Федор Конюхов - Мои путешествия
Меня сильно сносит к Антарктиде. Ночь прошла более-менее спокойно. Конечно, что это за спокойствие, если все время выбегаешь на палубу?! Вчера с вечера что-то сердце побаливало. Проглотил капсулу валерьянки. Да как ему не болеть — уже месяц как я ни разу не спал спокойно. Здесь нет сна как такового, все в каком-то полузабытьи, куда-то проваливаешься. Видишь сны, а сам чувствуешь, как идет яхта, каким курсом. Каждый стук, всплеск слышишь. Вот сердце и заболело. Немного бы отдохнуть.
08:25. Ветер заходит справа. Мой курс 65–70 градусов. Скорость 7–8 узлов. Барометр ползет вверх. Слишком сильно треплет передний стаксель, перебрасывает с борта на борт. Беспокоит меня и штаг — его крепление на топе мачты очень слабое.
Погода просветлилась, тучи есть, но не такие темные. Ветер стихает.
Морская гигиена30 ноября 1990 года
14:20. Идет мелкий дождь, туман, морось. Видимость плохая, на полмили, а может, и меньше. Включил «Навстар». В этих широтах я не боюсь столкнуться с пароходом. Здесь другая опасность — айсберги и киты.
В океане туман и морось. Хорошо, что у меня много флаконов однопроцентного раствора спирта — Леонид Лысенко привез мне из Владивостока. Готовясь к плаванию, я надеялся, что буду если не купаться, то хотя бы обмываться морской водой. Но не тут-то было. Здесь не помоешься: холод, шторма.
Уже месяц я не мылся, тогда-то и вспомнил про эти флаконы. Намочил ватку, протер лицо и шею. Вата сразу стала черной. После такой процедуры стало легче. Решил, что, как только погода стихнет, разденусь и протру все тело. Пора менять паруса — большой стаксель на малый. Ночью опасно идти с такой парусностью.
17:30. Сменил паруса. В Сиднее мне пошили новые, но они стоят хуже старых. У новых плохой раскрой.
Подарки2 декабря 1990 года
54°30’59’’ ю. ш., 143°38’50’’ з. д.
Стремлюсь забраться севернее. На юге опасно — встречаются айсберги. Вчера, уже к вечеру, услышал странный шум, будто шум прибоя. Выскочил из спального мешка и босиком — на палубу. Вот те на! Справа по борту айсберг. Весь в трещинах, гротах, пещерах. Волны разбиваются об него, от этого и необычный для открытого океана шум прибоя, который я, слава Богу, услышал. Быстро переложил руль влево и начал набивать паруса, чтобы уйти от него. Он, зараза, большой, метров 50–70 длиной. Не очень высокий, но все же выше мачты. Вот такой блин, изъеденный тараканами, посетил меня. От него пахнуло холодом, как из могилы. Я босой в кокпите замерз, дрожу и от холода, и от страха. Что будет, если яхта навалится на него или он на нас? С шумом и скрипом айсберг медленно ушел за корму, а потом и вовсе пропал в тумане. Но я стоял и все боялся спускаться в каюту, чтобы одеться. Мне казалось, что вот-вот снова увижу такую льдину. До боли в голове вслушивался в океан, пытаясь уловить шум проходящего айсберга.
Через 10 дней мой день рождения. Исполнится 39 лет. Часто думаю о том, что я пережил, сколько раз мог погибнуть, сколько раз выходил из передряг.
Мои друзья из Сиднея, Аня и Юра Гурьевы (выходцы из Харбина), сделали мне три подарка, запечатанные в пакеты: на день рождения, на Новый год и на Пасху. Меня все подмывает открыть и посмотреть. Но я терплю, не хочу нарушать их просьбу, написанную на пакетах: «Федя, открой только на праздники».
Каин убивает Авеля на луне3 декабря 1990 года
54°26’59’’ ю.ш., 140°10’74’’ з.д.
06:25. Идет мелкий дождь, температура плюс 7, скорость 5–6 узлов. Стоят большой и малый стаксели. Ночь прошла спокойно, хотя погода была переменной. Примерно в 23:00 по местному времени вышла полная луна. И стало хорошо видать, как Каин убивает своего брата Авеля. Еще в детстве рассказывала наша бабушка, что это Бог сделал рисунок на луне, напоминающий людям, чтобы не убивали друг друга.
08:10. Как холодно! Пока ставил грот, замерзли руки. Если возьмешься за что-то железное, так пальцы щиплет! Жалею, что нет у меня здесь железной кружки. Когда из нее пьешь чай, то греешься. Обхватил ладонями — и так тепло рукам. А у меня кружка пластмассовая — ни капельки не греет.
15:30. К ночи ветер начинает усиливаться. Надо будет убрать грот. Поставил варить картошку в мундирах в морской воде. Этим сэкономил пресную. Убрал грот. Яхта не потеряла скорость, идет под двумя стакселями на бабочку. Хорошо, когда после холода спускаюсь в каюту, а там уже картошка сварилась. Обжигая руки, сдираю кожуру и с луком ем. Что может быть лучше в этом мире? Сам себе говорю: «Переживем, пройдем, выдержим, пока есть картошка». По такому поводу налил немного вина, выпил. Наступает ночь, на западе небо посветлело. Солнца не видать, но красное зарево идет от того места, где должно оно быть.
Встреча4 декабря 1990 года
54°12’93’’ ю.ш., 137°26’18’’ з. д.
09:00. Верна пословица: «Самая лучшая рыба — колбаса». Уже больше месяца я в океане, а не поймал ни одной рыбешки. Зато у меня есть три палки колбасы. Каждый раз, когда жарю картошку, кладу по маленькому кусочку колбасы для запаха. В океане, далеко от берега и на такой глубине, ничего не ловится. Сниму, наверное, со своей американской шляпы сетку от комаров и сделаю из нее сачок для ловли планктона.
15:30. Впервые вижу таким океан: гладкий, ровный, ветер чуть дышит. Яхта скользит со скоростью 3 узла, но что-то неспокойно на душе! Лежу, читаю. Слышу шум, не такой, как от форштевня «Карааны». Вышел, смотрю — метрах в 50 от яхты всплывает туша кита. Он даже не плывет, просто то опускается в воду, то снова поднимается на поверхность и тяжело выдыхает воздух. Да, на такого наскочишь — он в один миг перевернет яхту. Лучше бы я не встречал китов. Сейчас на каждый всплеск выбегаю.
Постоянная экономия5 декабря 1990 года
54°29’09’’ ю.ш., 135°37’96’’ з. д.
13:00. Запустил свои снасти — сачок для ловли планктона. Яхта сразу потеряла ход. Сачок тормозит движение лодки, но красиво смотреть, как будто трал за кормой. Ветер сменился и начал дуть точно в нос. Вчера и сегодня прошел мало миль, а время идет. Я сильно отстаю от графика. Барометр падает. Думаю, что этой ночью нас прихватит шторм. Вокруг горизонта тучи черные, и все надвигаются на нас с «Карааной».
Завтра 6 декабря[51]. В этот день скончался великий угодник Николай Чудотворец. У меня на переборке висит его образ, я привез его из России. С ним ходил к Северному полюсу в одиночку. Его мне подарил священник из Красноярска, когда была напутствующая служба к полюсу.
Хорошо, что на «Караане» есть тент. Приятно сидеть под ним, когда по нему барабанят крупные капли дождя. Как будто по палатке где-нибудь в уссурийской тайге.
Вытащил «трал» и обрадовался. В него попали маленькие черные рачки и зелено-желтая масса планктона. Попробовал на вкус. Ничего, только сильно солоно от морской воды. В тихую погоду поймаю больше и сделаю какое-нибудь блюдо.
Приспособил кусок паруса для сбора дождевой воды. Если мое изобретение оправдает себя и я соберу хотя бы литр влаги, это даст мне уверенность. Меня все время гнетет сомнение, хватит ли воды и пищи для всего плавания. Я экономлю на всем. Даже спичек у меня нет лишних.
16:30. Я доволен, набрал дождевой воды в кастрюлю на кашу. Завтра будет обед на сэкономленной воде. Засыпал в нее крупу, до завтра она разбухнет и будет легче и быстрее вариться.
В голове рождаются планы новых путешествий. По достижении еще одной цели — дойти до Южного полюса — займусь путешествиями по нашей стране. У меня давно мысль начать поход от нашего дома в бухте Врангеля и идти прямо на север вдоль хребта Сихотэ-Алинь[52]. Дойти до реки Амур, а там вдоль побережья Охотского моря[53] выйти к Охотску. От Охотска пройти до Оймякона[54]. Там построить плот и спуститься по речке Индигирке в Ледовитый океан.
Нежеланная добыча6 декабря 1990 года
09:00. Поражаюсь высоте волн. Они идут медленно, но такие высокие, что, когда поднимаешься на гребень, видно далеко-далеко. А когда опускаешься между двумя волнами, словно валишься в погреб: даже солнца не видно.
11:00. Убрал большой стаксель, поставил два штормовых. Вижу что-то тревожное в атмосфере: с северо-запада и юго-востока тянутся через все небо белые шлейфы перистых облаков, а ниже их летят с запада на восток рваные тучи. Ветер быстро идет по часовой стрелке, появилось много альбатросов. Обычно они странствуют по одному, а сейчас целая стая подлетела к яхте и села на воду. До сих пор я не замечал, чтобы океанский бродяга-альбатрос так себя вел. На всякий случай хорошо закрепил на носу ураганный стаксель, чтобы сразу, если понадобится, поставить его.
