Самуил Маршак - В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.
Не следует думать, что отчетливость жанра, поэтическая законченность являются требованиями, которые относятся только к большим произведениям искусства.
Даже школьники знают, что пословицы, поговорки, скороговорки, загадки это тоже произведения искусства. А вот веселые странички в журналах, подписи под картинками, шутливые двустишия и четверостишия до сих пор существуют как бы вне законов искусства. Их чаще всего стряпают между прочим, любительски, развязно и небрежно. И тогда шутка превращается в зубоскальство, карикатура перестает быть рисунком.
Я видел недавно итальянские и немецкие журналы для детей развлекательные еженедельники. В них, на первый взгляд, почти не было никакой политики. Но каждому видно, что и карикатуры, и рисунки с подписями, и стишки, и анекдоты — все это рассчитано на то, чтобы воспитать из читателей плоских, бездушных и самодовольных людей — фашистских лейтенантов.
Нам очень нужен юмор, нужен анекдот, веселая шутка, смешная песенка. Но мы знаем и помним, что это не безродные жанры литературы. Считалка, присказка, прибаутка состоят в родстве с большой литературой, и, если они сохраняют связь с искусством, они имеют право на жизнь. Иначе их никто не запомнит, не заметит, не почувствует. Мало того, вне связи с искусством они попросту превращаются в пошлость.
Самые коротенькие стихи или маленькие рассказы для дошкольников должны быть так же законченны, как большая повесть, как большой роман, как норма.
Итак, для нас, детских писателей, кем бы мы ни были — романистами или авторами подписей к рисункам, — не существует легкой работы.
Перед нами и перед Детиздатом стоят сложные задачи.
Во время выступления К. И. Чуковского А. В. Косарев[239] подал очень интересную реплику. Он сказал, что книги на ответственные темы надо писать без излишней торопливости, потому что спешка может погубить все дело.
Как же нам быть?
Надо спешить, и в то же время вредно слишком торопиться. Надо дать много книг, но нельзя снижать их качество. Это трудно.
Однако нам не следует пугаться трудностей и сложностей. Мы вовсе не новички в своем деле. С начала революции проделано много опытов, пожалуй, больше, чем за все время существования детской литературы. Эти опыты не пропали бесследно. У нас есть книги, которые могут послужить положительными или отрицательными образцами, есть люди, которые хранят накопленный опыт.
А главное, что должно обеспечить нам успех, — это высокий идейный уровень нашего дела.
Ведь нам мало изготовить удовлетворительные переводы, создать грамотные, понятные и нарядные книжки для чтения, составить толковые технические и научно-популярные серии.
У нашей школы две задачи. Одна — сделать ребенка грамотным, другая воспитать из него гражданина социалистического общества, смелого, разностороннего, творческого человека.
Те же две задачи стоят перед детской литературой. Для решения их на помощь к нам приходят и люди науки, и люди искусства, и руководители политической жизни нашей страны. Ни в одной стране созданием детской литературы не занимается такой мощный коллектив.
Это залог того, что никогда у нас не возникнет и не может возникнуть безыдейное потребительское издательство вроде Вольфа и K°. Но для того, чтобы нам даже в отдельных частных случаях не опускаться до уровня вольфовского ширпотреба, необходимо, чтобы у нас ни на минуту не переставала биться здоровая критическая мысль. Прочитайте письма поэтов пушкинской поры друг к другу — Пушкина к Вяземскому, Вяземского к Жуковскому. Какие это были суровые, требовательные, насмешливые редакторы! И дружба их не страдала от этой острой и беспощадной взаимной критики.
Между всеми людьми, которые работают над детской книгой самых различных жанров и типов — от сказки до технической энциклопедии, должна быть постоянная связь. Иначе будут утрачены общие художественные принципы и детские книги, сколько бы их ни было, не будут произведениями искусства.
Этой связи могут очень помочь профессиональные, конкретные обсуждения отдельных вопросов детской литературы.
В заключение скажу только одно. Если мы хотим, чтобы наша работа шла широко и крупно, нужно привлечь к работе над детской книгой и «взрослых» писателей. Так называемые «взрослые» писатели должны писать не только для взрослых, но и для детей. Детские же писатели не должны писать для педагогов и рецензентов, а тоже для детей.
Забудьте, товарищи, рецензентов, когда вы пишете: помните читателя и помните большие задачи своего искусства и своего времени.
«Волшебное перышко»
Обычно сказки начинались так:
«В некотором царстве, в некотором государстве…»
А эта сказка начинается по-новому:
«В одной колрнии жили два мальчика: Петька и Ванька-дурак».
Герой сказки, конечно, Ванька-дурак. «В одной диктовке он ухитрялся наборонить тридцать две ошибки.
Однажды дурак спал на поляне в лесу. Вдруг он услышал шум. Встал он, пошарил в кустах, а оттуда выскочила лисица. Ванька кинулся за ней, но не догнал ее и решил вернуться на прежнее место, чтобы узнать, кого лисица хотела задрать. И кого же он увидел? Гуся. Красивый белый гусь важно шел ему навстречу со своими маленькими гусятами.
— Здравствуй, Ваня, — сказал гусь… — За то, что ты спас меня и моих детей от лисы-разбойницы, я награжу тебя. Чего хочешь? Говори!
В это время маленькие гусята запищали тоненькими голосками:
— Мама, мама, мы знаем, что ему нужно. Ему нужно волшебное перышко, чтобы он ошибок в диктовке не делал…
Ванька покраснел: как, оказывается, что и гусенята знают, какой он грамотей.
— Ладно, мальчик, не красней, — сказал гусь, — пойдем в наше государство.
И они пошли к очень красивому городу, который неожиданно вырос впереди за кустами. На главной площади находилось голубое озеро. В нем купалось много гусей и уток со своими детьми.
— Здравствуйте, Иван Васильевич, здравствуйте! — кричали со всех сторон. Ванька поворачивался то направо, то налево, кланялся и отвечал:
— Здравствуйте, граждане…»
Дальше в сказке говорится о том, как Ваньку приветствовал вышедший из дворца павлин «с настоящими павлиньими перьями в хвосте». Павлин поблагодарил Ваньку и велел дать ему волшебное перо, которое «будет писать без единой ошибки».
«Гусь развернул свое крыло и сказал:
— Выбирай любое!
Ванька вытащил крайнее перо и, к своему удивлению, увидел, что оно уже очинено и даже обмакнуто в красные чернила.
В тот же день Ванька-дурак вернулся в колонию и сказал ребятам:
