Фердинанд Оссендовский - И звери, и люди, и боги
- Лошадь дальше не пойдет. У нее высохли мозги.
Тем же вечером, поднявшись на вершину хребта, мы с радостью обнаружили там обширное плато с прекрасными лиственницами, Среди них тут и там были разбросаны юрты сойотов-охотников, покрытые корой вместо обычных шкур. Из этих временных жилищ тут же повыскакивало около десятка мужчин с ружьями. Они кричали, что хан Солджака запретил здесь проезд, не желая видеть в своих владениях убийц и грабителей.
- Возвращайтесь откуда пришли, - посоветовали они, глядя на нас со страхом.
Ничего не ответив, я поспешил притушить разгоревшуюся ссору сойота с одним из моих офицеров. Указав на бегущую внизу, в долине, речушку, я поинтересовался, как ее величают.
- Ойна, - ответил сойот. - Там проходит граница ханских владений, дальше путь для вас закрыт. - Ну что же, - отозвался я. - Но вы нам позволите немного передохнуть и согреться?
- Конечно, конечно, - загалдели гостеприимные сойоты и повели нас в свои юрты.
По пути я, улучив момент, угостил старого сойота сигаретой, а другому, помоложе, вручил коробку спичек. Один сойот все время плелся позади нас, прикрывая рукой нос.
- Он, что, болен? - поинтересовался я.
- Да, - печально отозвался старик. - Это мой сын. У него два дня шла носом кровь, и он очень ослаб.
Я остановился и подозвал молодого человека. - Расстегни верхнюю одежду, - потребовал я. -Приоткрой шею и грудь и запрокинь повыше голову.
Я сжал ему яремную вену, подержал так несколько минут, а затем, отпустив руки, сказал:
- Кровь больше не пойдет. Иди к себе в юрту, отдохни.
Мои "таинственные" манипуляции произвели на сойотов сильнейшее впечатление. Старик прошептал со страхом и восхищением:
- Та-лама! Та-лама! (Великий Врач).
В юрте, пока мы пили горячий чай, старик сидел, глубоко задумавшись. Затем, переговорив на своем языке с товарищами, торжественно объявил:
- У жены хана болят глаза. Хан будет доволен, если мы приведем к нему Та-ламу. Он не накажет меня: ведь путь закрыт только для плохих людей, а хорошим мы всегда рады.
- Поступай как знаешь, - сказал я, стараясь, чтобы мои слова звучали как можно равнодушнее. - Хотя я и умею лечить глазные болезни, но, если надо, поверну назад. - Нет, нет! - испуганно вскричал старик. - Я сам отведу тебя к хану.
Сидя У костра, он высек огонь кремнем и закурил трубку. Простодушно обтерев мундштук рукавом, предложил затянуться и мне. Я был на высоте - проявив ответную любезность, поднес трубку ко рту. Старик предложил трубку поочередно каждому из нас, а в ответ получил сигареты, немного табаку и спички. Этот ритуальный обмен подарками окончательно подтвердил дружеские намерения обеих сторон. Постепенно в юрту набилось много народу -мужчины, женщины, дети, за ними потянулись и собаки. Негде было повернуться. Вперед выступил лама с гладко выбритыми щеками и головой, одетый, как подобает его касте, в ниспадающий тяжелыми складками красный балахон. Не только одеждой, но и самим выражением лица он разительно отличался от грязных собратьев с их сальными косами, торчащими из-под войлочных шапок, украшенных ^беличьими хвостами. Лама отнесся к нам чрезвычайно дружелюбно, только все время алчно посматривал на наши золотые кольца и часы. Жадность этого слуги Будды я тут же решил употребить себе во благо, Вручая ламе пачку чая и сухари, я дал ему понять, что нуждаюсь в лошадях.
- У меня есть лишний конь. Хочешь - купи, Но русских денег мне не надо. Лучше давай меняться. Мы долго торговались, и в результате за обручальное кольцо, плащ и кожаную суму я получил отличного коня, который нам был так необходим после гибели вьючной лошади, и козленка в придачу. Сойоты накормили нас вдоволь жирным бараньим мясом и оставили на ночь. Утром старый сойот повел нас по тропе, лавирующей между болотами и скалами. Моя лошадь была крайне измучена, так же как и лошади моего друга и еще трех офицеров - нечего было и мечтать добраться на них до Косогола, и мы надеялись купить в Солджаке новых. Но вот на нашем пути начали попадаться скопления юрт, вокруг пасся скот и лошади. Наконец мы достигли временной ханской резиденции. Наш проводник поехал вперед на переговоры, на прощание еще раз пылко заверив нас, что хан будет в восторге от знакомства с Та-ламой, но в его глазах читались сомнение и страх за свою инициативу. Поспешив следом за ним, мы вскоре выехали на просторную поляну, поросшую мелким кустарником, отсюда была хорошо видна стоящая на берегу реки большая юрта, украшенная развивающимися на ветру желтыми и синими флажками. Сомнений не было - здесь жил сам хан. Старый сойот вскоре вернулся, сияя от радости, и, протянув к нам руки, прокричал:
- Нойон ждет вас! Он счастлив познакомиться с вами!
Теперь мне предстояло превратиться из воина в дипломата. У ханской юрты нас встретили двое придворных в остроконечных монгольских шапках с щегольскими павлиньими перьями. С низким поклоном они пригласили чужеаемного нойона пожаловать к хану. Вместе со мной в юрту вошли также мой друг и татарин. Внутри, в пестром великолепии дорогих шелков, мы еле различили тщедушного морщинистого старичка с гладко выбритым лицом. Его лысый череп венчала остроконечная бобровая шапка, с верха которой спускалась к спине темнокрасная шелковая лента, обвивающая павлиньи перья. На носу торчали огромные китайские очки. Он восседал на низких подушках, нервно перебирая четки. Это и был хан Солджака и настоятель буддийского монастыря. Он сердечно приветствовал нас и пригласил садиться поближе к пылавшему в медной жаровне огню. Молодая, на диво красивая ханша подала нам чай с китайскими сладостями. После чая мы закурили, и хотя хан как лама не курил табак, он все же из вежливости подносил к губам предлагаемые ему трубки, угощая нас в ответ табаком из табакерки зеленого нефрита. Соблюдая этикет, мы ждали, что скажет нам хан. Тот поинтересовался, удачно ли проходит наше путешествие и каковы наши дальнейшие планы. Я был с ним откровенен и в конце рассказа просил его, если возможно, позаботиться об остальных моих спутниках и о лошадях. Хан охотно согласился приютить всех нас и тут же приказал слугам приготовить для нас четыре юрты.
- Я слышал, что чужеземный нойон - великий врач, - сказал наконец хан.
- Да, я умею лечить некоторые болезни, и у меня есть с собой нужные лекарства, - ответил я. - Но сам я не врач и занимаюсь другой наукой.
Этого хан уразуметь не мог. Он простодушно полагал, что человек, умеющий лечить какую-то болезнь, - обязательно врач.
- У моей жены вот уже два месяца болят глаза, -пожаловался он, - Помоги ей.
Я внимательно осмотрел глаза ханши. У нее был примитивный конъюнктивит от вечного дыма и грязи. Татарин принес мою аптечку. Я промыл ханше глаза борной кислотой и закапал слабый раствор сульфата цинка и немного кокаина.
