Владимир Новиков - Накануне и в дни испытаний
Везде фактический выпуск оказался ниже предполагавшегося, что еще более усугубляло поставки некоторых видов вооружения армии. В последнем квартале 1941 года фронт должен был получить 12 тысяч пулеметов Максима, а получил 867 - промышленность недодала 11 133 пулемета. Авиационных пушек Волкова - Ярцева предполагали произвести 2730, выпустили 147 - недостача 2583 пушки. Вместо 2100 крупнокалиберных пулеметов изготовили 459; потери - 1641 пулемет. Минометных прицелов недополучили более 10 тысяч, а хотели произвести свыше 12 тысяч. Артиллерийских буссолей выпустили вдвое меньше, орудийных панорам недодали четыре пятых, стереотруб выпустили лишь 25 вместо предполагавшихся 2400, не изготовили ни одного танкового панорамного прицела и прицела для противотанковых пушек, а должны были дать соответственно 3300 (предполагаемые потери 2300) и 1800 (планируемые потери 1478 прицелов). Недодали 25 миллионов патронов к крупнокалиберным пулеметам (плановый выпуск 54 миллиона штук), патронов к револьверам не произвели 16,7 миллиона из 18 миллионов, которые предполагали поставить фронту, и т. д.
Даже эти неполные данные красноречиво свидетельствуют об исключительно больших потерях в производстве вооружения из-за эвакуации. А ведь это относится только к последнему кварталу 1941 года. После переезда на новые базы заводы также не сразу развернули производство в прежних масштабах, для этого потребовалось время, следовательно, были дополнительные потери, учет которых потребовал бы специального исследования. Столь же трудно конкретными цифрами выразить потери, нанесенные эвакуацией, если посмотреть на дело с позиции наращивания и ввода новых производственных мощностей на заводах вооружения. Совершенно очевидно, что они тоже очень велики, если предположить, что средства, затраченные на эвакуацию, силы и материалы были бы израсходованы на старых базах для развертывания там производства вооружения, наращивания мощностей. В таком случае, конечно, темпы роста выпуска продукции и ее объем были бы колоссальными.
По данным, представленным народным комиссаром вооружения СССР Д. Ф. Устиновым в "Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками в годы Великой Отечественной войны, и определению причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, государственным учреждениям СССР", прямые расходы на эвакуацию промышленности вооружения составили более 748 миллионов рублей, то есть три четверти миллиарда рублей в исчислении того времени. Значительными были и косвенные потери в виде недополучения прибыли, которую заводы имели бы, если бы не произошла их эвакуация. Только по двенадцати заводам наркомата и только за 1941 год они составили свыше 290 миллионов рублей. Если же взять косвенные потери по всем заводам, то цифра эта по крайней мере удвоится. А ведь косвенные потери имели место и на протяжении последующих лет, что, конечно, никто не учитывал. Учтенные же прямые и косвенные потери в промышленности вооружения составляют свыше миллиарда рублей. Нетрудно понять, что бы получилось, если бы эта сумма была вложена в развитие заводов, расположенных на старых базах.
Важнейшим условием успешной работы промышленности вооружения в период войны было и то, что нам удалось сохранить кадры на наших заводах; на них-то и легла основная забота о производстве вооружения. Эти люди, руководящие и рядовые работники, наиболее опытные и квалифицированные, представлявшие цвет отрасли, не жалея сил и энергии, выполняли поставленные войной задачи. В тяжелые для страны годы они взяли на свои плечи то, что не мог взять на себя никто. Это благодаря им, мастерам и инженерам, мы смогли научить передовым методам труда новые миллионы работников, влившихся в промышленность вооружения с началом войны, - неквалифицированных, впервые переступавших порог предприятий. На эти кадры легла основная ответственность за выпуск вооружения, технологический прогресс, за освоение новых видов оружия и модернизацию уже существовавших в невиданно короткие сроки.
Известно, как много необоснованных репрессий, потерь в кадрах мы имели в предвоенные годы. Не обошла стороной эта беда и промышленность вооружения. Не просто было принять меры, которые хоть в какой-то степени оградили наших работников от несправедливых обвинений, чаще всего исходивших от заказчиков.
Следует отметить усилия, которые предпринимал в этом направлении Б. Л. Ванников. Он пытался убедить И. В. Сталина в необходимости принять соответствующее постановление правительства, но тот долго не давал согласия, сомневаясь в необходимости такого решения: а вдруг за этим кроется желание снизить требовательность к работникам оборонной промышленности "в ущерб государству". Иногда Сталин в ответ на такие жалобы говорил наркомам:
- А что, у вас нет власти, чтобы защитить своих работников? Кого вы боитесь?
Настойчивость Б. Л. Ванникова в конце концов возымела действие. Однажды Сталин сказал:
- Дайте факты, и мы примем меры.
Вот что вспоминает сам Борис Львович: "За фактами дело не стало. Именно в это время руководство ГАУ, недовольное поведением директора одного из орудийных заводов, командировало на это предприятие своего сотрудника для принятия мер.
Этот посланец уже находился в пути, когда о нем было доложено ЦК партии. Сталин высказал возмущение и дал указание подготовить соответствующий проект, по которому предусматривалось, что директора артиллерийских заводов могут привлекаться к суду только решением Совета Народных Комиссаров СССР, а также был оговорен ряд условий, которые должны были упрочить положение и авторитет руководящих работников этих предприятий".
На другой день И. В. Сталин сказал Б. Л. Ванникову по телефону:
- Мы в ЦК ознакомились с вашим письмом и предложениями, с вами согласны и поддерживаем вас. Проект будет утвержден...
Вскоре были даны необходимые указания и Наркомату обороны.
В целом эти мероприятия сыграли положительную роль, однако издержки все-таки были. За две с половиной недели до начала войны был отстранен от должности и арестован, как уже говорилось, и сам Борис Львович Ванников. Его хороший друг, нарком авиапромышленности А. И. Шахурин вспоминает, как, оказавшись в кабинете Сталина, услышал от него:
- Вы знаете, что Ванников немецкий шпион?
- Удивлен! - ответил Шахурин и дал Борису Львовичу самую положительную характеристику.
На это Сталин ничего не сказал, а спустя менее месяца после нападения гитлеровской Германии на нашу страну Ванникову прямо в тюрьму было передано его указание письменно изложить соображения относительно мер по развитию производства вооружения в условиях начавшихся военных действий.
