Фриц Шахермайр - Александр Македонский
Самой трудной, даже неразрешимой оказалась проблема, как утолить голод и жажду. Лишь один раз сухопутная армия снабдила Неарха продовольствием. Это было в земле оритов. Там Неарх встретился с Леоннатом и получил от него десятидневный запас продовольствия. Затем всякая связь с армией Александра прекратилась. Слева от кораблей простиралось синее море с дельфинами и китами, справа — грязно-желтый берег, кое-где оживляемый мангровыми зарослями и редкими пальмами. Так продолжалось изо дня в день. Очень редко на берегу видны были люди, темнокожие, со свалявшимися волосами. Их орудиями труда были собственные руки и камни. Они одевались в звериные шкуры, жили в тесных хижинах, построенных из костей китов. Жажду аборигены утоляли гнилой, застоявшейся водой, а питались рыбой и рыбной мукой. Даже мясо мелкого скота пахло у них рыбой, так как это была его основная пища. Когда продовольствие македонян иссякло, они также стали питаться рыбой, ракушками, рачками, реквизированной рыбной мукой и захваченным мясом пропахшего рыбой мелкого скота. Ко всему этому надо добавить жажду, которая от рыбной пищи становилась еще более невыносимой. Некоторое разнообразие в меню вносили только кокосовые орехи и финики, когда удавалось обнаружить на берегу плодовые пальмы.
Несмотря на все трудности, Неарх провел флот вдоль пустыни без особых потерь и добрался до более гостеприимных берегов Кармании. Внезапно, подобно привидению, слева по борту в море возникло огромное предгорье. Местные жители подтвердили то, что было известно уже от Скилака: это была оконечность Аравии. Как всегда быстро ориентировавшийся, Онесикрит хотел подойти к берегу и даже обогнуть Аравийский полуостров. Но Неарх воспротивился этому, напомнив о задании царя — доставить войско в Вавилонию и исследовать побережье. Ссылаясь на сведения Скилака, Неарх доказывал, что берега Аравии бедны водой и продовольствием. Решение принимал командующий, и любившему рисковать старшему штурману пришлось смириться.
Флот без всяких потерь достиг Гармозия. Здесь по берегам пролива жили цивилизованные люди и можно было достать продовольствие. Удалившиеся от берега воины встретили заблудившегося гоплита Александра. Велики были их радость и удивление, когда они узнали, что царь всего в пяти днях пути от них, в глубине материка. Неарх приказал разбить лагерь и вместе с македонянином Архи-ем и несколькими сопровождающими отправился на поиски царя. Александр уже знал, что флот прибыл, и в течение нескольких дней напрасно ждал вестников. Высланная царем разведка неожиданно натолкнулась на Неарха и Архия. Они были такими измученными, грязными, обросшими, что их едва узнали. Когда Александр увидел друзей, его охватили радость и боль одновременно: он решил, что они одни остались в живых из всего флота. Только после того как царь перестал рыдать, Неарх смог говорить. То, что перспективы сухопутных коммуникаций через Гедросию неблагоприятны, царь знал по собственному опыту, но то, что Неарх, его флот и войско, которое он вез, уцелели, он воспринял как подарок судьбы и едва смог овладеть собой. Это известие обрадовало его больше, чем власть над всей Азией. Он поклялся в этом именами эллинского Зевса и ливийского Аммона. Тотчас Александр приказал устроить празднество с торжественной процессией. Неарха осыпали цветами и украсили лентами. С тяжелым сердцем царь согласился отпустить друга, так как тот настаивал, что должен сам довести флот до назначенной цели.
Неарх возвратился к кораблям и повел их вдоль персидского побережья. Плавание шло вдоль пустыни, но встречались и плодородные земли. Удалось найти опытного местного лоцмана. В устье Тигра, изобиловавшем мелями, были поставлены даже настоящие бакены. Вскоре флот поднялся по течению в Паситигр и встретился в Сузах с царем и его войском. Так как уже наступила зима, Гефестион повел большую часть армии южным путем, пересекавшим Перейду. Сам же Александр пошел через горы, через Пасаргады и Персеполь. В марте 324 г. до н. э. все встретились в Сузах[315].
Таким образом, экспедиция счастливо завершилась. Благодаря флотоводческому таланту Неарха возвращение армии и исследование побережья прошли успешно. Правда, Неарху, как некогда и Скилаку, не удалось наладить постоянное судоходство вдоль побережья. Этому препятствовали тяжелые климатические условия побережья Гедросии. Морской путь в Индию стал возможен, только когда он был проложен вдали от берега и когда научились использовать муссоны. Суда аборигенов ходили так из Аравии в Индию еще до Александра. При Птолемеях этому обучились и греки, но их путь начинался не в Персидском заливе, а в гаванях Египта. Таким образом, надежды, возлагавшиеся Александром на экспедицию Неарха, не оправдались. Можно было предать забвению память о Скилаке, но избежать его судьбы оказалось невозможно. Путь был исследован, но судоходство открыто не было.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ИНДИЙСКОМУ ПОХОДУЕсли рассмотреть результаты и уроки Индийского похода, то наиболее важными надо признать две бесспорные неудачи: отступление армии Александра от Гифасиса и катастрофу в гедросийской пустыне. План Александра носил всеохватывающий характер, поэтому вполне можно было допустить отдельные провалы. Нас удивляют в основном их причины. Несомненно, что в обоих случаях неудач можно было избежать и что вызваны они лишь ошибками, допущенными самим царем. Пока война шла с персами, Александр одерживал непрерывные победы, так как, стремясь осуществить невозможное, он все-таки оставался в реальных рамках своих желаний. Но заставить воинов двигаться вперед под тропическим ливнем или возвращаться через пустыню Гедросии противоречило географическим и климатическим возможностям и было тяжело даже для такого человека, как Александр. Если бы царь предоставил войскам отдых на время тропических ливней, то осенью армия без труда двинулась бы на восток. Если бы Александр потрудился провести предварительную разведку в Гедросии, он направил бы большую часть войска через Арахозию, а небольшая подвижная группа вполне могла бы пройти через зону пустынь и помочь Неарху.
К упомянутым ошибкам следует добавить еще и следующие. Во-первых, приказ, затруднивший выполнение задач Неарха: везти на кораблях, которым предстояла опасная задача разведки берегов, значительную часть армии. Во-вторых, как нам кажется, царь слишком рисковал собою в сражениях против маллов. Все это показывает удивительное упрямство и, можно сказать, даже твердолобость царя. Во время Индийского похода Александр перешел границу разумного. С маллами и с плаванием Неарха ему еще повезло, и конец оказался счастливым, чего нельзя сказать о походе через Гедросию и о событиях на Гифасисе. Когда-то успехи царя были обусловлены блеском его личности, но теперь его поведение все более напоминало безумную азартную игру. Невольно напрашивается вопрос: имела ли гибрис царя эпизодический характер и способен ли был царь преодолеть ее? Или, может быть, она стала уже внутренней необходимостью, дьявольской неизбежностью, от которой больше всего страдал сам Александр? Уместно вспомнить доверительный разговор с Неархом, когда царь предстал перед нами озабоченным и огорченным. Может быть, это настроение нарушило его планы? Ничего подобного! Его воля оставалась неизменной, а упрямство заставляло продолжать ту же азартную игру. Если и существовал другой, внимательный, заботливый Александр, то он был бессилен перед упрямой волей победоносного полководца.
