Владимир Соловьев - Быть Сергеем Довлатовым. Трагедия веселого человека
Забывая, что старше меня, Стас объясняет мою прыть опять-таки еврейством, то есть по завету Бога: плодитесь, размножайтесь. И приводит американскую статистику: на обычного белого мужика в Америке приходится 2,3 бабы, а на еврея — 6!
Пытаюсь сосчитать в уме, сколько пришлось на мою долю, но быстро сбиваюсь — у многих одно и то же имя, а фамилии я и подавно позабыл.
Еще вопрос, кто кого подначивает. Не исключено, что я — самим своим существованием.
— Что ты от меня хочешь? Ну, прости мне, что я еврей. Чем я виноват? Это же факт моего рождения, а не сознательного выбора.
— Живи, бог с тобой, — милостиво разрешает он. И тут же: — А я виноват, что не еврей?
— Завидуешь? Не родись счастлив, а родись еврей.
Ну, скажите, зачем я ему, а тем более он — мне? Пусть так: у каждого антисемита есть свой еврей: помню, по Питеру ходили неразлучной парой Федор Абрамов, возглавлявший в Ленинградском университете поход против космополитов, и согбенный в три погибели Давид Дар — тот самый, который ползал на коленях перед своей женой Верой Пановой, умоляя не ездить в Москву на писательскую агору, которая единогласно осудила Пастернака за «Доктора Живаго» (не послушалась — поехала и руку в знак единогласия подняла). Довлатов рассказывал, а он у Пановой секретарствовал. Друг-еврей — еврей-алиби? Для других, а может, и для самого себя? Пропуск в порядочное общество? Вот мы со Стасом ходим в друзьях, все нас так и воспринимают, и никто не подозревает в нем антисемита. Наоборот, знают за жидолюба, за которого себя выдает. См. упомянутую книгу «Русский человек как еврей», где он предсказывает, что в связи с переменами в России русский человек скоро станет умен и продвинут, как еврей, и так же богат. Но книги книгами, а главный сертификат выдаю ему я — своей с ним дружбой. Своего рода индульгенция от антисемитизма. Благодаря мне никто не подозревает, что у него идефикс — заточен на евреях, запал на них. Извне я — прямое доказательство его жидолюбия, и никто не знает, какой он снутри жидоед.
А зачем еврею антисемит? Нет ли здесь какого-то душевного излома, чтобы не сказать патологии? Форма мазохизма? Как говорит Довлатов, задо-мазохизма? Кто кому нужнее — еврей антисемиту или антисемит еврею? Антисемитизм для нас как дразнилка — и как закалка, и как зажигалка. Да я бы давно забыл, что еврей, если бы не Стас. На то и щука в море, чтобы карась не дремал? Почему, кстати, в море, когда карась и щука — пресноводные рыбы? Или русские называли морем любой водоем, какой ни попадя, за неимением настоящего моря? А жена-врагиня мне тоже дана, как карасю щука? Жена и друг — что между ними общего? Без них я бы, наверное, впал в состояние блаженного идиотизма и самодовольства.
Все мы фигуранты какой-то странной, еще не написанной мелодрамы, которую без зрителей разыгрываем для самих себя.
— Коли зашла речь о даунах, в каждой хасидской семье один даун, другой гений, — говорю я.
— Дауны — сколько угодно, а где гении? Третий сорт выдаете за первый. По большому счету, среди евреев нет гениев, — наседает на меня мой друг-враг.
— Ну, а Эйнштейн? — припоминаю.
— Во-первых, теория относительности до сих пор не доказана и сомнительна, недаром он Нобельку отхватил не за нее, а во-вторых, автор теории относительности — не Эйнштейн, а его первая жена, Милева Магрич.
— Феминистская лажа! Это ей просто не мозгам. У Милевы не было особых способностей ни в математике, ни в физике, она даже не смогла — с двух попыток! — сдать выпускные экзамены в Политехникуме. У нее ни одной научной работы! А у Эйнштейна, помимо теории относительности, триста научных открытий и полторы сотни книг. «Персона века», по версии «Тайма».
— Кому ты веришь — «Тайму» или мне? Твой Эйнштейн — чистый китч: Эйнштейн со скрипкой, Эйнштейн на велосипеде, Эйнштейн с высунутым языком. Фу, какая гадость! Это же все еврейская раскрутка! Евреи евреев пиарят. Весь двадцатый век — жидовский: от Голливуда до Нобелевских премий.
У Стаса черный список плохих евреев — туда входят даже те, чье еврейство возможно или вероятно, но не доказано. Скажем, мараны, которые вынужденно скрывали свои корни, типа Торквемады или Франко.
— Так Торквемада для того и создал инквизицию, чтобы преследовать криптоевреев.
— Из чувства вины за свое собственное еврейство.
— Ты относишь понятие коллективной ответственности исключительно к евреям? А другие мараны — Сервантес, Пикассо, Франко, Фидель Кастро?
— А что в них хорошего?
Между нами еще раздрай по поводу альтернативной истории, которую я, будучи детерминистом, не признаю. Стас же только ею и живет, сомневаясь в закономерной связи и причинной обусловленности прошлого. Подозреваю, что и здесь все упирается в евреев, которых Стас хотя бы гипотетически пытается выдавить из мирового процесса.
— Закономерность на самом деле зависит от случайности и сама по себе есть цепь случайностей: случилось так, а могло иначе и даже наоборот. А потому, как ни относись к существованию твоей исторической родины в ее нынешнем виде — чудо-юдо двадцатого века или пагуба для всех народов, — но, если бы греки в свое время сумели подавить восстание Маккавеев, никаких проблем в Палестине сейчас бы не было.
— Господи, это же второй век до Рождества Христова!
— Ну и что с того? Вы же во сколько уже отсвечиваете в мировой истории!
Больше всего Стасу не дает покоя Библия. Само собой, Библия не оригинальна, говорит он: тот же Потоп, к примеру, и Ной под изначальным именем Утнапиштим, и даже гора Ништим, прообраз Арарата, впервые задолго до евреев и куда более поэтически описаны в шумеро-аккадском эпосе о Гильгамеше, но без всяких там морализаторских привнесений о Божьем наказании за человеческие грехи. А в целом Библия — семейно-племенная история: почему она должна быть главной религией мира? Ни одного археологического подтверждения тому, что в Библии описано, тогда как найдена, скажем, Гомерова Троя, микенские, критские, санторинские дворцы и фрески, египетские пирамиды, скульптуры, мумии, включая сотни тысяч набальзамированных кошек.
— Спасибо, — говорю, будучи сам страстным кошатником.
А как Библия тормозила науку своим вздорным летоисчислением или глупыми байками — один Иона в чреве кита чего стоит, ха-ха! Апология кровосмешения. Супруги Авраам и Сарра — брат и сестра. Напоив отца, родные дочки трахают по очереди Лота, чтобы понести от него. А чем занимается Онан, и ежу понятно.
— Стоп! — возражаю я. — Онанизм — нормальное и здоровое явление, как все теперь считают, и уж что точно — не одни евреи им занимаются. Как и инцестом — от древности до наших дней. И никаких деток с хвостиками.
