Реймонд Франц - Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии
Потом Питер говорил: «Я твердо решил не допустить «конфронтации» и делал все, что мог, чтобы разговор оставался спокойным и разумным». Когда районный надзиратель и местный старейшина ушли, Питер посчитал, что все закончилось на дружелюбной ноте, и был этим доволен. Но оказались, что он ошибался.
На следующей неделе районный надзиратель написал Питеру, что хотел бы встретиться с ним еще раз и поговорить о деле более серьезно.
По словам Питера, он почувствовал, что пора принимать решение. Напряженность, исходившая от Руководящего совета, его служебного отдела, ощущавшаяся в письме от 1 сентября 1980 года и в последовательных статьях в «Сторожевой башне», усилилась настолько, что верх взяла атмосфера «охоты на ведьм». С его стороны было бы наивным проигнорировать очевидную вероятность того, что предпринимаются попытки добиться его исключения. Он чувствовал, что дружба со мной, по крайней мере, этому способствовала. По его мнению, перед ним лежали два пути: либо добровольно выйти из собрания, либо позволить этим попыткам достичь своей цели. Оба эти пути были ему не по душе; но он решил, что должен выбрать первый и по собственному желанию выйти из собрания.
Когда я заметил, что сомневаюсь в том, что события уже достигли этой точки, Питер сказал: он все взвесил, молился об этом и считает такое решение более разумным. Больше всего его беспокоила семья. Трое из его семерых детей обзавелись своими семьями, у некоторых уже были дети, в этой же части страны у него было три брата, две сестры и много племянников и племянниц. Все они были Свидетелями Иеговы[223]. Если он позволит представителям организации довести дело до лишения общения, это приведет к очень сложной ситуации в этих семействах. Все они предстанут перед сложной дилеммой: общаться с ним как с отцом, дедом, братом, дядей или вместо этого повиноваться организации и избегать его. К тому же среди служащих его продовольственной компании было около 35 Свидетелей Иеговы. Добровольно выйти из собрания казалось ему лучшим выходом, поскольку, как он понимал, это просто означало бы, что он больше не является членом собрания. Но это не вело к безжалостному обрыванию всех связей, которое требовалось политикой организации в случаях лишения общения[224].
Питер подал письмо об уходе 18 марта 1981 года. Его зачитали перед собранием. Хотя за этим последовали обычные замечания, так как Питер был Свидетелем с детства и в течение многих лет часто руководил деятельностью местного собрания, письмо, по — видимому, разрядило обстановку, поскольку в нем спокойным тоном излагались причины и не выражалось никаких враждебных чувств. За редким исключением Свидетели Иеговы в Гадсдене, встречая Питера, относились к нему, по меньшей мере, приветливо. Я думаю, что они продолжали бы поступать именно так, если бы руководствовались только своими понятиями хорошего и плохого. Казалось, кризис был предотвращен.
Через шесть месяцев в «Сторожевой башне» появились статьи, изменившие всю картину. Некоторые говорили мне: «Им только оставалось напечатать в журнале ваши имена: твое и Питера Грегерсона». Мне не кажется, что статьи были напечатаны только из — за ситуации в Гадсдене. Однако я думаю, что она некоторым образом повлияла на тех, кто решил написать такой материал. О каких же изменениях шла здесь речь?
Еще в 1974 году Руководящий совет поручил мне написать статьи об отношении к людям, лишенным общения (это желательно было сделать из — за некоторых только что принятых Руководящим советом решений)[225]. Эти статьи, одобренные, как положено, Руководящим советом, значительно смягчили преобладавшее до тех пор настроение. Они призывали Свидетелей быть более милосердными во многих аспектах общения с исключенными, умерили жесткость положений, определявших отношения с членом семьи, лишенным общения.
В «Сторожевой башне» за 15 сентября 1981 года не только утверждалось противоположное мнение, но и содержались призывы к мерам еще более жестким, чем те, которые существовали до 1974 года (пример «лодки, плывущей против ветра», на этот раз еще дальше того места, откуда начался ее путь)[226].
Значительное изменение было сделано по отношению к тем, кто по собственной инициативе вышел из организации (как несколько месяцев назад сделал Питер Грегерсон). Впервые было решено, что к таким людям следует относиться так же, как к исключенным из собрания[227].
Прочитав материал и взглянув на него в свете собственного опыта работы в Руководящем совете (особенно с учетом моего недавнего общения с Председательским комитетом), я почти наверняка знал, к чему все это приведет. Мне не пришлось долго ждать.
То, о чем я сейчас рассказываю, изложено подробно не потому, что речь идет о моем деле или из — за его необычности, а потому, что оно очень характерно и похоже на то, что пережили другие, так как раз за разом в подобных обстоятельствах старейшины Свидетелей Иеговы применяли одинаковые методы и меры. Это наглядно показывает привитые им логику и дух, пришедшие из центрального источника.
Хотя на обложке журнала «Сторожевая башня» стояла дата 15 сентября, этот номер вышел на две недели раньше. Через несколько дней ко мне пришел местный старейшина Ист — Гадсденского собрания Свидетелей Иеговы Дэн Грегерсон — самый младший брат Питера. Он спросил, может ли он вместе с еще несколькими старейшинами побеседовать со мной. Я согласился и спросил, о чем бы им хотелось поговорить. Немного поколебавшись, он сказал, что надо обсудить некоторые мои замечания враждебного характера по отношению к организации. Когда я спросил, кто послужил источником этого заявления, он сказал, что этот человек пожелал остаться неизвестным (такое «метание копий из тумана» — явление вполне обычное; считается, что это надо воспринимать как нечто нормальное и общепринятое).
Однако я спросил его, не об этом ли говорит Иисус в Матфея 18:15–17 (совет о том, что человек, жалующийся на брата, сначала должен пойти к этому брату и поговорить с ним). Дэн согласился, что Иисус говорил именно о такой ситуации. Я предложил ему как старейшине встретиться с этим человеком и посоветовать ему придти ко мне для разговора и тем самым выполнить заповедь Иисуса. Он ответил, что этот человек не считает себя «квалифицированным». Я заметил, что это не имеет значения, что я не хочу ни с кем спорить; но если я вызвал у кого — то беспокойство, хотелось бы, чтобы этот человек сам сказал мне об этом, чтобы я мог извиниться и все прояснить (я до сих пор не знаю, о ком он говорил). Дэн произнес, что я должен понимать, что на старейшине также лежит «обязанность защищать стадо и интересы овец». Я полностью с ним согласился и выразил свое убеждение в том, что ему известно, что, согласно этой обязанности, старейшина должен призывать каждого в стаде твердо придерживаться Слова Бога и применять его в своей жизни. Тогда они могли бы помочь этому человеку увидеть, что необходимо применить слова Иисуса и придти поговорить со мной; в этом случае я узнаю, как именно я обидел его, и принесу соответствующие извинения.
