Олег Гордиевский - Следующая остановка - расстрел
Между тем английской службой безопасности заранее был подготовлен дополнительный список из шести человек, подлежавших высылке из страны в случае, если советская сторона проигнорирует принцип реального паритета.
Поскольку советское руководство и впрямь проявило полное отсутствие гибкости, англичане осуществили свое намерение. И снова Москва выслала такое же количество английских граждан. Потеря тридцати одного человека, даже если двенадцать из них занимались бизнесом, нанесла ощутимый урон английской колонии в Москве и значительно осложнила работу посольства.
Но на этом противостояние Советского Союза и Англии не кончилось. Позже, уже зимой, КГБ подсунул журналисту Виктору Льюису сфабрикованную им историю моего побега. Будто англичане незаметно доставили меня в машине с дипломатическим номером в английское посольство, где в то время шел прием, и затем, воспользовавшись обычной после подобных мероприятий суетой, вывезли меня тайком из Москвы и переправили за рубеж.
Мне было горько сознавать, что взаимоотношения между КГБ и Англией достигли уже критической точки. Данное обстоятельство, помимо всего прочего, значительно ослабляло мои шансы воссоединиться с семьей, поскольку при таких обстоятельствах едва ли Лейле могли разрешить выехать с детьми за границу. Жизнь потеряла для меня былую привлекательность. Я начал грезить наяву о приезде Лейлы и детей, живо представляя себе, как они проходят через таможню в Хитроу. Когда же наступало отрезвление, я понимал, что все это — фантазии, и единственной моей панацеей в данный момент мог бы стать лишь напряженный труд, не оставлявший времени для грустных размышлений.
Джерри Уорнер, тогдашний заместитель начальника разведслужбы, был исключительно внимателен ко мне. Видя, какое огромное значение имеет для меня семья, он предпринял энергичные, крупномасштабные действия, чтобы вытащить ее из СССР. Данная операция получила кодовое название «Гетман», и вскоре соответствующее досье выросло до нескольких томов.
Среди тех, кто неоднократно проводил собеседования со мной, был и Колин Маккол, будущий начальник МИ-6. В первую же встречу с ним я понял, что этот человек обладает живым умом и поразительным умением выражать свои мысли исключительно четко и ярко. Поэтому общение с ним доставляло мне огромное удовольствие. Но однажды он меня огорчил, заметив, что большинство документов, составляемых сотрудниками КГБ, невероятно скучны. Он был, конечно, прав: отчеты, докладные записки и прочие документы писались сухим, казенным языком, и, тем не менее, я воспринимал его слова как укор и в свой адрес, что вызывало у меня чувство обиды: ведь я как-никак жизнью рисковал, передавая все эти бумаги Западу.
Шестнадцатого сентября в форт прибыл на вертолете сам Билл Кейси, бессменный директор Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки. Ему предстояло проконсультировать по ряду вопросов президента Рейгана накануне его первой встречи с Горбачевым, намеченной на ноябрь. Поскольку я лишь недавно покинул Москву и, таким образом, имел достаточное представление о Горбачеве как о государственном деятеле, у меня были соображения на этот счет, которыми я не прочь был поделиться с этим высокопоставленным лицом. Я провел за беседой с Кейси фактически полный рабочий день. Кристофер Керуэн, присутствовавший при этом, взял на себя обязанности переводчика и, соблюдая исключительную тактичность, стал перелагать на доступный мне английский язык вопросы, которые задавал американец: понимать, что говорил Кейси, было трудно не только из-за его акцента, но и из-за зубов, явно создававших ему определенные проблемы. Когда мы после ленча приступили к разговору, Кейси первым делом попросил у меня разрешения включить магнитофон. Я, естественно, ответил согласием, заметив при этом, что было бы довольно странно, если бы столь высокое лицо стало вдруг записывать в своем блокноте, словно школьник, все, что я говорю.
Активно занимаясь подготовкой к женевской встрече Рейгана и Горбачева, Кейси задал мне немало вопросов, касавшихся «Стратегической оборонной инициативы», известной более как «звездные войны». Когда он спросил, согласится ли Горбачев, если Америка предложит Советскому Союзу участвовать в совместной разработке технологий, связанных с указанным выше проектом, я ответил категоричным «нет». Я сказал, что советское руководство воспримет подобный шаг со стороны США как коварную уловку, имеющую целью вовлечь Советский Союз в колоссальные расходы, и потому не пойдет на сотрудничество в этом вопросе со своим традиционным противником. С другой стороны, предположил я, если бы Америка согласилась отказаться от своих планов претворения в жизнь «Стратегической оборонной инициативы», она могла бы рассчитывать на значительные уступки со стороны СССР в том, что касается контроля над вооружениями.
Ответ Кейси был категоричен:
— Мы никогда не пойдем на это. «Стратегическая оборонная инициатива» — любимое детище президента.
— Ну что же, пусть будет так, — произнес я. Замечу только, что, по моему мнению, в долгосрочном плане этот проект значительно ослабит международные позиции СССР.
Спустя какое-то время Джерри Уорнер сказал мне, что, как он считает, встреча Кейси со мной сыграла огромную роль в крушении и развале Советского Союза. Мое замечание относительно «Стратегической оборонной инициативы» было учтено американцами, они продемонстрировали в Женеве твердую решимость и впредь крепить свою военную мощь и ужесточить занимаемую ими позицию по отношению к восточному блоку. Это же, в свою очередь, помогло Горбачеву осознать реальное соотношение сил на международной арене и побудило его принять неотложные меры, чтобы Советский Союз не отстал безнадежно от Запада. Однако начатые им реформы, в соответствии с законами политической логики, вышли вскоре из-под его контроля, уподобившись той самой тележке на американских горках, которая, взлетев у вас на глазах на самый верх, уносится затем в неизвестном направлении.
Самому мне конечно же трудно оценивать степень значимости той информации, которой я обеспечивал Запад, но я убежден, что помог ему глубже разобраться в ряде вопросов, которые могут быть разбиты на четыре основные группы.
В первую группу входят вопросы, связанные с политическим, военным и стратегическим мышлением Кремля проявлявшимся, в частности, в позиции советского руководства в отношении контроля над вооружениями и НАТО. Работая в лондонском отделении КГБ, я вынес оттуда тайком бесчисленное множество секретных материалов по данным вопросам, так что Запад имел возможность непосредственно знакомиться с документами, подготовленными советскими спецслужбами, и с методами работы соответствующих советских учреждений. Позже, во время первых двух лет собеседований со мной представителей различных западных спецслужб, я сообщил еще много сведений, значительно дополнивших те, что содержались в официальных материалах.
