Олесь Бузина - Вурдалак Тарас Шевченко
А тайком пописывал Кухаренко. «Думав я завернуть на Сiч…»
Что же, все-таки не завернул?
Имперский гимн Котляревского
Но есть писатель, опровергший слезливый шевченковский миф еще до его рождения – Котляревский. В отличие от остальной украинской литературы, он принципиально мажорен. Не плачет у него Украина, не ревут волы, не помирает бедный Грыць, не волокут черт-те куда татары Роксолану. Всей этой сопливой каши у Котляревского нет и быть не может. Наоборот!
Превратили в кучу дерьма Трою? Ну, и бес с ней! Посмолим чайки и в море – искать новую.
Дидона от любви сгорела в буквальном смысле? Дура-баба. Другая будет лучше.
Много народу положили ради победы? Что ж, вечная слава героям.
Для Шевченко вхождение Гетманщины в Империю – вечный повод к трагедии. А у Котляревского то же событие породило «Энеиду» – самое веселое произведение из когда-либо написанных по-украински.
Правда, в советскую эпоху Котляревского пытались кое-как приспособить к коммунистической идеологии, превратив в эдакого «прото-Шевченко», высмеивающего «панiв» с позиций народа. Приспособление шло плохо – Котляревский и сам был пан. Имел восемь душ крепостных. Служил в кавалерии, за десять лет пройдя от рядового до капитана. Воевал с турками. Орден св. Анны получил за склонение «татар буджакских быть приверженными к России». Был приятелем всех малороссийских генерал-губернаторов – от Куракина до Репнина. Бриллиантовый перстень получил из рук Александра I. Великий князь Николай Павлович (будущий Николай I), проезжая через Полтаву, пожелал получить для себя два экземпляра «Энеиды».
К тому же двери ада у Котляревского, в отличие от Шевченко, открыты всем без социальных различий.
Там всi невiрнi i христьяне,
Були пани i мужики,
Була тут шляхта i мiщане,
i молодi, i старики;
Були багатi i убогi,
Прямi були i кривоногi,
Були видющi i слiпi,
Були i штатськi, i воєннi,
Були i панськi, i казеннi,
Були миряни, i попи.
«Страждання народу в крiпацькiй неволi» давно стало общим местом. При этом забывают очевидное. Так же, как украинский, страдал и русский мужик. И точно такими же привилегиями, как российский дворянин, обладал дворянин украинский. Это была не национальная, а дворянская империя. Как всякий подобный организм, она возникла из слияния двух элит – верхушки малороссийского казачества и петербургского правящего класса. «Брак» между ними был заключен в буквальном смысле – Алексей Разумовский разделил постель с дочерью Петра Великого (того самого, «що розпинав нашу Україну», по словам Шевченка) и стал ее морганатическим мужем.
Впрочем, и все остальные империи возникают по подобному плану. Почти одновременно с эпохальными событиями на восточнославянской равнине Англия заключает унию с Шотландией – возникает Великобритания. Полутора веками ранее Польша и Литва слились в единую Речь Посполитую. И даже Бисмарк создаст по тому же сценарию Германскую империю, соединив элиты Пруссии и Германских княжеств.
У Котляревского, одевшего своих героев в мешанину из античных и современных одежд, троянцы сливаются с латинянами, давая начало будущему Риму – зеркальное отражение событий, спаявших Гетманщину с Петербургом.
Процесс этот был абсолютно закономерен. Сама по себе Гетманщина оказалась слабосильным неконкурентоспособным организмом. Крымское ханство в ее времена начиналось под Запорожьем. Граница с Польшей проходила сразу за Киевом по речке Ирпень – бегать далеко не надо. Необходим был союз для решения внешнеполитических проблем. И он удался!
К тому времени, когда Котляревский засядет за «Энеиду», все было уже иначе – и Речь Посполитая, и Крым просто перестали существовать под ударами единой восточнославянской империй. Победоносному офицеру императорской армии Ивану Котляревскому, на глазах и при участии которого свершилось это чудо, останется только снисходительно пошутить: «Як вернеться пан хан до Криму» и «до лясу, як ляхи метнулись». В выражениях он не стеснялся и симпатий не скрывал. Горе побежденным!
В пророчестве Юпитера в начале «Энеиды» содержится разгадка того, о чем на самом деле эта поэма:
Еней збудує сильне царство
i заведе своє там панство:
Не малий буде вiн панок.
На панщину весь свiт погонить,
Багацько хлопцiв там наплодить
i всiм їм буде ватажок.
XVIII век смотрел в античность, как в зеркало. Всемирное Государство римлян для него – прообраз всех будущих империи. Как человек наблюдательный, Котляревский отмечает параллели в украинской и римской истории. После поражения под Берестечком казаки оставляют Польше Правобережье, аналог чему в «Энеиде» – гибель Трои. Украинцы мигрируют на Слобожанщину, входившую в состав России – в поэме Эней с товарищами отправляется к царю Латину. Отношения с местной властью складываются непросто – порой доходит и до мордобоя. Но в результате Латин и Эней заключают союз, который принесет их потомству мировое господство и потерянную Трою, а казацкая старшина приобретает права российского дворянства и в союзе с ним возвращает при Екатерине II Правобережье, повергнув Польшу. Аналогия более чем очевидна.
Процесс, конечно, шел не без трений. Чему у Котляревского тоже есть свидетельство в водевиле «Москаль-чарiвник». Спорят вояка откуда-то из центрально-русских губерний и украинский крестьянин:
Солдат. Ну, что и говорить! Вить вы – природные певцы. У нас пословица есть: хахлы никуда не годятся, да голос у них хорош.
Михайло. Нiкуди не годяться? Нi, служивий, така ваша пословиця нiкуди тепер не годиться. Ось заглянь у столицю, в одну i в другу, та заглянь в сенат, та кинь по мiнiстрах, та тогдi i говори – чи годяться нашi куди, чи нi?
Если кинуть «по министрам», то расклад вот каков. Украинцами были: канцлер Безбородко (руководил внешней политикой, подписал знаменитый Кучук-Кайнарджийский договор, по которому северное Причерноморье отбиралось у Турции), канцлер Кочубей (подвизался на том же поприще), Трощинский (министр юстиции), Гудович (глава Государственного совета), Миклашевский (сенатор) и т. д.
Можно было бы посоветовать солдату заглянуть и в генералитет. Там бы он увидел еще двух земляков Ивана Петровича – фельдмаршала Паскевича, усмирителя Польши, и однофамильца поэта – Петра Котляревского, «генарал-метеора», отразившего на Кавказе персов в тот самый год, когда Наполеон стоял в Москве.
Некоторые реплики из водевиля в нынешней Украине хоть запрещай: «Теперь чи москаль, чи наш – все одно: всi одного батька, царя Бiлого, дiти».
Нет, это была и наша Империя, что отразилось и в царском титуле – «всея Великая и Малая, и Белая». Точно так же, как в полном названии другой короны до сих пор красуется: «Объединенное королевство Великобритании, Шотландии и Северной Ирландии».
