можно стать частью жизни. Если ты не рискуешь, то ты не растёшь как личность, ты никогда не испытаешь все те чудеса, которыми полна жизнь.
Я знаю, что вы слышали о человеке по имени Лео Баскаглия по прозвищу "Доктор Любовь". Лео — мой самый любимый философ. В конце концов, именно он доказал то, что я не переставал твердить годами: самые лучшие любовники — это мы, итальянцы. Серьёзно, я люблю философию Баскаглия о жизни, и особенно его взгляды на риск. Давайте я вам прочту, что он написал о риске в своей книге "Жить, любить и учиться":
"Надеяться — значит рисковать отчаянием, а пытаться — значить рисковать неудачей. Но на риск нужно решиться, потому что самым большим риском в жизни является жизнь, прожитая без риска. Человек, не рискующим ничем, ничего не делает, ничего не имеет и является никем. Возможно, он избежит страданий и горя, но такой человек не учится, не чувствует, не меняется и не любит и не живёт. Скованный своей судьбой, он является её рабом. Он потерял свободу. Лишь тот, кто рискует, свободен. Не бойтесь риска и ваша жизнь изменится."
Баскаглия прав. Чтобы расти, я имею в виду, расти по-настоящему, как личность, нужно хотеть рисковать. Делайте вещи, которые вы никогда не делали до этого, пытайтесь делать то, что никогда не пытались сделать до этого. Жить нужно немного безрассудно. Жизнь слишком коротка, чтобы всегда играть лишь в безопасные игры. Иногда нужно немного терять голову.
Когда я был в Олимпийском тренировочном центре в Колорадо, я встретил девушку по имени Мелениз. Разве это не красивое имя — Мелениз? Она была родом из Саут-Бенд, штат Индиана, и ей не нравился даже Нотр-Дам. Мне кажется, она была коммунисткой. Всё же, она мне тут же понравилась. Во-первых, она была, безо всяких оговорок, абсолютно прекрасной. У неё были красивые длинные ноги — знаете, такие, которые идут снизу вверх и переходят в великолепную задницу. Прекрасная грудь и лицо, которому позавидовала бы, наверно, сама Джэнет Джексон. А Майкл Джексон за такое лицо так вообще бы убил. Мелениз также была красива изнутри. Вы знаете таких: интеллигентная, отзывчивая и способная к состраданию. Любой бы дал ей десять баллов. О, да — она была ещё спринтером мирового класса.
Как бы там ни было, мы подружились и стали тренироваться вместе. Как я уже сказал, она была прекрасной спортсменкой, но в Олимпийскую команду её не прочили. Однако больше всего на свете она мечтала стать Олимпийской чемпионкой. Каждый день она полностью отдавалась спорту. В некоторые дни она так много тренировалась, что едва могла выйти из зала. Она никогда не пила алкоголь, следила за питанием и полностью пожертвовала всеми развлечениями ради спорта. Верьте мне, когда дело доходило до тренировок, она меня доводила до стыда. В зале она была как сумасшедшая. Она полностью подчинила себя одной цели — попасть в Олимпийскую команду. Это было её страстью, её настоящей любовью. Но, как я уже сказал, шансы её попасть в команду были крайне малы. На самом деле, никто всерьёз не надеялся, что её возьмут в команду. То есть, никто, кроме самой Мелениз. На за три недели до того, как я уехал из центра, стали происходить какие-то чудеса. С Мелениз стали происходить какие-то метаморфозы, она стала показывать просто невероятные результаты на пробежках. И вдруг, всё стало идти к тому, что она, судя по всему, всё-таки, будет принята в команду.
Когда до соревнований оставалось две недели, мне пришлось уехать, чтобы вернуться в школу. Я писал и звонил ей каждый день, чтобы быть в курсе её тренировок. Она отвечала мне, что всё идет прекрасно, и что её возьмут в команду. Я помню, как за два дня до соревнований я стал очень нервничать. Я так хотел, чтобы ей взяли в команду! В день соревнований я только и думал о ней. Я позвонил вечером, она взяла трубку, плача. Я спросил: "Что случилось, Мелениз?", и она ответила: "Джадд, ты не поверишь, но я даже не пошла на соревнования. Мне было так страшно! Я боялась, что меня не возьмут в команду и что я не выдержу этого. Поэтому я сегодня целый день, пока шли соревнования, просидела у себя в спальне, плача. Но та боль, которую я сейчас чувствую из-за того, что даже не попыталась, ещё больше той, которую я бы, наверно, испытывала, если бы проиграла." И это чувство до сих пор не покидает её. Каждый раз, когда я звоню ей, она говорит: "Каждый день в своей жизни я спрашиваю себя — а что если бы? Что если бы я пошла на соревнования? Взяли бы меня в команду? Могла бы я стать Олимпийской чемпионкой? Я уже никогда не узнаю этого, потому что я позволила страху управлять мной. Я побоялась рискнуть. Я побоялась узнать себе настоящую цену. Боль, которая сейчас у меня в сердце, такая сильная, что я даже словами не могу её выразить."
