Антон Короленков - Сулла
И вот что интересно: тогда же, в 80 году,[1404] Сулла женился на некоей Валерии. Плутарх описывает это как внешне романтическую историю с мещанским подтекстом: во время гладиаторских игр «случайно поблизости Суллы села женщина по имени Валерия, красивая и знатная родом… недавно разведенная с мужем. Проходя мимо Суллы, за его спиною, она протянула руку и вытащила шерстинку из его тоги и проследовала на свое место. На удивленный взгляд Суллы Валерия ответила: «Да ничего особенного, император, просто и я хочу для себя малой доли твоего счастья». Сулле приятно было это слышать, и он явно не остался равнодушен, потому что через подосланных людей разузнал об имени этой женщины, выведал, кто она родом и как живет. После этого пошли у них перемигивания, переглядывания, улыбки, и все кончилось сговором и браком… Суллу к этому браку… привели чувства отнюдь не прекрасные и безупречные; как юнец, он был покорен смелыми взглядами и заигрываниями — тем, что обычно порождает самые позорные и разнузданные страсти» (Сулла. 35. 511).
Вполне возможно, что Валерия была по сердцу диктатору, но то же наверняка можно сказать и о многих других женщинах. Выбрал, однако, он именно ее. Плутарх сообщает, что она была сестрой видного оратора, сулланца Квинта Гортензия. Но также и Марка Валерия Мессалы — не того ли, что вел дело Росция? Такое вполне возможно.[1405] В любом случае это была одна фамилия. Характерно и то, что Валерии Мессалы были связаны с марианцами.[1406] Возможно, именно поэтому с Валерией развелся и ее первый муж.[1407] Словом, Сулла явно решил перетянуть фрондеров на свою сторону, а заодно обрел семейное счастье. Валерия забеременела от Суллы, но ребенок — девочка — родился уже после смерти отца. Как и положено было в Риме называть таких детей, ее нарекли Постумой.
А вот семейная жизнь одного из ставленников Суллы (да и жизнь вообще) сложилась не слишком удачно. В конце 81 года скончался царь Египта Птолемей IX Сотер П. Из представителей царствующего дома налицо оказалась лишь Клеопатра Береника III. Александрийскую верхушку правление женщины не устраивало. Через полгода из Рима пригласили бежавшего в свое время к Сулле Птолемея Александра. Аппиан вообще отводит диктатору главную роль в этом деле — он якобы хотел утвердить на берегах Нила своего ставленника и свободно пользоваться ресурсами богатой страны фараонов. Прибыв в Египет, царевич женился на Клеопатре Беренике, которая приходилась ему мачехой, и принял тронное имя Птолемея XI Александра П. Однако всего через 18 или 19 дней по неизвестным причинам он убил супругу. Однако царица пользовалась популярностью у александрийцев, и это привело к катастрофе. Новоиспеченного монарха выволокли из дворца, притащили в гимнасий и там прикончили. Попытка Суллы укрепиться на берегах Нила провалилась.[1408] Обстоятельства не позволили ему покарать убийц своего ставленника — его власть уже клонилась к закату.
Глава 13
Умение уйти красиво
Сулла находился у власти уже около двух лет. Он реформировал сенат, магистратуры, суды, финансы, управление провинциями, возвысил одних, унизил других, уничтожил третьих. Поднимались ввысь новые храмы. Пропаганда твердила о наступлении золотого века.
Правда, на окраинах Империи сражался с сулланцами Серторий, Митридат, разбив Мурену в Каппадокии, преспокойно продолжал царствовать в Понте, а александрийцы, убившие поставленного Суллой царя, не понесли никакого наказания. В Риме бойкие ораторы почти открыто критиковали новый режим, а слушатели охотно внимали их крамольным речам. Ктото, возможно, вспоминал греческий стих: «Часто при распрях почет достается в удел негодяю».[1409]
Но главное было сделано — восстановлена подлинная республика, а не та, которую довели до жалкого состояния своими новшествами мятежные трибуны и иже с ними. Сенат, очищенный от смутьянов и пополненный надежными людьми, обрел прежнюю власть и может уверенно править державой. Он может не бояться больше всаднических судов, ибо теперь сам контролирует их.
Предстояли консульские выборы на 79 год. Аппиан пишет, что комиции избрали Суллу консулом в угоду ему, но он отказался и провел на эту должность Публия Сервилия Ватию и Аппия Клавдия Пульхра (ГВ. I. 103. 480). История эта весьма загадочна и довольно любопытна. Высказывалось мнение, что диктатор не выдвигал свою кандидатуру на выборах и отказался от переизбрания потому, что нарушил бы в таком случае собственный закон о десятилетнем интервале между первым и вторым консулатами.[1410] Это вполне возможно, но непонятно другое: шла ли речь о спектакле, позволявшем Сулле продемонстрировать примерное законопослушание, или его соратники проявили излишнюю прыть? Сомнительно, что он ничего не знал о выдвижении его кандидатуры: это делалось не в одночасье, да и не могли сторонники диктатора не понимать, что оказывают ему медвежью услугу — ведь при переизбрании он уподоблялся Марию, Цинне и Карбону. А услужливых дураков в ближайшем окружении Суллы не замечено. Посему остается думать, что он устроил политический спектакль, — если, конечно, история, рассказанная Аппианом, изложена точно. Следует напомнить, что сцены такого рода устраивал впоследствии и Цезарь, отказывавшийся от знаков царской власти, которую ему публично предлагали. Да и его преемник Октавиан, как известно, в январе 27 года притворно сложил с себя власть, чтобы затем вновь принять ее по настоянию сенаторов.[1411]
Но если Цезарь и Октавиан прибегали к таким средствам для укрепления власти, то Сулла замыслил иное. Он демонстрировал законопослушание, повидимому, не ради себя, а ради упрочения созданной им системы — ведь всего через несколько месяцев диктатор, выражаясь современным языком, подал в отставку.
Произошло это, видимо, в январе 79 года, вскоре после вступления в должность новых консулов — Аппия Клавдия Пульхра и Публия Сервилия Ватии.[1412] К всеобщему удивлению, Сулла объявил о сложении им полномочий, распустил ликторов и заявил, что готов дать отчет о своих действиях всякому, кто пожелает. Аппиан рассказывает, что после этого какойто юнец стал поносить его и не прекращал браниться до тех пор, пока бывший диктатор не дошел до дому. Тот же, прежде чем войти в дом, заметил: «Этот мальчишка послужит помехою для всякого другого, кто пожелает сложить с себя власть».[1413]«Прошло короткое время, и римляне поняли, насколько Сулла был прав: Гай Цезарь своей власти не сложил» (Аппиан. ТВ. I. 103. 480–484; 104. 485–487; Плутарх. Сулла. 34.6). Насколько достоверен рассказ Аппиана, мы не знаем, но он отражает если не реальный факт, то черты характера Суллы — умение не обращать внимания на мелочи, а также его блистательный артистизм. Демонстративным равнодушием бывший диктатор добился едва ли не большего, чем юнец — своей выходкой. Он выставил дерзкого в качестве моськи, лающей на слона. Это было хорошим дополнением к главному спектаклю — сложению диктаторских полномочий.
