Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки
9 июня. Мы выступили и пошли через такой же лес, как и раньше, постепенно, по мере продвижения на запад, поднимаясь на большую высоту. Нам встретились огромные массы гранита или сиенита, от поверхности которых отслаивались куски. Гранит порос растением с травянистыми листьями и грубым стеблем; от него отщепляются полоски, похожие на те, которые навивают на свечи для украшения. Растительность эта придает горам светло-серую окраску, в наиболее крутых местах видны пятна черной породы; на расстоянии около десяти миль эти же горы кажутся синими. Земля, как правило, твердая, каменистая, но вся покрыта травой и растениями; когда смотришь сверху, видно, что растет трава как бы отдельными кустиками и похожа на траву пустыни Калахари. На более высоких участках древесная растительность. Здесь в изобилии растет сандаловое дерево, из коры которого изготовляется ткань. Повсеместно встречается строевой лес, но рост его в большинстве случаев задерживается; лишь немногие имеют высоту более тридцати футов. Ночь провели около округлой горы Ндженго. Рувума протекает близко от горы, но затем отходит от нее и вьется среди других огромных гранитных массивов. 11°20́05́́ южной широты.
10 июня. Очень тяжелый переход по такой же местности, не видно никакого человеческого жилья. Прошли мимо мертвого тела. Говорят, этот человек недавно умер от голода. На большом пространстве между деревней Макочеры и следующим нашим привалом у горы Нгозо нет ни одной постоянно текущей реки. Воду обычно достают, копая засыпанные песком русла; мы несколько раз пересекли подобные сухие русла. Иногда в них медленно тек ручеек, но я подозреваю, что в другое время года здесь все пересыхает и население может снабжаться водой только из Рувумы. Первым признаком нашего приближения к приятным местам, обитаемым человеком, было появление маленькой женщины, достававшей воду из колодца. Я шел в стороне от остальных. Подавая мне воду, женщина стала на колени, как требуют обычаи страны, и поднесла кувшин обеими руками.
Меня сбил с пути один из носильщиков, который запутался сам, хотя круглая масса Нгозо была хорошо видна с высот к востоку от нее, по которым мы шли.
Партия арабов, услышав о нашем приближении, убежала. Они не доверяют англичанам, и такое их поведение поднимает наш вес в глазах негров. 11°18́10́́ южной широты.
11 июня. Носильщики отказываются идти дальше, так как, по их словам, боятся, что на обратном пути их здесь захватят охотники за рабами.
12 июня. Расплатился с носильщиками и жду партии отсюда. Меня посетил почтенный человек по имени Макалойя, или Импанде; он хотел задать мне несколько вопросов: куда я направляюсь, сколько времени я пробуду в путешествии. От человека из Ибо (или Уибо) он слыхал о Библии, большой книге, к которой часто обращаются.
13 июня. Пришел Макалойя с женой и принес немного зерна. Сказал, что отец говорил ему о Боге только то, что он существует, но ничего больше. Знаки на лбу и на теле у местных жителей служат для придания красоты танцующим; видимо, это нечто вроде орнаментального герба, по татуировке они могут сразу определить, к какому племени или части племени принадлежит человек. Татуировка, или тембо, матамбве и маконде с верховьев реки очень похожа на рисунки древних египтян; волнистые линии вроде тех, которые у древних обозначали воду, а также значки наподобие квадратов, оконтуривавших символ деревьев и садов, по-видимому, когда-то указывали на жителей берегов Рувумы, занимавшихся земледелием. Сын заимствует татуировку от отца, и таким образом она сохраняется издревле, хотя смысл ее сейчас, видимо, утерян. У макоа рисунок изображает месяц или почти полную луну; сами они говорят, что это чисто орнаментальная фигура. В надрез втирают какое-то синее вещество (мне сказали, древесный уголь), и рисунок выступает очень резко у людей со светлой кожей, которые, между прочим, встречаются часто. Макомбе и матамбве запиливают передние зубы в виде острия, мачинга и вайяу оставляют по выступу на каждом краю зуба и выбивают по одному из средних резцов вверху и внизу.
14 июня. Я сейчас нахожусь в такой зависимости от носильщиков, как если бы не покупал ни одного вьючного животного; впрочем, это малоинтересно и не заслуживает упоминания в дневнике. Выступили к Метабе, чтобы выяснить там, не даст ли нам вождь людей. Вождь Китванга сопровождал нас на большом участке пути, затем повернул назад, сказав, что он намерен завтра достать носильщиков для Мусы. Прошли у основания круглых массивов Нгозо и Меканга; думаю, что горы эти возвышаются над равниной на 2000, а может быть, и на 3000 футов. Горы почти голые, только в отдельных, не слишком крутых местах они поросли своеобразным травянистым растением. Говорят, что жители хранят в горах запасы зерна, а, по словам вождя, на одном из массивов имеются источники воды. Вождь не знает, есть ли в стране старинные каменные постройки. Прошли мимо выходов железистого конгломерата; я заметил, что гнейсы большей частью имеют падение к западу, временами наблюдается простирание на север и на юг, иногда на восток и на запад.
Спали на берегу Рувумы выше водопада, там находится сравнительно спокойный участок течения шириной в сто пятьдесят – двести ярдов, на котором поселилось стадо бегемотов. Когда река во многих местах становится переходимой вброд, что, как говорят, бывает в августе и сентябре, бегемотам, наверное, приходится трудно.
15 июня. После трехчасового перехода от места ночевки на Рувуме пришли в Метабу. Вождь Метабы Киназомбе, пожилой человек с хитрым и суровым выражением лица и с носом ассирийского типа, выстроил большой дом для приезжих, в нем живет несколько арабов-полукровок. У очень многих здесь есть ружья. Поразительно огромное количество ярм для привязывания рабов за шею валяется на дороге, брошенные там, где несчастные сдались и заявили, что потеряли всякую надежду убежать.
Много хижин, построенных арабами для защиты от дождя. В деревне Киназомбе поспел второй урожай кукурузы; значит, голод будет чувствоваться не слишком сильно.
16 июня. Получены весьма мрачные сведения о стране, которую нам предстоит пройти. Отсюда четыре или пять дней пути до Мтарики, затем десять дней через джунгли до города вождя Матаки. В Мтарике мало продовольствия, но у Матаки, живущего близ озера Ньяса, изобилие. За Нгозо Рувума уклоняется к югу, и, объясняя, где находится Масуса, расположенная на реке, жители в Метабе показывают на юго-запад. Таким образом, можно сказать, что Нгозо – это крайняя точка, до которой река течет к северу. От Метабы до Масусы, как сообщают жители, пять дней пути, то есть не менее пятидесяти миль. Наш путь лежит теперь на юго-запад.
