Анри Перрюшо - Сезанн

* Гийом Дюпюитрен – знаменитый французский хирург, Его имя носит Музей патологической анатомии. (Прим. перев.)

В одном из писем к Эмилю Шуффенекеру от 14 января 1885 года Гоген писал: «Посмотрите Сезанна, непонятого, исключительно мистическую восточную натуру (его лицо напоминает древнего левантинца), в своих картинах он предпочитает тайну и тяжелое спокойствие человека, который лежа предается мечтаниям. Краски художника значительны, как характер восточных людей: уроженец юга, он проводит целые дни на вершинах гор за чтением Вергилия и разглядыванием неба. Поэтому горизонты Сезанна приподняты, его синие тона очень интенсивны, а его красный удивительно звучен».

Теперь она называется дорогой Поля Сезанна. (Прим. перев.)

А все-таки она вертится!

Рене Гюг и Бернар Дориваль очень точно проанализировали этот период в творчестве Сезанна. «Жизнь, – пишет Рене Гюг, – неразрывно слила наше представление о ней с нашим восприятием, так что абсолютная чувственная точность стала естественной неточностью человека. В своем постоянном стремлении добиться абсолютности в передаче ощущений Сезанн в такой мере вышел из общепринятых границ, что люди стали приписывать ему порок зрения, между тем как единственный недостаток его состоял в том, что он обладал способностью слишком ясно воспринимать предметы... Латинянин, – продолжает Рене Гюг, – знал лишь одну крайность: в логике... Есть безумие правды, как есть „безумие креста“. Сезанн познал это безумие, пережил его, вот в чем причина страстности и драматизма его творчества».

Вечно (латин.).

Домье прожил 17 лет на набережной Анжу, в доме № 9. На этом же берегу острова Сен-Луи, на набережной Бурбон жил Филипп де Шампень, здесь имел свою мастерскую Мейссонье, и ему даже понадобилось – разумеется, в интересах искусства – построить средневековую сторожевую башенку.

Эмиль Бернар.

Преданность и неустанные заботы Танги, его трогательная манера сперва взглянуть на картину с материнской нежностью, а затем, переводя взгляд на пришедшего, посмотреть поверх очков, словно умоляя полюбоваться любимым детищем *, поражает всякого, кто случайно заглядывает в лавку на улице Клозель. Что это? Ужасы эти полотна или достояние будущего? Давно пора определить, кто он, этот феномен Сезанн, или хотя бы попытаться это сделать. В «Ла Краваш» в номере от 4 августа опубликована статья Гюисманса; автор в свойственном ему заковыристом стиле пытается анализировать живопись Сезанна, попутно разбирая работы посредственного художника Тиссона и клоуна Вагнера, который на досуге балуется живописью.

* С. Waern, Some Notes on French Impressionism, dans „l'Atlantic Monthly" avril 1892. (Цитируется по книге Д. Ревалда «История импрессионизма».)

Роскошный гастрономический магазин. (Прим. перев.).

Воспоминания Ренуара, приведенные Гюставом Жеффруа в его книге «Жизнь художника», т. III.

Воспоминания Ренуара, приведенные Амбруазом Волларом в его работе «Слушая Сезанна, Дега, Ренуара».

Ренуар уехал в имение Монбриан, которое снял у Максима Кониля, шурина Сезанна.

Эмиль Бернар.

Бельгийское общество художников, 26 января 1890 года. (Цитировано А. Волларом в его работе «Слушая Сезанна, Дега, Ренуара»).

Письмо Алексиса к Золя от 13 февраля 1891 года.

По словам Ривьера, другой художник нашел эти полотна и воспользовался ими как холстом.

Алексис в уже упомянутом письме.

Ныне улица Фредерика Мистраля.

Алексис – в том же письме.

Сохранилось пять вариантов картины «Игроки в карты»: два во Франции, один в Великобритании и два в США.

В июне 1838 года Гоген писал Эмилю Шуффенекеру: «Сезанн которого вы просите у меня, редкостная жемчужина, и я уже отказался от предложенных мне за него 300 франков. Я дорожу полотном как зеницей ока, а в случае крайней необходимости расстанусь с ним лишь после того, как продам последнюю рубашку».

Коллекция Дюре состояла из трех полотен Сезанна, шести – Моне, четырех – Писсарро, трех – Ренуара, трех – Сислея и восьми – Дега.

Ныне Альфорвилль.

Известный психиатр того времени. (Прим. перев.)

24 марта 1894 года.

Название двух провинциальных городков во Франции, ироническое выражение, соответствующее русскому «глухая провинция». (Прим. перев.)

Чтобы лучше представить себе эти цены, следовало бы сравнить их с ценами, которые существовали в то время на полотна художников-академистов. В 1876 году полотно Кабанеля было продано за 56 500 франков: «Заклинатель змей» Жерома нашел покупателя, уплатившего за это полотно в 1888 году 95 500 франков; в 1886 году за картину Бугро было уплачено 100 450 франков, наконец, в 1887 году за картину Мейссонье «Фридланд» заплатили 336 тысяч франков.

Если исключить ошибку в авторстве, то «Аглая» Кабанеля, проданная в 1876 году за 26 тысяч франков золотом, снова попала на аукцион в 1937 году и в этот раз была продана всего лишь за 2 тысячи франков ассигнациями.

Одно из полотен художников-академистов и в наши дни получило сравнительно высокую сценку на аукционе Бессонно: в 1954 году полотно Бенжамена Констана «Базар в Марокко» продали за 350 тысяч франков. Но, как писал об этом художественный журнал «Л'эй», в связи с такой высокой ценой следует задать себе вопрос: «Не счел ли покупатель на аукционе Бессонно картину художника Бенжамена Констана неожиданным произведением писателя-романиста, тоже Бенжамена Констана, автора романа „Адольф“.

Письмо Мэри Кассат к миссис Стиллмен приведено в „The Graphic Work" of Mary Cassat de Adelyn D. Breeskin (Bittner, New York, 1948).

Похожие книги на "Сезанн", Анри Перрюшо читать полностью, без сокращений.

Вадим Удилов - Записки

Вадим Удилов - Теракты и

Мозохин Борисович - Право на

А. Кокурин - Лубянка,

Александр Зданович - Органы