Александр Семенович Драбкин, Юрий Владимирович Шапошников - Тайна Железного Самосона
Конечно же, Самсон никогда не отрицал роль мышц, никогда не считал динамические упражнения с мешком или другим отягощением бесполезными. Наоборот, всегда, на всех этапах своей карьеры, он подчеркивал необходимость упражнений такого рода. Однако первостепенным он считал развитие сухожилий – «шнуроподобных» эластичных образований, при помощи которых мышцы прикрепляются к костям…
«Некоторые люди с тонкими ногами сильнее, чем люди с толстыми, – писал Самсон, излагая 20 лет спустя суть своей системы. – Почему? Потому что сила лежит в сухожилиях, в тех невидимых твердых тканях, которые уступают по плотности только костям. Без сухожилий человек превратился бы в студень. Но сухожилия надо тренировать. На моем опыте можно убедиться, что не обязательно крупный мужчина должен быть сильным, а человек скромного сложения – обязательно слабым.
Я не верю в большие мускулы, если рядом с ними нет настоящей большой силы сухожилий. Можно видеть энтузиастов физической культуры, обладающих довольно большими мускулами. Но какой от них прок, если отсутствует мощная основа – развитые сухожилия. Они не могут полностью использовать силу своих мышц в момент действительного испытания силы. И поэтому их сила – только иллюзия.
Сухожилия же лучше всего увеличивают свою крепость, когда их мощь прилагается к какому-либо почти неподвижному предмету. Они становятся сильнее от сопротивления, чем от движения».
Так определял Самсон основные принципы своих тренировок: сочетание изометрических, неподвижных нагрузок с динамическими упражнениями, требующими сокращения мышц и работы с «отягощением».
Но это будет через 20 лет. А пока Шура, закончив утреннюю тренировку, отдыхал.
Второй раз он тренировался вечером. Во время этих занятий он отрабатывал равновесие, упражнялся в верховой езде с вольтижировкой. Удачно был закончен «баланс с самоваром». Развивая силу челюстей, Шура поднимал с земли стальную балку и переносил ее на два метра. Готовил сенсационный номер – «растяжка двумя лошадьми».
Номер этот был действительно очень интересен и опасен. Держась за упряжь двух коней, Засс становился на деревянный помост. Конюхи начинали нахлестывать лошадей бичами, направляя их в противоположные стороны. Те рвались, стремились пуститься вскачь. Помощники убегали, и на арене начиналось единоборство атлета с двумя лошадьми. Казалось, сейчас разорвут взбешенные кони крошечного человека, удерживающего их бег. Но нет! Прочно стоит Александр Засс, будущий Железный Самсон. И покоряясь его воле, замирают, затихают скакуны.
Подумывал в ту пору Александр и о пушке, стреляющей человеком.
«Хорошо бы сделать номер – полет из орудия, человек-снаряд. Пушка. Тишина. Трах! Вылетает человек. А я его ловлю над ареной», – так описывал он свою идею Сергею Николаевскому. Но денег на дорогой реквизит не было. И потому пришлось ограничиться старым номером – ловить камень (теперь, правда, обтесанный под ядро), подбрасываемый подкидной доской.
В напряженных занятиях прошел месяц, в конце которого Хойцев получил настоящего циркового силача, могучего и артистичного.
На прогон Шуриного выступления собралась вся труппа. Засс превзошел себя. Он рвал цепи руками и грудью, загибал немыслимые узоры из стальных прутьев, перебрасывал зубами на целых полметра стальной рельс, лежал на гвоздях, держа на груди каменную глыбу, носил на лбу самовар с кипятком и углями. А когда увидел Хойцев единоборство с двумя конями, не выдержал, зааплодировал.
Решено было дополнить программу только одним номером, на котором настаивал Хойцев. Александр должен был забить кулаком в доску огромный гвоздь. Хозяин когда-то в молодости видел этот номер и теперь непременно хотел включить его в выступление Засса. «Это же совсем нетрудно,- убеждал он Шуру. – Если ты развил мускулы настолько, что тебе в спину гвоздь не лезет, когда ты лежишь на бороне с тяжеленной глыбой на груди, так загнать кулаком гвоздь в доску для тебя будет сущие пустяки».
Александру не нравилось, что вмешиваются в его дела, но он решил уступить хозяину.
Вскоре были готовы афиши. Для дебюта решено было переехать в Оренбург. Там Засса ждал триумф.
Вопреки опасениям Хойцева, народ в цирк шел. Шел смотреть удивительного силача, делающего невероятные вещи. Шура выступал дважды в день, тренировался по утрам, уставал зверски, но был счастлив.
Недолго задержавшись в Оренбурге, труппа Хойцева отправилась в турне по российским городам. Всюду успех был полным. Слава о знаменитом силаче бежала, как говорил Хойцев, впереди паровоза. Одно огорчало Шуру: ушли из труппы старые друзья – борцы Чая Янош, Сердюк, Сергей Николаевский. «Мы тебе теперь не нужны, – сказал на прощание Сергей, с преувеличенной живостью хлопая Шуру по плечу. – Ты теперь самый сильный. Держись, малыш, держись настоящей работы. Авось увидимся».
Так они и ушли из жизни Шуры, прикрыв шуткой горечь разлуки. А его манили новые дали. Однажды попал он в город Саранск. Хойцев раскинул цирк на том месте, где Шурка впервые увидел цирковое представление. Ожили воспоминания детства – Ваня Пуд, Кучкин и волшебство первого представления. Он надеялся встретиться здесь с отцом и старыми друзьями.
Они пришли. Пришли все – мать с отцом, братья, сестры, еще больше похудевший Клим Иванович и старый Григорий. Они высыпали из брички в то самое время, когда Хойцев укреплял прощальную афишу.
«Во вторник, 3 сентября, прощальная гастроль известного безконкурентного атлета и борца – А. Засса, – вслух читал Клим Иванович. – Чтобы показать удивительную выносливость и силу своих мускулов, господин Засс увеличит в 2 раза, как толщину цепей, так и железа.
Сегодня господин Засс будет пробивать гвоздем две доски одним ударом кулака.
Из толстого железа завяжет галстук.
Цепи, выдерживающие до 50 пудов, будет рвать, вставши на один конец ногой, а также напором мускулов груди.
Господин Засс предлагает денежную премию и отдает все свои жетоны, если 10 человек будут в состоянии разорвать его цепь.
Сегодня, во вторник, господин Засс будет разбивать кулаком цепь.
Одной рукой поднимет трех человек.
В заключение – «чертова кузница», или удивительная выносливость спинных мускулов.
Господин Засс просит до начала сеанса осмотреть как цепи, так и железо, чтобы убедиться, что никакой подделки не существует».
Мать плакала, слушая о муках, которые предстоит вытерпеть ее сыну. Остальные ее успокаивали. Дядя Гриша особенно напирал на то, что Шурка-то теперь знаменитым артистом стал.
Они сидели в первом ряду. Александр видел их напряженные, внимательные лица. Лежа на гвоздях, он слышал, как вскрикнула мать, когда двое здоровенных парней начали разбивать молотами камень у него на груди. Ему очень хотелось встать, успокоить ее, но нельзя: «Чертова кузница» – самый сенсационный номер.
Потом, в ресторане, Клим Иванович настойчиво расспрашивал его о тренировке, отец сосредоточенно пил водку, часто чокаясь с Григорием, а мать гладила по руке своего меньшого и уговаривала: «Поедем с нами в деревню, Шура, поедем, хоть ненадолго, на недельку?!»
Домой он не поехал – боялся, что забросит тренировки. И жалел потом об этом всю жизнь.
В гастрольной поездке догнала его повестка, приказывающая явиться на военную службу. Александр Засс, цирковой актер, поехал в Вильно, откуда был родом. Там забрили ему лоб и послали на персидскую границу в 12-й туркестанский полк.
Страшно тосковал Шура без цирка. Если бы не лошади, к которым его приставили конюхом, сбежал бы, наверное. «Сбежал бы и попал как раз под трибунал за дезертирство», – рассуждал он потом, когда туркестанский полк погрузили в вагоны и повезли на запад.
На западе Александра ждала мировая война.
ЗА РЕШЕТКАМИ ГОЛУБОЕ НЕБО
– Кто хочет служить в Виндавском кавалерийском полку, кто не боится дерзких рейдов в тыл врага – два шага вперед! – выкрикнул поручик.
Строй замер. Несколько добровольцев шагнули вперед. Среди них был и Александр Засс.
Окопная жизнь осточертела Шуре хуже гороховой каши, которой потчевал солдат интендант. И когда появилась возможность эту жизнь изменить, да еще попасть в кавалерию, Шура с радостью сделал два шага вперед.
Виндавский полк был особенным подразделением. Его бросали на самые «темные» участки австрийского фронта, чтобы выяснить, какими силами располагает противник. Случалось, что уходили виндавцы в тыл врага на несколько десятков километров и громили вторые его эшелоны. Бывало, что встречала их на передовых позициях гибельная картечь. Дорогой ценой добывались те стрелки и цифры, которыми испещряли штабные офицеры свои карты после каждого рейда виндавцев.
Александру такая отчаянная жизнь нравилась. Нравился ему и буланый, с белой звездой на лбу жеребец Мальчик. Отличный был конь, выносливый, смелый, быстрый. Но ударила его однажды в переднюю ногу австрийская пуля. Упал Мальчик, заржал жалобно. Вот они, свои окопы, рядом, да не допрыгнешь. Лежит Шура рядом с конем на нейтральной полосе и не знает, что делать.
