Эндрю Карнеги - История моей жизни
В жизни рассыльного было немало радостей. Имелись фруктовые магазины, где пареньку набивали полный карман яблок в награду за аккуратно доставленную телеграмму; имелись булочные и кондитерские, где иногда на его долю перепадали пирожные. Иной раз приходилось встречаться с каким-нибудь уважаемым старым джентльменом, и он, случалось, говорил мальчику несколько ласковых слов, хвалил его за добросовестность или давал какое-нибудь поручение в контору. Едва ли найдется другое положение, в котором легче было бы обратить на себя внимание, а это все, что требуется дельному мальчику, чтобы пробиться.
Большим соблазном в жизни каждого телеграфного рассыльного была добавочная плата в десять центов за доставку телеграмм за пределами определенной черты. Мы, конечно, все гнались за этим добавочным заработком, и нередко у нас возникали споры из-за того, чья очередь. Только это и служило единственным поводом для серьезных недоразумений между нами. Чтобы положить этому конец, я предложил вносить наши экстренные заработки в общую кассу и в конце каждой недели делить эту сумму поровну. Меня выбрали казначеем, и начиная с этого дня между нами снова водворились мир и согласие. Это была моя первая попытка финансовой организации.
Мальчики считали, что они вправе немедленно истратить свои заработки, и имели открытый счет у соседнего кондитера. Но иногда случалось, что итог счета превышал сумму, которую был в состоянии уплатить должник. Вследствие этого казначею приходилось в подобающей форме доводить до сведения кондитера, что он не отвечает за долги слишком голодных или жадных до лакомств мальчиков. Самым отчаянным лакомкой был Роберт Питкерн. Однажды, когда я выговаривал ему за жадность, он по секрету сообщил мне, что у него в желудке водятся живые существа, которые набрасываются на его внутренности, если он не кормит их сладостями.
Наша жизнь состояла не из одних только удовольствий, нам приходилось очень напряженно работать.
Через день наша служба кончалась только тогда, кода закрывалась контора, и в такие вечера я редко приходил домой раньше 11 часов. В остальные дни мы освобождались в 6 часов вечера. Понятно, что при таких обстоятельствах у меня оставалось мало времени для дальнейшего образования. Кроме того, потребности семьи были таковы, что у меня не было лишних денег на книги. И вдруг, точно свалившись с неба, передо мной открылась сокровищница книг.
Полковник Джеймс Андерсон — вечная ему память! — оповестил, что предоставляет свою библиотеку, состоящую из 400 томов, в распоряжение юных рабочих, которые могут каждую субботу вечером брать на дом по одной книге и обменивать ее через неделю. Мой друг Томас Миллер недавно напомнил мне, что книги полковника Андерсона первоначально предназначались только для юных «рабочих» (working boys) и что было, следовательно, неизвестно, имеют ли право ими пользоваться также рассыльные (messenger boys), служащие в конторах и вообще не являющиеся рабочими. Следствием этого явилось мое первое выступление в печати — я написал письмо в редакцию «Pittsburgh Dispatch». В нем я убедительно просил не исключать нас, потому что среди нас немало таких, которые прежде были чернорабочими и, следовательно, имеют право считаться «юными рабочими»22. После этого письма полковник Андерсон изменил в нашу пользу свое первоначальное распоряжение. Таким образом, мое первое выступление в печати имело успех.
Мой ближайший друг Том Миллер, живший по соседству от полковника Андерсона, познакомил нас. Таким образом раскрылись двери моей темницы, и свет знания проник в нее. С тех пор и рабочий день, и долгие часы ночной службы озарялись для меня книгой, с которой я никогда не расставался и которую читал каждую минуту, какую только мог урвать от своей работы. Когда я думал о том, что в следующую субботу в моих руках будет новая книга, будущее представлялось мне блестящим и светлым. Таким образом я ознакомился с «Очерками» Маколея 23 и его историческими сочинениями, а также с «Историей Соединенных Штатов» Банкрофта24, которую я изучал с большим усердием, чем все книги, попадавшие до тех пор в мои руки. Особенную радость доставили мне «Очерки» Лэма 25. Но величайшего из писателей — Шекспира 26 — я в то время еще не знал за исключением нескольких отрывков, помещенных в моих школьных учебниках; только последующее посещение питсбургского театра вызвало во мне интерес к Шекспиру.
Мои ближайшие друзья — Джон Фиппс, Джеймс Вильсон, Томас Миллер и Уильям Каули — разделяли со мной драгоценное право пользоваться библиотекой полковника Андерсона. Благодаря его великодушному разрешению я имел в своем распоряжении книги, которые без него оставались бы для меня недоступными. Ему я обязан своей любовью к литературе, которую не променял бы на все сокровища в мире. Без нее жизнь была бы для меня непереносима. Ее влияние охраняло меня и моих товарищей от дурного общества и дурных привычек. Впоследствии, когда счастье мне улыбнулось, я счел своей первой обязанностью поставить памятник человеку, ставшему моим благодетелем. Этот памятник находится в Аллегани-Сити в сквере напротив здания основанной мною библиотеки, и на нем имеется следующая надпись:
«Полковнику Андерсону, основателю бесплатных библиотек в Западной Пенсильвании. Он каждую субботу предоставлял свою библиотеку в пользование молодым рабочим и отдавал для этой цели не только свои книги, но и самого себя, так как сам исполнял обязанности библиотекаря. Этот памятник воздвиг ему в знак признательности Эндрю Карнеги, один из тех “юных рабочих”, перед которыми благодаря ему открылась чудная сокровищница науки и поэзии, указывающих юношеству путь ввысь».
Это лишь ничтожная дань благодарности за то, что Андерсон сделал для меня и моих товарищей. Таким образом, я на собственном раннем опыте пришел к тому, что сделалось моим убеждением впоследствии: для блага молодых девушек и юношей, обладающих хорошими способностями и стремлением к дальнейшему развитию, нельзя сделать более целесообразного употребления своим деньгам, нежели устраивая общественные библиотеки. Я твердо уверен, что будущее основанных мною библиотек докажет правильность моего мнения. Потому что если в каждом библиотечном районе подобная библиотека окажет хотя бы на одного мальчика такое влияние, какое оказали на меня 400 читавшихся нарасхват книг полковника Андерсона, значит, она была основана не напрасно. Сокровища, скрытые в этих книгах, стали для меня доступными в надлежащий момент. Наибольшая польза библиотеки состоит в том, что заключенные в ней сокровища приходится добывать собственными усилиями. Юноши должны сами приобретать свои познания. От этого никто не может быть избавлен.
