Иван Баграмян - Так начиналась война
Знатоки военного искусства, очевидно, неодобрительно отнесутся к нашему эксперименту. Но на войне всякое случается. И мой рассказ является еще одним тому доказательством. Во всяком случае, наша небольшая хитрость сыграла положительную роль во время подготовки контрнаступления под Ростовом.
Утром мы уже были в Каменск-Шахтинске. В просторной комнате собрались члены Военного совета и многие другие генералы Южного фронта. Ничто так не выдает истинное настроение военачальника, как оценка им обстановки. Если он уверен в своих силах и готов к решению любой задачи, то старается подчеркивать не преимущества, а слабые стороны противника. Поэтому и начал главком с заслушивания обстановки.
Первым докладывал полковник Александр Филиппович Васильев, начальник разведывательного отдела фронта. Он детально перечислил и охарактеризовал немецкие соединения, противостоявшие войскам Южного фронта. Против 12-й и 18-й армий наступали 76, 94 и 97-я немецкие пехотные дивизии из группы генерала Шведлера, 9, 3 и 52-я итальянские пехотные дивизии, 198-я немецкая пехотная дивизия и 49-й горный немецкий корпус. На стыке 9-й и 18-й армий и перед фронтом 9-й и 56-й Отдельной армий готовились возобновить наступление войска 1-й немецкой танковой армии генерала Клейста. Разведчик подчеркнул, что почти все вражеские дивизии недавно пополнились живой силой, а танковые соединения — танками. Основные силы Клейста (дивизии СС «Викинг», «Адольф Гитлер», 13, 14, 16-я танковая и 60-я моторизованная дивизии) в начале ноября группировались перед стыком наших 18-й и 9-й армий.
Несколько часов назад захвачен фашистский офицер, у которого обнаружен боевой приказ по 16-й танковой дивизии. Из этого документа и из показаний офицера выяснилось, что на ростовском направлении Клейст намеревается нанести главный удар силами 13, 14, 16-й танковых, 60-й моторизованной дивизий и 49-го горного корпуса. Точно определены фронт и направление наступления. Не определено лишь время его начала. Это сообщение заметно встревожило главкома. — Какие меры приняты по отражению наступления противника? — спросил он у Черевиченко.
Командующий фронтом доложил: на направлении главного удара противник сможет сосредоточить 200–250 танков. У нас здесь на 90-километровом фронте держит оборону 9-я армия генерала Харитонова. Ее силы — четыре стрелковые дивизии и 50 танков. В полосе армии создано девять противотанковых укрепленных районов, особенно мощный — в районе Дьяково, на стыке с 18-й армией. За надежными инженерными заграждениями и минными полями размещены противотанковая артиллерия и танки. На случай прорыва противника на отдельных направлениях в резерве командующего армией в тылу находятся две танковые бригады с 50 боевыми машинами.
— Как только мы узнали, что главный удар Клейст нанесет по правому флангу девятой армии, — сказал Черевиченко, — я приказал Харитонову перебросить туда дополнительно две стрелковые дивизии, одну танковую бригаду и четыре артиллерийских полка.
— А успеет ли Харитонов осуществить этот маневр? — спросил главком. — Пленение нами штабного офицера, вероятно, вынудит Клейста поторопиться с началом наступления.
— Перегруппировка уже началась, товарищ главнокомандующий.
Когда все детали отражения ожидаемого наступления противника были обсуждены, маршал, задумавшись, подошел к висевшей на стене карте и внимательно оглядел собравшихся:
— Ну а что же дальше будем делать, товарищи? Все недоуменно молчали. Семен Константинович пояснил:
— Вот отразим очередное наступление Клейста, а дальше что? Так и будем отбиваться? А не пора ли нам самим так ударить по врагу, чтобы он не на Кавказ смотрел, а на дорогу в свой фатерлянд? — Маршал усмехнулся: — Неужели моя мысль кажется вам фантастической? Или так привыкли к обороне, что забыли, как наступают?
— Мы же вам сами предлагали ударить по врагу, — возразил Черевиченко. — Но вы, товарищ маршал, так и не ответили на наше предложение.
— Да, Яков Тимофеевич, не ответил, потому что нас сейчас уже не устраивает разгром одной-двух дивизий противника. Пора нам подумать о большом наступлении. И именно здесь, под Ростовом. Только так мы можем сорвать план Гитлера прорваться на Кавказ. Он тянет свои щупальца к Кавказу, а мы, разгромив армию Клейста, отрубим их начисто.
— Рада бы кума в рай… — мрачно отозвался Черевиченко. — Мы не прочь, да пока нам хотя бы задержать противника. Разгромить такую махину — танковую армию Клейста… И это когда все командармы жалуются, что сил не хватает даже для обороны…
С каждым словом командующего маршал все больше мрачнел.
— Плохо, если подчиненные ваши так настроены, — пророкотал он сердито, — но еще хуже, когда вы, голова фронта, оказываетесь у них на поводу. Военачальник, не верящий в успех дела, наполовину побежден. — Маршал перевел дыхание. — А кто сказал, что у нас нечем свернуть голову Клейсту? Сколько у вас на формировании дивизий?
— Семь, — быстро ответил начальник штаба фронта генерал Антонов. — Пять стрелковых и две кавалерийские. Да две танковые бригады.
— Вот видите, какие у вас резервы.
— Но для их укомплектования у нас недостает оружия, — возразил Черевиченко.
— Москва поможет. Мы об этом уже просили Ставку. — Подумав, главком добавил: — С Юго-Западного фронта мы перебросим в ваше распоряжение две-три стрелковые дивизии, танковую бригаду, несколько артиллерийских полков, гвардейские минометы, к обеспечению операции привлечем большую часть авиации…
Видя, что генералы, как завороженные, ловят его слова, маршал уже весело заключил:
— Никто не спорит — Клейст силен, танков у него много. Но бьют-то ведь не только числом, а и уменьем! Пусть на всем Юго-Западном направлении у фашистов больше сил, чем у нас, но там, где мы решим нанести удар, мы сумеем добиться хотя бы небольшого перевеса за счет маневра с других участков. В общем, давайте думать не только о том, как остановить Клейста, но и как его уничтожить!
Все оживились. Чувствовалось, что главком своим неукротимым оптимизмом и убежденностью зажег товарищей и мысль о крупной наступательной операции увлекла их.
Маршал объявил, что ответственность за непосредственную подготовку и проведение операции он возлагает на командование Южного фронта.
На совещании были обсуждены и вопросы партийно-политической работы. Необходимо разъяснить каждому бойцу и командиру, что фашисты уже не те, что были в июне. Они к наступающей зиме оказались неподготовленными. Гитлер обещал им еще до осенних холодов закончить кампанию в России. А на деле вышла осечка. Моральный дух гитлеровской армии подорван. Она понесла огромные потери. В оккупированных районах под ногами захватчиков горит земля. Это вовсе не значит, что у врага мало сил. Нет, он еще обладает большой мощью. И мы не можем обещать нашим людям легкой победы. Бои предстоят тяжелые. Фашисты будут и дальше упорно драться, но не потому, что уверены в победе — этой уверенности у них уже нет, — а потому, что им придется теперь думать о спасении своей шкуры. Но у нашего народа и его армии неисчислимые силы, в конце концов враг будет разгромлен.
