Тихон Полнер - Лев Толстой и его жена. История одной любви
Она мучилась. Но женское самолюбие и гордые мечты брали свое. Осторожно привлекая к себе графа то сентиментальной задумчивостью, то резвостью, прямотой и живостью, она сама поддавалась чувству и уже почти готова была сознаться себе, что любит не Поливанова, а Толстого.
В феврале 1862 года Лев Николаевич чувствовал уже, что он «почти влюбился». Как близки были в ту пору отношения его к семейству Берс, показывает такой случай. С некоторых пор Толстой овладел влечениями своими к азартным играм, но временами потухший огонь вспыхивал с прежней силой. Однажды он встретился в клубе с заезжим офицером и проиграл ему 1000 рублей на китайском биллиарде. Платить нужно было в течение 24-х часов. Денег не было. Толстой бросился к издателю «Русского Вестника» Каткову и продал ему за 1000 рублей еще неотделанную и неоконченную повесть «Казаки». Он рассказал об этом в семье Берсов. Все нашли, что он продешевил. Тогда Лев Николаевич должен был признаться в проигрыше. Молодые девушки убежали к себе в комнату и горько плакали о поступке «comte'a».
Прошло еще несколько месяцев. Лев Николаевич снова появился в Кремле. Он хандрил, осунулся и сильно кашлял. Его посылали на кумыс. Проездом через Москву он привез в семью Берсов двух крестьянских мальчиков, которых вез с собою в самарские степи.
Вечером, когда он уехал, Софья Андреевна была особенно грустна. Дольше обыкновенного стояла она на молитве.
— Соня, tu aime le comte (ты любишь графа? (фр.))? — спросила ее потихоньку младшая сестра.
— Je ne sais pas (не знаю. (фр.)), — прошептала девушка, по-видимому не удивляясь вопросу. — Ах, Таня, — немного погодя сказала она: у него два брата умерли чахоткой…
Она долго не засыпала в эту ночь, беззвучно шептала что-то и тихо плакала, стараясь не разбудить сестер.
3Это лето протекало на даче в Покровском особенно бурно. Дом вечно полон был молодежью — родными и знакомыми, которые приезжали из Москвы, гостили или приходили из соседних дач. Прогулки, игры, шарады, спектакли сменяли друг друга, и веселью молодежи не видно было конца.
В такой сутолоке Софья Андреевна успевала писать потихоньку повесть и по вечерам читала ее по секрету младшей сестре. Повесть называлась «Наташа». Татьяна Андреевна впоследствии так передавала ее содержание:
В повести два героя — князь Дублицкий и Смирнов. Дублицкий — средних лет, непривлекательной наружности, энергичен, умен, с переменчивыми взглядами на жизнь. Смирнов — молодой, лет 23, с высокими идеалами, положительного, спокойного характера, доверчивый и делающий карьеру. Героиня повести — Елена — молодая девушка, красивая, с большими черными глазами. У нее старшая сестра Зинаида, несимпатичная, холодная блондинка, и меньшая — 15-ти лет, Наташа, тоненькая и резвая девочка. Дублицкий ездит в дом без всяких мыслей о любви. Смирнов влюблен в Елену, и она увлечена им. Он делает ей предложение; она колеблется дать согласие; родители против этого брака по молодости его лет. Смирнов уезжает по службе. Его сердечные муки. Много вводных сцен. Описание увлечения Зинаиды Дублицким, разные проказы Наташи, любовь ее к кузену и т. д. Дублицкий продолжает посещать семью Елены. Она в недоумении и не может разобраться в своем чувстве, не хочет признаться себе самой, что начинает любить его. Ее мучает мысль о сестре и о Смирнове. Она борется со своим чувством, но борьба ей не по силам. Дублицкий как бы увлекается ею, а не сестрой, и тем, конечно, привлекает ее еще больше. Но его переменчивые взгляды на жизнь утомляют ее. Его наблюдательный ум стесняет молодую девушку. Она мысленно часто сравнивает его со Смирновым и говорит себе: «Смирнов просто, чистосердечно любит, ничего не требуя от меня». Приезжает Смирнов. Видя его сердечные страдания и вместе с тем чувствуя увлечения Дублицким, она задумывает идти в монастырь. В конце концов Елена устраивает брак Зинаиды с Дублицким и позднее выходит замуж за Смирнова.
Не все наивно в этой детской повести. И если Софья Андреевна писала ее с тем, чтобы показать Толстому, замысел обличает практичность и предприимчивость, удивительные в восемнадцатилетней девочке: в повести есть и полупризнание, и вызов на откровенность, и нелестная характеристика сестры-соперницы, и возбуждение ревности, способной подтолкнуть нерешительное чувство…
В начале августа Толстой снова появился в Москве. Кумыс отлично на него подействовал: здоровье восстановилось вполне. Но он казался чрезвычайно взволнованным. Его гордости нанесен был удар. В начале июля около полуночи в Ясную Поляну явились жандармы, смертельно напугали его старую тетушку и сестру. Эти, по выражению Толстого, «разбойники с вымытыми душистым мылом щеками и руками» — произвели тщательный обыск и перечитали все интимные письма и дневники Толстого. Причины обыска до сих пор не вполне выяснены. Среди молодежи, привлеченной Толстым к школьному делу, были студенты, исключенные из университета за беспорядки. В силу доносов за деятельностью Толстого, который в то время сам был еще официальным лицом, установилось наблюдение, и агенты тайной полиции жили в окрестностях Ясной Поляны. Но, вероятно, у правительства имелись и иные подозрения. В 1861 году в бытность свою в Лондоне Толстой очень сошелся со «страшным» Герценом, в течение почти месяца они открыто появлялись вместе, что не могло остаться неизвестным русской заграничной агентуре. Когда в России явились перепечатки прокламаций и статей «Колокола», полиция усиленно искала везде тайных типографий. Уединенная Ясная Поляна с подозрительными съездами учителей-студентов привлекла к себе внимание жандармов.
Толстой был взбешен. «Я часто говорю себе, — писал он своей придворной тетке, — какое огромное счастье, что меня не было. Ежели бы я был, то верно бы уже судился, как убийца». Жандармы обещали вернуться. Толстой ждал их с заряженными револьверами. Ему удалось доставить царю письмо с жалобою на правительство, и Александр II через флигель-адъютанта передал ему умеренное сожаление о случившемся…
Но все эти неприятности потонули в обострившихся интимных волнениях его сердца. У Берсов путаница отношений росла. Лиза «спокойно и уверенно владела им». Она становилась ненавистной Толстому, и он с трудом сдерживал себя в ее обществе.
В Покровском, куда Лев Николаевич часто ходил пешком из Москвы (12 верст), появилось новое лицо. Семья Берсов не так давно познакомилась с профессором Нилом Александровичем Поповым. Это был человек лет 35, степенный, с медлительными движениями и выразительными серыми глазами. Он очень охотно проводил время в обществе Софьи Андреевны и часто, беседуя даже с другими, не спускал глаз с грациозной фигуры и оживленного лица молодой девушки. Он нанял дачку за две версты от Покровского и не отказывал себе в удовольствии проводить время в семье Берсов.