Юрий Пернатьев - Знаменитые мудрецы
Кстати, Бердяев был знаком с С. Булгаковым еще по Киевскому университету. Именно ему он был обязан и знакомством с Лидией Трушевой. Благодаря тому же С. Булгакову Бердяев вошел и в московскую православную среду, в частности – в кружок М. А. Новоселова, где происходили жаркие дебаты на религиозные темы.
Вместе с Новоселовым и Булгаковым Бердяев побывал в Зосимовой пустыни, у почитаемых старцев Германа и Алексея. Эта поездка оказалась в какой-то мере решающей для философа. Он вспоминал позже: «Во всяком случае мне было ясно, что я не принадлежу к людям, которые отдают свою волю духовному руководству старцев. Мой путь был иной и, может быть, более трудный… я не мог смирить своего свободолюбия».
Кроме кружка Новоселова, Бердяев в эти годы был тесно связан с Религиозно-философским обществом в Москве, где делал доклады и выступал оппонентом других философов. В 1911 г. вышла его книга «Философия свободы», ставшая впоследствии знаменитой. В ней Бердяев утверждал, что истинное познание возможно только в истинном бытии. Оно остается неосмысленным в его «падшести» и «зле», заставляя искать смысл истории на путях дуализма. Поэтому подлежит «исправлению» само бытие – как личностное, так и вселенское.
В начале 1910 гг. Бердяев на некоторое время отошел от дел, связанных с религиозной и издательской деятельностью, всецело посвятив себя книге, которая по праву считается одной из вершин философской мысли России. Вышедший в 1916 г. труд назывался «Смысл творчества. Опыт оправдания человека». В нем Бердяев утверждал, что человек является творением, созданным по образу и подобию Творца. И оправданием человеческой жизни, основным содержанием ее и путем к спасению является творчество. «Творчество… есть обнаружение избыточной любви человека к Богу, ответ человека на Божий зов, на Божье ожидание». Бердяев сравнивает творчество с пророческим служением. Более того: творчество есть путь к осуществлению христианства в истории. Оно обращено к «Третьему Завету», призванному сделать человечество совершенным.
Занимаясь философскими размышлениями, Николай Александрович не оставался в стороне и от событий современности. За газетную статью в защиту монахов Свято-Пантелеймонова монастыря на Афоне, обвиненных в имяславческой «ереси», его отдали под суд, и угроза вечного поселения в Сибири оставалась реальной вплоть до отменившей все политические процессы революции.
Февраль и Октябрь 1917 г. Бердяев встретил в Москве. «Я пережил русскую революцию как момент моей собственной судьбы, а не как что-то извне мне навязанное, – писал он в «Самопознании». – Эта революция произошла со мной, хотя бы я относился к ней очень критически и негодовал против ее злых проявлений». В первые пореволюционные годы Бердяев вернулся к общественной деятельности. Осенью 1918 г. он организовал в Москве Вольную академию духовной культуры, где читали свои курсы А. Белый, Вяч. Иванов, С. Франк, устраивались семинары, публичные собрания с прениями. Сам Бердяев вел семинар по Достоевскому, читал курсы по «Философской религии» и «Философии истории». На основе последнего курса издал книгу «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы», которую наряду со «Смыслом творчества» ценил больше всего из написанного им в доэмигрантский период.
Как позже писал Бердяев в «Самопознании»: «Значение Вольной академии духовной культуры было в том, что в эти тяжелые годы она была, кажется, единственным местом, в котором мысль протекала свободно и ставились проблемы, стоявшие на высоте качественной культуры». Вольная академия просуществовала три года и была закрыта в 1922 г.
Деятельность Бердяева, ставшего заметной фигурой в пореволюционной Москве, начала привлекать внимание новой власти. В 1920 г. он был арестован в связи с делом «Тактического центра», допрошен лично Ф. Дзержинским и освобожден без каких-либо последствий. В 1922 г. последовал второй арест, а в сентябре – высылка за пределы РСФСР по идеологическим причинам в составе 160 представителей интеллигенции, оппозиционно настроенных к новому строю. Вместе с Бердяевым уехали два самых дорогих ему человека – жена Лидия и свояченица Евгения Юдифовна Рапп. Первым местом жительства стал Берлин. Здесь философ написал фундаментальный труд «Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы». Книга, опубликованная в 1924 г. в берлинском издательстве «Обелиск», была переведена на основные европейские языки и принесла автору всемирную известность.
Констатируя «конец новой истории», которая, по его мнению, не удалась, Бердяев вновь увидел мессианскую задачу для теперь уже пореволюционной России. «Мы вступаем в Европу, – утверждал он, – во многом аналогичную эпохе эллинистической… Культура перестает быть европейской, она становится всемирной. Европа вынуждена будет отказаться от того, чтобы быть монополистом культуры. Россия, стоящая в центре Востока и Запада, хотя страшным и катастрофическим путем, получает все более ощутительное мировое значение, становится в центре мирового внимания».
С лета 1924 г. Бердяевы обосновались во Франции, ставшей для них второй родиной. Супруги поселились в рабочем предместье Парижа – Кламаре, – где сначала снимали квартиру, а в 1938 г. переехали в собственный дом, полученный в наследство от друга семьи англичанки Флоранс Вест. Жили Бердяевы скромно, по выражению Николая Александровича, «как в монастыре, никаких развлечений, визитов, поездок (кроме необходимого лечения)». По воспоминаниям Л. Ю. Бердяевой, «единственный человек, с которым он сохранял дружеские отношения еще с киевского периода жизни, был Лев Шестов. С остальными же – знакомство или полная отчужденность».
В Париже Бердяев возобновил деятельность основанной им еще в Берлине религиозно-философской академии, которая открылась в ноябре 1924 г. при содействии Американского христианского союза молодых людей. С 1925 г. он издает «орган русской религиозной мысли» – журнал «Путь». Постоянный участник международных конгрессов, конференций, симпозиумов, Бердяев и сам организует встречи представителей католической, протестантской и православной религиозно-философской мысли.
Вынужденная эмиграция стала для философа экзистенциальным опытом внеиерархического существования, находящего опору лишь в «царствии Духа» – в личности. Первичность «свободы» по отношению к «бытию» стала четко осознанным и определяющим принципом его философии, о чем свидетельствует книга «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики», изданная в Париже в 1931 г.
1940-е годы оказались для семьи Бердяевых чрезвычайно тяжелыми: война, немецкая оккупация, нехватка топлива и продуктов, болезни, серьезная операция, перенесенная Бердяевым в 1942 г. Во время Второй мировой войны обострилось и его патриотическое чувство по отношению к России, заставившее однажды признать: «Я не националист, но русский патриот». Такая позиция грозила арестом, но, как выяснилось после войны, кто-то из высшего германского командования считал себя знатоком и покровителем философии, и это спасло Бердяева от преследований гестапо.
