One Direction - One Direction. Кто мы такие
Я всегда с удовольствием пел и бренчал на гитаре. Настоящая гитара у меня появилась довольно рано, вскоре после того, как была сделана эта фотография
Переезд в большой город тоже дался мне легко. Мама спрашивала меня, не боюсь ли я переезжать, и я ответил, что не могу дождаться. Несмотря на то что в городке, откуда я родом, все друг друга знают, мне не казалось сложным уехать в Лондон и начать жизнь с чистого листа. Я уже бывал там с отцом на футбольных матчах и знал, с чем придется столкнуться. И я предвкушал начало новой жизни. Любой на моем месте чувствовал бы то же самое!
Да, переехать было делом нехитрым. Совсем другое — слушать «Свет, камера, мотор!» каждую субботу. Я оказался на самом масштабном шоу страны! Вот к этому привыкнуть было непросто. Ничто в жизни не подготовит к X-Factor. Просто оказываетесь внезапно перед ярким светом камер, и так круглые сутки! БУМ! С минуты пробуждения до той минуты, когда опускаешь голову на подушку, перед глазами мелькают студии, репетиции, интервью; носишься всю неделю, как бешеный, а в субботу шоу! БУМ! К воскресенью ты уже выжат как лимон, а потом все начинается сначала. Но какой же это кайф.
Ясно помню первый день после завершения X-Factor. В этом огромном, захламленном доме с десятью спальнями остались только мы, Мэтт Крэдл и Ребекка Фергюсон. Ни я, ни другие ребята из группы еще и не начинали собирать вещи, а уходить надо было в одиннадцать утра. И тут в дверь постучали. Это был наш новый тур-менеджер, Пол, дюжий ирландец. Он заходит в комнату и говорит: «Так, парни, звать меня Пол. У вас полчаса на сборы!»
Мы отправились в гостиницу K West в Шепердс-Буш и пообедали. Мы были очень рады, но одновременно с этим думали: «Ну а дальше что? Куда мы пойдем сегодня? Что нам делать?» Откуда нам было знать? У нас даже контракта со звукозаписывающей компанией не было, хотя нам намекали, что предложения поступят.
И в тот же день мы узнали, что умер дедушка Зейна. Ну и контраст. Бедный Зейн. Мы прыгнули в машину и помчались в Брэдфорд на похороны. Зейн был молодчиной: сделал все, что было нужно, позаботился о семье, а потом словно по щелчку вернулся к делам группы. Не знаю, как у него получилось. Мы вернулись в Лондон и через пару дней пошли в офис Sony. Нас отвели в переговорную, усадили и сказали, что с нами хотят подписать договор. Я сидел там и думал: «Ну и дела!»
Удивительно, как быстро мы с другими участниками группы подружились. Нам с самого начала было очень весело вместе, и дружба завязалась сама собой. Мы все время проводили вместе и не расставались надолго. Конечно, иногда мы цапались, это неизбежно. Во время первого тура мы постепенно сближались, разъезжали в том крошечном автобусе, играли в маленьких клубах, на бар-мицвах, и все такое. В основном принимали нас на ура, но случалось всякое. В одном захудалом заведении в Лидсе на нас начали шикать и кидаться разными предметами, а потом и вовсе погнали со сцены!
К счастью, это было исключением. Наша карьера сразу пошла в гору. Первые полгода в составе группы были просто чумовыми. Как только мы приезжали на площадки, телестудии и радиостанции, нам говорили: «У ворот вас дожидается толпа девчонок, несколько сотен». Мы выходили к ним, общались, старались поговорить, по возможности, со всеми. Но со временем толпы росли, и вскоре уже нам говорили: «Вас дожидается толпа, несколько тысяч человек…»
В детстве я обожал спорт: играл в гольф, футбол и гэльский футбол. Тогда, к счастью, с коленом у меня было все прекрасно!
На X-Factor мы думали, что пашем как кони. Так оно, собственно, и было. Но как только шоу закончилось и мы пустились в вольное плавание, работы стало уже совершенно немыслимое количество. Нас водили повсюду, как стадо баранов, и всем хотелось отщипнуть от нас кусочек. Признаюсь, что в глубине души я думал: «Ну вот, у тебя есть полгода, чтобы выложиться по полной. Есть большая вероятность, что потом все закончится». Наверно, это был разумный подход, и он уж точно помогал мне не расслабляться и не пускать все на самотек. Продержались мы чуть больше чем полгода, и стали довольно успешной группой. Но тогда, выходя на сцену, мы думали, что каждый концерт может оказаться последним. Мы думали, что терять нам все равно нечего: никто не знал, чего от нас ожидать. В те времена мы просто думали: «Давайте повеселимся и поработаем от души, покажем себя с лучшей стороны!» Да, хорошие были времена.
Я совсем потерял голову от волнения, когда мы поехали в Лос-Анджелес, а оттуда в Швецию. Записывали первый альбом. Это было восхитительно. Я уже бывал до этого в Нью-Йорке и Бостоне, но Зейн летел на самолете второй раз в жизни (в первый — когда отправлялся домой к судье). Мы постоянно его подначивали: «Вот сейчас самолет сделает мертвую петлю, а потом еще покружит, Зейн!» Он страшно перепугался! Смех, да и только. Когда мы прибыли в Лос-Анджелес, то с изумлением увидели, что нас встречают фанаты. Но тогда мы не придали этому значения. Подумаешь, может, показалось… Мы были в полном восторге от города, наслаждались солнцем, нам нравилось ходить по студиям. Время было какое-то расслабленное, больше такого не случалось. В Городе Ангелов работать начинают около четырех вечера, и весь день мы просиживали у бассейна. Просто восхитительно.
Я тогда ничего не знал про весь этот студийный мир. Мы мельком побывали в студии, когда победители X-Factor записывали свои синглы, но времени было очень мало. Теперь, приехав в Лос-Анджелес на запись собственного альбома, мы даже не знали, для чего нужны наушники. Пульт звукорежиссера казался мне столом с кучей непонятных кнопочек. Мы преклонялись перед нашими продюсерами: нам казалось, что они столько знают, написали столько хитов. Странно было, что мы не были знакомы с нашими продюсерами: выступать перед ними было все равно что снова проходить прослушивание на X-Factor. Я чуть не помер от волнения, говорил ребятам: «Надеюсь, им нравится моя работа. Они ведь записывали всех, кого мы знаем!» И не сказать, чтобы я в те времена пел лучше всех в мире! Теперь я вспоминаю, что задача была нехитрой. Нам прямо так и говорили: «Пойдите спойте эту строчку, а потом возвращайтесь и спойте еще вот эту».
Сами мы ничего не понимали. Я очень рад, что нас в то время направляла опытная рука, иначе мы бы не записали ни «What Makes You Beautiful», ни весь наш чудесный первый альбом. С нами были люди, которые многие годы посвятили музыке и хорошо знали, что делают. Мы были совсем детьми, да еще и по уши занятыми продвижением своей группы, концертами, выступлениями, и поэтому не могли бы сами сочинять песни, даже если бы захотели. Первый альбом был ужасно важен для нашей карьеры, поэтому было бы крайне рискованно поручать нам сочинительство. Всем было интересно, что мы из себя представляем за пределами шоу, какую музыку собираемся записывать, как будем звучать.
