Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан
Фамилия Линг открыла перед Алисон дверь в высшее общество Тронхейма. Семейства Брююн и Матесон, с которыми она поочередно породнилась, не уступали Лингам в статусе. После свадьбы с Кристианом Матесоном Алисон переехала в усадьбу Пинеберг, где со временем завела восемнадцать собак разных пород, а ее дети стали заниматься выездкой. В доме жила также няня Ханна, а также одна дама, которую дети называли «барышня Грюндт», хотя она вовсе не была барышней. Слуги освободили Алисон от большинства банальных обязанностей, так что она располагала временем для любимых занятий. Она начала интересоваться антиквариатом — причем ставила перед собой высокую цель, делая это не для украшения дома, а ради сохранения культурных ценностей; тогда же у нее обнаружились способности к ткачеству. Но — и это, похоже, было главным — она смогла погрузиться в изучение идей Дарвина.
Чарльз Дарвин представил человечеству новую картину мира. До него люди верили, что человек был создан божественной силой и поэтому неизменяем. Дарвин же исключил метафизический элемент, заменив Создателя материей. Виды, населяющие землю, возникли не из-за того, что кто-то потер лампу Алладина — они развивались в процессе, который Дарвин назвал естественным отбором. Только самые жизнеспособные из них смогли передать свой наследственный материал дальше. Когда Дарвин объявил, что люди подчиняются тем же законам природы, что и животные, он бросил вызов не только философии Аристотеля. Своим новым «Учением о сотворении мира», как называл его в Норвегии зоолог и собиратель фольклора Петер Кристен Асбьорнсен{31}, он бросил вызов церкви. Поэтому во многих кругах «дарвинизм» стал бранным словом, как и дьявольские слова «социализм», «позитивизм» и «атеизм».
Однако новую картину мира не так-то легко было победить. Дарвин впервые выдвинул свою теорию в 1859 году, и в Норвегии она получила лишь слабый отклик. Но в 80-е и 90-е годы XIX века, когда формировалось мировоззрение Алисон, дискуссии вокруг его учения постепенно приобретали все более оживленный характер. Этому во многом способствовал Бьёрнстьерне Бьёрнсон[6], когда в результате смены мировоззрения он повернулся спиной к Творцу и стал убежденным дарвинистом. Бьёрнсон зашел так далеко, что объявил Дарвина своим «освободителем». Он даже заявил — возможно, в момент чрезмерного возбуждения, — что дарвинизм должен стать религией{32}.
Другой норвежец, который своей известностью и авторитетом способствовал распространению дарвинизма, — врач Герхард Армауер Хансен, открывший возбудителя проказы. Армауер Хансен называл идеи Дарвина «несомненно, величайшим событием» времени, и возмущался тем, что учение британского мэтра не допускают в школы{33}.
Первый норвежский перевод труда «О происхождении видов» был осуществлен в 1890 году. Его издали в виде дешевых брошюр стоимостью тридцать эре, и, возможно, поэтому он нашел дорогу в тысячи домов. В то же время появились книги и о самом Дарвине, его жизни и научных достижениях. Желающие, таким образом, могли без труда поближе ознакомиться с дарвиновской теорией. И Алисон, находившаяся под впечатлением от пребывания в Англии, все глубже проникалась его идеями. Для нее позиция, разделявшаяся Бьёрнсоном и Хансеном, была как глоток свежего воздуха в тяжелой среде, в которой она воспитывалась. Идеи Дарвина она воспринимала как освобождение от догматического христианства.
В своей работе по истории дарвинизма в Норвегии Даг О. Хессен и Туре Лие писали: «Дискуссии о теории эволюции в целом и о дарвинизме в частности касались не только естественных наук, это не только предмет восхищения или противления в биологии. В первую очередь речь шла о положении человека в мире: к кому мы ближе — к ангелам или к животным, и о том, есть ли в нем место для метафизики. Это — борьба за человеческую душу»{34}.
Алисон довольно рано обнаружила, что человек близок к животным и что в нашем мире нет места для сверхъестественного Создателя.
Однако ее жизненные интересы не могли ограничиться только этими занятиями, и постепенно Алисон затосковала. Усадьба Пинеберг была сказкой для всех, особенно для детей, но для Алисон все ее прелести в какой-то момент утратили свое значение. Возможно, она не смогла больше выносить однообразия купеческой среды — и отца, и мужа занимала только торговля. Алисон же была интеллектуалкой. Ей нужно было развивать свои знания, что-то создавать, ей требовались новые впечатления.
Во время одной из поездок в Кристианию она встретилась с пивоваром Туром Хейердалом, и это не прошло бесследно. Они начали переписываться. Владелец пивоварни подписывал свои письма: «Медведь»{35}.
Это была не первая их встреча. Они знали друг друга давно — еще с тех пор, когда Хейердал, тогда юный студент, проучился в конце 80-х годов пару лет в тронхеймском техническом училище. Но если тогда дело ограничилось веселой беседой, то сейчас все было более чем серьезно. Хотя они оба состояли в браке, это не мешало им тайно встречаться в одном пансионате к востоку от Рондане — в местечке Соллиа на берегу озера Атнашёен, неподалеку от горы Рондеслоттет{36}. В конце концов они решили пожениться и в 1911 году оформили разводы со своими супругами.
Алисон порвала с Тронхеймом, но отправилась в Ларвик не сразу. Она решила, что своего рода карантин между браками не помешает, и переехала в Осло, где и обосновалась в Слемсдале. Там она записала несчастную Ингерид в местную школу. Девочка находила утешение в дружбе с новым школьным товарищем Пером Абелем — они пробирались на чердак его дома и играли в театр{37}.
Ингерид скучала по брату Якобу, который был старше ее на два года. А тот, в свою очередь, так переживал из-за ухода матери, что пытался покончить с собой, но рука в последний момент дрогнула, и все завершилось ранением. Пуля осталась у него в теле на всю жизнь{38}.
Страдания детей не повлияли на решение Алисон выйти замуж за Хейердала, и в конце концов она переехала в Ларвик. Развод и новая женитьба владельца пивного завода получили в городе скандальную огласку. Когда стало известно, что будущая супруга тоже побывала замужем, да еще не один, а целых два раза, возмущению местного «высшего света» не было предела. Но Хейердал был похож на свою новую жену — его не волновали сплетни по углам. Дела в пивоварне у новоиспеченного мужа шли все лучше и лучше, вскоре он стал одним из богатейших людей в городе, и разговоры вокруг четы Хейердалов утихли сами собой.
Алисон успокоилась. Ингерид задумывалась, не потому ли матери так нравится в Ларвике, что он пусть и чуть-чуть, но все-таки ближе к ее любимой Англии? Решение не иметь больше детей, похоже, утратило силу, по крайней мере, Алисон не предохранялась. Через год она снова забеременела.
