Федор Раззаков - Последние дни и часы народных любимцев
Незадолго до смерти Богатиков записал свой последний альбом – «Красные розы» с песнями В. Смыслова. В записи принимали участие его дочь Виктория и внучка Оксана.
БОГАТЫРЕВ ЮРИЙ
БОГАТЫРЕВ ЮРИЙ (актер театра, кино: «Свой среди чужих, чужой среди своих» (1974), «Два капитана» (т/ф), «Раба любви», «Там, за горизонтом» (все – 1976), «Неоконченная пьеса для механического пианино» (1977), «Объяснение в любви» (1978), «Открытая книга» (т/ф), «Отпуск в сентябре» (оба – 1979), «Несколько дней из жизни И. И. Обломова», «Последняя охота» (оба – 1980), «Две строчки мелким шрифтом», «Мой папа – идеалист» (оба – 1981), «Родня» (1982), «Дон Сезар де Базан» (1989) и др.; скончался 2 февраля 1989 года на 41-м году жизни).
В последние годы Богатырев часто болел, но больничный обычно не брал и даже будучи нездоров продолжал выходить на сцену (в МХАТе). А в свободное от работы время разряжался привычным способом – с помощью алкоголя. Друзья потом будут запоздало переживать: мол, видели ведь, как у Богатырева весь январь опухали пальцы – так, что не мог держать кофейную кружку, и не догадывались, что это означало серьезные проблемы с сердцем.
Рассказывает Е. Стеблов: «С Юрой Богатыревым мы жили рядом. Наши дома разделял проспект Мира. У нас был общий участковый милиционер…
Как-то я написал о Юре очерк в журнал «Советский экран». Ему понравилось. Бюро пропаганды советского киноискусства тоже понравилось, и они заказали расширить очерк в новый буклет «Юрий Богатырев». Созвонились, договорились встретиться с Юрой у него дома для интервью. В назначенный час звоню, стучу – дверь вроде бы заперта. Не отвечает никто. Толкнул ее силой. Она открылась. И Юра открылся передо мною в слезах, на полу с бутылкой. Горько плакал:
– Женечка, я скоро умру!
– Да что ты говоришь?
– Да нет, я знаю, не успокаивай меня, чувствую приближение… Скоро умру. Жить не буду! Надпиши мне свой буклет, а я тебе – свой…
Я надписал, подарил ему мой буклет. И он мне свой. Вывел такие строки: «Женя! Ты очень дорогой мне – артист и человек! Твой Юра Богатырев. 1983 год. За год до смерти!» Ошибся. Ошибся на несколько лет. Но предчувствие было…
В начале 89-го от нашей общей знакомой киноведа Жени Бартеньевой я узнал, что Юра в больнице с гипертонией, но его возят оттуда играть спектакли во МХАТ. В самом начале февраля, днем, после обеда, я сел в кресло и набрал Юрин номер. Он снял трубку.
– Юрочка, как ты себя чувствуешь?
– Женечка, что они хотят от меня? Чтоб я на сцене умер?
– А ты помирился с ребятами?
Летом 88-го, во время концертной поездки по воинским частям в Восточной Германии, Юра сильно повздорил с Сашей Калягиным и Настей Вертинской. Повздорил, выпив через меру, не знаю уж по какому случаю. Теперь же он был только чуть-чуть подшофе.
– Ну с Настей я на сцене глазами помирился. А Саша сам ко мне в гримерку пришел извиняться, он же хитрый. Знает, что это нехорошо, грех, если поссоришься с другом, а он потом…
Он не сказал «потом умрет», но подумал. Я понял.
– Ну что ты, что ты! – запретил я ему. – Перестань, выкинь из головы!
– Женечка, у меня нет сил!..
Разговор состоялся в пятом часу. А заполночь Юры не стало.
Об этом узнал я поутру, выйдя во двор за хлебом. Участковый милиционер прогорланил издалека:
– Богатырев-то дуба дал, слышал?..»
Рассказывает С. Садальский: «У Юры было мало друзей. Но как только он получал деньги, их становилось невероятное количество. Так и в тот раз. Итальянский продюсер отдал Богатыреву гонорар за кинофильм „Очи черные“. Тут же в доме появились „друзья“, и началось… Море разливанное!
Спектакли во МХАТе, съемки, запись на радио требуют колоссальной отдачи сил, а если еще обильное застолье, то втройне… Его новый друг бармен Саша Ефимов, увидев, как побледнел Юра в тот вечер, вызвал «Скорую». «Скорая» приехала быстро, но, кроме йода и бинтов, на борту машины ничего не оказалось. Вызвали вторую бригаду врачей… Тогда гости еще шутили…
Вторая бригада была оснащена по полной программе. Без долгих разговоров огромной иглой ввели в сердце препарат, несовместимый с алкоголем… Смерть наступила мгновенно…»
Рассказывает К. Столярова: «И вот наступил этот страшный день – 2 февраля. Мне позвонили ночью – я приехала на улицу Гиляровского, когда там еще были врачи „Скорой помощи“… Я была в шоке:
– Что происходит? Почему он не позвонил мне раньше?
Мне объяснили:
– Он хотел, но…
Оказывается, там в компании был какой-то человек, который меня не знал и которого не знала я. Страдающий Юра попросил его:
– Мне так плохо, позвони Кларе…
– Ты что, с ума сошел, ночью звонить!
– Только она знает, что мне делать, что принимать…
– Нет, я лучше вызову «Скорую»…
Юра пытался протестовать:
– Нет, не надо «Скорую», «Скорая» не знает…
…Когда я приехала, в квартире уже никого не было, кроме врачей и соседа… Врачи были в смятении – ведь они ошиблись…
Чем бы я могла помочь?
Сейчас остается только предполагать…
Прежде всего, приехав, я, конечно, сразу же позвонила бы его лечащему врачу Екатерине Дмитриевне Столбовой и проконсультировалась бы с ней. Я могла что-то посоветовать врачам – ведь, кроме меня, никто не знал, какие препараты Юра принимал. По жуткому стечению обстоятельств, он пострадал по той самой схеме, с какой он лег в больницу: транквилизаторы (укол врачей) наложились на тонизирующие лекарства, которые он принимал вечером. Плюс, конечно, алкоголь…»
Рассказывает С. Садальский: «Неумышленно убитый в своей маленькой опломбированной московской квартире (кстати, полученной благодаря телеграмме на очередной съезд партии) лежал народный артист РСФСР. Телефон звонил непрестанно…
Приехавшая на следующий день из Питера сестра увидела разграбленную библиотеку (Юра собирал книги по изобразительному искусству), пустой шкаф: вся одежда пропала… А на стене висел кортик, подаренный отцом.
Через год окончил жизнь самоубийством Саша Ефимов. Почему? Эту тайну он унес с собой».
Последней мхатовкой, с кем разговаривал Богатырев, оказалась Ия Саввина. Он позвонил ей в полдевятого вечера рокового дня и сказал: «Такие, как ты, не рождаются». Актриса отмахнулась: «Юра, ты ставишь меня в неудобное положение». «Роднуся моя, считай, что я с тобой прощаюсь», – вдруг сказал Богатырев. И спустя четыре с половиной часа – в час ночи – умер. Похоронили талантливого актера на Ваганьковском кладбище.
Спустя несколько лет после смерти Богатырева произойдет такой случай. К его маме, которая в один из погожих дней придет на Ваганьку, чтобы навестить могилу сына, подойдет незнакомая женщина и скажет: «Вы знаете, ваш сын умер не своей смертью… Его погубили одна женщина и один мужчина…» Сказав это, незнакомка уйдет так же стремительно, как и появится. И сказанная ею фраза так и останется для матери Богатырева самой большой загадкой.
БОДРОВ-МЛАДШИЙ СЕРГЕЙ (актер кино: «Кавказский пленник» (1996), «Брат» (1997), «Стингер» (1998), «Брат-2» (1999), «Восток-Запад» (2000), «Сестры» (2001), «Война», «Медвежий поцелуй», «Давай сделаем это по-быстрому» (все – 2002); кинорежиссер: «Сестры» (2001); погиб во время схода ледника в Кармадоне 20 сентября 2002 года на 31-м году жизни).
Летом 2002 года Бодров приступил к съемкам своего очередного фильма – «Связной». В нем Бодров был не только режиссером, но и исполнителем главной роли – он играл своего ровесника Алексея, влюбленного в девушку-наркокурьера Катю. Натурные съемки фильма должны были проходить в Северной Осетии. 19 сентября съемочная группа работала в женской колонии во Владикавказе, а на следующий день отправилась на съемки в Кармадонское ущелье. В группе было 58 человек.
Около восьми утра киношники добрались до назначенного пункта. Они приехали на четырех машинах: джипе, «Ниве» и двух «Газелях». Причем из-за крутого подъема машины пришлось толкать вручную. Когда добрались, больше двух часов устанавливали камеру, прожекторы. К 10 часам на «КамАЗе» привезли трех лошадей, заказанных в конном театре «Нард». Затем из ближайшего села согнали отару овец. Бодров скомандовал: «Будем снимать до последнего, пока не стемнеет». Работа началась в начале одиннадцатого. Около трех решили прерваться на обед. Затем работа продолжилась. Около пяти на небе показались тучи. «Давайте еще попробуем», – не унимался Бодров. Он хотел раз и навсегда покончить с этим эпизодом (возвращение главного героя – артист Хажби Галазов – из армии в родной аул).
Наконец около шести вечера работа была прервана из-за надвигающейся темноты. Было решено прийти сюда завтра, чтобы докончить съемки. «Завтра подъем в 5 утра, – предупредил коллег Бодров. – В 6 надо быть на месте. Говорят, здесь рассвет необыкновенной красоты».
Поскольку весь рабочий инвентарь решено было оставить, охранять его выделили четырех омоновцев и одного киношника. Остальные стали спускаться вниз, к машинам. Никто из них не знал, что несколько часов назад с Кармадонского ледника сошла лавина.
