Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба
Тем не менее Арнольд был рад встретить старых друзей и даже завязал с нами разговор.
– Знаете, есть такие специальные фотоальбомы в виде кубиков, в которые можно вставлять фотографии? Так вот, у меня есть один такой, и он полностью заполнен фотографиями из нашей совместной поездки в Виргинию. Ведь это было в семьдесят третьем, не так ли, Бар-бар-ха? Помнишь, это как раз был тот год, когда ты вручила мне награду на церемонии чествования победителей «Мистер Олимпия»? – поделился с нами своими воспоминаниями Арнольд.
Все мои помыслы, казалось, вернулись в то время, про которое только что сказал Арнольд, и, конечно же, я вряд ли могла забыть такое событие! «Да, действительно, это было на соревнованиях „Мистер Олимпия“ в 1973-м – ты тогда победил, и я вышла вручать тебе приз. И когда я подошла к тебе, комментатор объявил, что награду победителю вручает „будущая миссис Шварценеггер“! Вот и скажите, разве можно забыть такой момент, мистер губернатор?»
Тем не менее я предпочла скромно промолчать и оставить при себе свои мысли и лишь напомнила о нашей совместной поездке в Монтичелло, резиденцию Томаса Джефферсона. Во время того путешествия Джон Балик показал нам многие достопримечательности времен Гражданской войны и познакомил с великолепными окрестностями Виргинии. Позже, уже после разговора с Арнольдом мы вместе с Джоном Баликом задались вопросом, как вообще новоиспеченный губернатор мог вспомнить события тридцатилетней давности, когда с момента принесения им присяги не прошло и пары часов. Немного порассуждав на эту тему, мы с Джоном сошлись во мнении, что причина такой хорошей памяти Арнольда крылась в его способности к концентрации. Временами действительно казалось, что Арнольд привнес какое-то свое понимание в это привычное для всех слово.
Время тем не менее шло своим чередом, и от процесса воспоминаний нас оторвал Ли Бака, шериф округа Лос-Анджелес, который приблизился к Арнольду и положил свою руку на плечо губернатора. Мне стало понятно, что аудиенция со старыми друзьями окончена и нужно уступить место другим гостям. Но напоследок я решила представить губернатору своего мужа.
– От всей души поздравляю вас с избранием! – начал Джон свою речь, но в этот момент у него раскрылся пиджак, под которым просматривался предательский галстук с рекламой виагры. Хорошо еще, что Арнольд не обратил внимания на эту часть туалета моего мужа, – все же его способность отмечать детали не распространялась на такие мелочи, как галстуки посторонних для него людей.
А тут еще на помощь пришли Митс, Дот и супруги Райн: они смогли подойти поближе и попросили Арнольда сделать совместное фото. Внезапно для всех Арнольд властно сказал:
– Так, дайте нам место!
Не успел Арнольд отдать распоряжение, как его официальный фотограф защелкал затвором своего аппарата и сделал несколько снимков. Мой муж тоже успел сделать кадр, но на второй снимок у него уже не хватило времени: его камера дала осечку. В этой ситуации Джон не нашел ничего лучше, чем сказать: «Можно сделать еще один снимок?» – хотя, если я правильно понимаю, для Арнольда мой муж был просто человеком из толпы. Во время возникшего замешательства Джон молился, чтобы его камера успела перезарядиться и была готова к съемке. Для него это было чрезвычайно важно: этой минуты он ждал очень долго, и для него она должна была стать самым важным моментом в двадцать первом веке.
– Извините, но времени больше нет! – произнес властный голос.
В этот момент мне захотелось закричать: «Арнольд, но ведь это мой муж, и он хочет сделать снимок для всех нас – Митса, Дот и меня!» Но эти слова застряли у меня в горле – настолько решительно прозвучал этот отказ.
Под действием этого властного голоса моего бывшего возлюбленного Джон разом сник, мысленно проклиная свою фотокамеру. Когда к нему снова вернулся дар речи, он произнес:
– Я обещаю, что обязательно куплю себе новый фотоаппарат, чтобы подобной неприятности никогда больше не произошло.
Собственно говоря, этими словами для нас закончилась церемония инаугурации, и наша дружная компания направила свои стопы в гостиницу. Стоило нам только ступить за порог, как мы увидели, что вся улица перегорожена специальными заборчиками, а по другую ее сторону притаились фотографы, которые снимали всех, кто выходил из дверей клуба, в надежде получить кадр с «очень важной персоной». Тут же мы увидели, как одна из съемочных бригад берет интервью у Тиа Каррере – актрисы, сыгравшей в фильме «Мир Уэйна».
Пройдя пешком пару кварталов, мы столкнулись с одним бойким торговцем, который во весь голос предлагал приобрести значки с изображением губернатора. «Три значка за десять долларов!» – кричал торговец, демонстрируя покупателям свой товар. На каждом из значков был запечатлен Арнольд в разные годы его жизни, и эти значки были такими смешными, что мы не могли устоять и купили их.
Продолжив наш путь к отелю, мы завели разговор с Митсом и Дот, которые настойчиво интересовались судьбой своего приглашения на праздничную вечеринку по поводу их восьмидесятилетия. Митс и Дот спрашивали нас, сможем ли мы прийти на эту вечеринку, которая должна была состояться в ресторане Schatzi, некогда принадлежавшем Арнольду. Праздничный ужин должен был пройти в декабре, и ради такого случая пожилые супруги собирались специально прилететь из Гонолулу. Чтобы не расстраивать стариков, мы с Джоном обещали подумать над этим предложением и сделать все возможное, чтобы прийти на вечеринку.
Как только в разговоре всплыло имя Арнольда, я вдруг вспомнила об автографе:
– Арнольд! Я ведь совсем забыла о нем и даже не взглянула на автограф!
Я открыла свою сумочку, достала из нее листок бумаги и, пока мы шли по улице под ручку с Митсом, прочла оставленную Арнольдом надпись: «Барбара, люблю и целую. Арнольд Шварценеггер».
По правде сказать, мне понравилось это «Барбара».
Да и «люблю и целую» было совсем неплохо!
Но зачем он подписался своим полным именем – «Арнольд Шварценеггер»? Разве лаконичное «Арнольд» не было бы более уместно в таком случае?
Как только наша компания дошла до гостиницы «Хилтон» и мы решили пропустить по стаканчику, я поняла одну вещь, которая долгое время не давала мне покоя. Я честно призналась самой себе, что в записке Арнольда я хотела бы увидеть следующий текст: «Дорогая Барбара, я бы не смог этого добиться без тебя. Люблю и целую, твой Арнольд». Я вдруг осознала, что во мне до сих пор живет маленькая девочка, которая настойчиво требует признания своих заслуг.
