Борис Тененбаум - Великий Наполеон
Вторая половина началась, по-видимому, в 1806-м, когда после своей сокрушительной победы под Иеной он пошел слишком далеко – объявил «континентальную блокаду» и не пожелал отступить ни на шаг назад, сделав ее вопросом принципа. Все остальное – захват Испании, упорное нежелание считаться ни с какими возражениями и ни с какими препятствиями, немыслимое упрямство, самоубийственная вера в свою звезду – это уже скорее следствия той первой, поистине роковой ошибки, поставившей его на путь вечной и непрерывной войны. Его Дар широко раздвинул «…границы возможного…» и наделил носителя этого Дара неслыханной властью. А потом Наполеон, обладатель Дара, в точном соответствии с формулой об «…абсолютной власти, развращающей абсолютно...», перестал считаться вообще с чем бы то ни было – и разрушил все, что было им создано раньше.
Право же, хочется в данном случае разделить человека и его гений.
* * *От Наполеона, поражавшего мир (для европейцев, его современников, мир почти целиком умещался в Европе), сейчас, по истечении добрых двухсот лет после его ухода с политической сцены, осталось не так уж много. Есть торт «Наполеон», который, согласно знатокам, надо «…подержать на свежем воздухе перед тем, как обмазывать кремом…». Есть коньяк «Наполеон» – не обязательно фирмы Курвуазье, его делают и другие. Слово «наполеон», собственно, обозначает степень выдержки коньяка: от 12 до 30 лет. Принимая во внимание центральное место, которое в рамках французской культуры отводится гастрономии, может быть, это не так уж и мало?
Что-нибудь еще – кроме еды? Ну, остались замечательные по ясности административные установления, сделанные Наполеоном. Скажем, система образования Франции, установленная им, существует и по сей день. Кодекс Наполеона – с последующими поправками – действует во Франции, несмотря на многочисленные смены политического строя, до настоящего времени и никогда не пересматривался полностью.
Как мы видим, Наполеон – законодатель и администратор жив во Франции и поныне. Но Наполеон-завоеватель, великий полководец, пронесший знамена Франции от Египта и до Москвы, выигравший множество сражений, проиграл все, что выиграл, и даже кое-что сверх этого.
Невероятная, превосходящая всякое воображение, беспримерная в истории авантюра, получившая название «Ста Дней Наполеона», окончилась поражением. Франция потеряла все завоевания Империи и все завоевания Республики – победоносные союзники свели ее к границам 1789 года. Даже не слишком удачливый племянник Наполеона, сын Гортензии де Богарнэ, Наполеон Третий, и то преуспел в этом смысле получше.
Как-никак Ниццу к Франции присоединил именно он. Ницца осталась французской, a из завоеваний его великого дяди в пределах современных французских границ не удержалось ничего. Правда, в Париже остались мосты, названные именами великих побед Наполеона, – Аустерлиц, Иена…
Колонна в память Аустерлица на площади Вандом, отлитая из австрийских и русских пушек, по образцу колонны Траяна. Ее воздвигли в 1807-м, по желанию Наполеона. Стоит и по сей день. Высота колонны 44 м, наверху – статуя Наполеона. Это уже третья статуя, украшающая колонну, первую сняли еще в 1814 году, при взятии Парижа. A в 1871-м, после падения Наполеона Третьего, даже и колонну повалили. Разрушить, правда, не смогли.
Осталась Триумфальная арка, воздвигнутая в честь побед Великой Армии. Достроенной Наполеон ее не увидел – ее доделали только в 1836-м, при Луи-Филиппе. Прах Наполеона провезли под ней в конце 1840 года, когда он все-таки вернулся с острова Святой Елены, чтобы упокоиться в Париже навечно, в гробнице в грандиозном комплексе-монументе военной славы Франции – L'hôtel national des Invalides. Это столь же непременное место посещения миллионов туристов, как и Лувр. B котором так и остались предметы искусства, взятые Наполеоном в качестве трофеев. Хотя, как это ни странно, Египетская коллекция была куплена у англичан.
Осталась слава.
У А. Франса в «Путешествии молодого Джамби» между иностранным путешественником и его местным проводником происходит такой диалог:
«– Дорого же вам досталась эта слава!
– За славу сколько ни заплати – все будет недорого!»
Может быть, местные жители не так уж и неправы?
Приложение
Пресловутое «чертовское счастье» Наполеона
Стихи А. Кушнера
Я. Гордину
Был туман. И в тумане
Наподобье загробных теней
В двух шагах от французов прошли англичане,
Не заметив чужих кораблей.
Нельсон нервничал: он проморгал Бонапарта,
Мчался к Александрии, топтался у стен Сиракуз,
Слишком много азарта
Он вложил в это дело: упущен француз.
А представьте себе: в эту ночь никакого тумана!
Флот французский опознан, расстрелян, развеян, разбит.
И тогда – ничего от безумного шага и плана,
Никаких пирамид.
Вообще ничего. Ни империи, ни Аустерлица.
И двенадцатый год, и роман-эпопея – прости.
О туман! Бесприютная взвешенной влаги частица,
Хорошо, что у Нельсона встретилась ты на пути.
Мне в истории нравятся фантасмагория, фанты,
Всё, чего так стыдятся историки в ней.
Им на жесткую цепь хочется посадить варианты,
А она – на корабль и подносит им с ходу – сто дней!
И за то, что она не искусство для них, а наука,
За обидой не лезет в карман.
Может быть, она мука,
Но не скука. Я вышел во двор, пригляделся: туман.
1977
На погребение английского генерала Сира Джона Мура
Полный текст стихотворения И. Козлова
Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили,
И труп не с ружейным прощальным огнем
Мы в недра земли опустили.
И бедная почесть к ночи отдана;
Штыками могилу копали;
Нам тускло светила в тумане луна,
И факелы дымно сверкали.
На нем не усопших покров гробовой,
Лежит не в дощатой неволе, —
Обернут в широкий свой плащ боевой,
Уснул он, как ратники в поле.
Недолго, но жарко молилась творцу
Дружина его удалая
И молча смотрела в лицо мертвецу,
О завтрашнем дне помышляя.
Быть может, наутро внезапно явясь,
Враг дерзкий, надменности полный,
Тебя не уважит, товарищ, а нас
Умчат невозвратные волны.
О нет, не коснется в таинственном сне
До храброго дума печали!
Твой одр одинокий в чужой стороне
Родимые руки постлали.
Еще не свершен был обряд роковой,
И час наступил разлученья;
И с валу ударил перун вестовой,
И нам он не вестник сраженья.
Прости же, товарищ! Здесь нет ничего
На память могилы кровавой;
И мы оставляем тебя одного
С твоею бессмертною славой.
«Северные цветы», 1826 г.
