Геогрий Чернявский - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
Несколько дней спустя после выступления Благоева критику «Открытого письма» Раковского продолжил другой деятель тесносоциалистической партии Христо Кабакчиев. В конце февраля 1909 г. в трех номерах газеты «Работнически вестник» появилась его статья под общим названием «Удар по воздуху».[84] Ощущая родство центризма и примиренчества, но, не стараясь, подобно Благоеву, оценить его сущность, Кабакчиев попытался подменить аргументацию поверхностной иронией, граничившей с грубостью. Он писал: «Неумолимая смерть занесла свой серп над Болгарской рабочей социал-демократической партией для того, чтобы в самое ближайшее время прервать ее жизнь, но, к счастью для нее, в этот судьбоносный момент прилетел ангел-избавитель, который и укажет путь к спасению! Ангел-избавитель нашей партии – это Крыстю Раковский… который появился с призванием спасти социал-демократию в Болгарии от немедленной смерти». Все замечания Раковского, все его призывы к объединению должны были остаться, по мнению Кабакчиева, только «ударом по воздуху», поскольку та «этическая и культурная сила», о которой с такой надеждой писал Раковский, – это не пролетариат, а мелкобуржуазные массы, которые «танцуют под скрипку» буржуазии. БРСДП (т. с.) же сделает все, чтобы оградить рабочих от их влияния.
Итог под обсуждением «Открытого письма» Раковского подвел тот, кто его начал, – Д. Благоев. 5 мая, почти через пять месяцев после выхода в свет «прогрессистского» сборника, в теоретическом журнале тесняков «Ново време» появилась его статья «Единство рабочего движения в Болгарии». Теперь Благоев не упоминал имени Раковского, но цитировал целые фразы из его письма, называя их автора «анархо-общедельческим фантазером».[85]
Таким образом, налицо было очередное свидетельство роста неприязни руководства БРСДП (т. с.) к Раковскому, тем более что поведение последнего непосредственным образом указывало, что он не внял высказанному предостережению и продолжает вмешиваться в конфликт между двумя социалистическими партиями, настаивая на их скорейшем объединении.
В сущности, по всему настрою, по общему тону статьи Благоева становилось понятно, что пора предостережений для Раковского миновала, что тесняки начинают сражаться с ним обычными для них способами ведения полемики – при помощи той «площадной ругани», о которой он сам писал пять месяцев назад.[86]
Усиление неприязни тесняков к примиренчеству отмечал и Х. Кабакчиев, который писал в своих воспоминаниях, что К. Раковский, приехав в Болгарию в конце 1909 г., развернул там широкую и шумную объединительную кампанию, которая, по его мнению, не имела ни малейшего успеха. Следует признать, что на этот раз здесь была значительная степень истины.
Официально приезд был санкционирован решением ЦК БРСДП (о) 12 января 1910 г. Результатом его стало специальное письмо от 7 февраля 1910 г. руководителям МСБ. ЦК объединенной партии убеждал в необходимости объединения социалистических партий страны и предлагал «отправить К. Раковского (в Болгарию. – Авт.) с объединительной миссией от имени МСБ».[87] Прибыв в Болгарию с мандатом МСБ (после очередного, еще одного, обращения Я. Сакызова в Брюссель), К. Раковский, по существу дела, ни разу так и не смог им воспользоваться.
Сохранилась довольно обширная переписка Раковского с секретарем МСБ Камиллом Гюйсмансом, в которой он подробно излагает все перипетии своей объединительной деятельности в качестве непосредственного представителя МСБ в Болгарии. Окончательный итог был подведен в письме от 10 августа 1910 г. В нем говорилось: «Сразу же после получения Вашего письма, возлагающего на меня миссию у болгарских товарищей, я предпринял необходимые шаги для достижения их единства. К сожалению, усилия мои не дали ничего. Так называемая “тесная” фракция (имеется в виду – тесные социалисты. – Авт.) оказалась неуступчивой, и после первых же опросов я уже знал, чего можно ожидать. Вот почему фактически вскоре после начала переговоров я отказался от этих полномочий».[88]
Крайне резкий отказ БРСДП (т. с.) от любых попыток объединения с БРСДП (о) возымел свое действие, и в конце июля – начале августа 1910 г. Исполком МСБ официально признал неудачу объединительной миссии Раковского. Таким образом, того, на что так надеялись и общедельцы, и Исполком МСБ – немедленного объединения социалистического движения в Болгарии, – не произошло. БРСДП (т. с.) восстала против самой идеи объединения, игнорируя социалистическую платформу противоположной партии, а также партийный и международный авторитет К. Раковского.
Однако проблема имела и более глубокое значение. Фактически не приняв примиренческих инициатив МСБ, тесняки проигнорировали не просто тактическую акцию К. Раковского, но и основные стратегические принципы руководства II Интернационала. Произошло как бы завуалированное противостояние ортодоксальной фракции болгарского рабочего движения центристской политике Интернационала.
В этих условиях, на фоне приближавшегося Копенгагенского конгресса II Интернационала в Болгарии начал разворачиваться новый виток примиренческой кампании. Как и раньше, несмотря на неудачу официальной миссии, МСБ и К. Раковский в качестве его члена продолжали настаивать на необходимости объединения социалистических сил страны. Однако Бюро больше не могло вмешиваться в межпартийные отношения болгарского социал-демократического движения. Этим воспользовались «тесные», критику которых отныне больше ничто не сдерживало.
Они поспешили обрушиться на Раковского в печати, обвиняя его в том, что он ведет двойную игру и стремится расшатать устои их организации. Став на путь «разоблачений», идеологи тесняков упрекали Раковского в двуличии и авантюризме, а БРСДП (о) в измене делу пролетариата. Относительно же вопроса объединения социалистических партий Болгарии БРСДП (т. с.) однозначно заявляла: «Мы никогда не были и не будем за бумажное “объединение”».[89]
Все эти обвинения нашли наиболее полное отражение в редакционной статье газеты «Работнически вестник» от 26 июля под названием «Сегодняшняя борьба рабочего класса». Она была написана в таком резком тоне, что Раковский не смог промолчать. Он выступил с публичным опровержением, опубликованным в той же газете. В своем опровержении Раковский писал, что противоречия во взглядах, которые ставят ему в вину «тесные социалисты», не являются признаком двуличия или приспособленчества. Напротив, подчеркнул он, это лишь указывает на то, что «согласие с вашей тактикой не означает, что я принимаю все практические приложения, которые вы ей даете».[90]
Анализируя свою объединительную деятельность в Болгарии, Раковский отмечал, что она выражалась не в давлении на БРСДП (т. с.) (а это было возможно, поскольку на его стороне находился авторитет МСБ), а всего лишь в выяснении положения в болгарском социалистическом движении посредством личных встреч и нескольких лекций о пользе единства социалистических сил. Таким образом, он обращал внимание, что действовал деликатно и осторожно. Если же это возымело больший эффект, чем надеялись тесняки, то лишь потому, что он принес в Болгарию плодотворную идею, оказавшуюся привлекательной для многих социалистов во враждовавших партиях. Впрочем, на руководство БРСДП (т. с.) выступление Раковского не повлияло. «Работнически вестник» и позже продолжал утверждать, что «пресловутый объединитель» «впал в грубое противоречие», что он приспособленец, что его поведение «отвратительно».
Отголоски поднятой против К. Раковского в тесносоциалистической прессе кампании наверняка дошли до Исполкома МСБ в Брюсселе. Понимая, что действия ЦК БРСДП (т. с.) могут затормозить гипотетический объединительный процесс в болгарском социалистическом движении, Бюро приняло решение усилить позиции К. Раковского при помощи поддержки такого примиренца, каким являлся Л. Д. Троцкий.
Последний прибыл в Софию летом 1910 г. для участия в XVII съезде БРСДП (т. с.) в качестве представителя российской социал-демократии. Визиту Л. Д. Троцкого предшествовала встреча с К. Раковским в Вене.[91] В ходе беседы одной из тем стал вопрос об отношениях между «тесными социалистами» и «общедельцами».[92] Можно предположить, что, разделяя общие примиренческие позиции, занимая сходное внефракционное положение, пользуясь достаточной политической известностью, они вполне могли составить общий план действий, следствием которого (при поддержке МСБ) стало официальное посещение Л. Д. Троцким съезда тесняков в Софии.
Л. Д. Троцкий повел себя в Болгарии в полном соответствии с тактикой, ранее апробированной К. Раковским. Он старался не раздражать тесняков и пользовался любым удобным случаем для устранения недоразумений между БРСДП (т. с.) и БРСДП (о), балансируя на уровне личных контактов, тем более что, как представитель дружественной социал-демократической партии, мог вполне легально интересоваться положением, сложившимся в болгарском социалистическом движении. Троцкий выяснял возможности объединения социалистических партий. На двух заседаниях ЦК БРСДП (т. с.) он предлагал свое содействие в преодолении раскола в качестве посредника.[93]
