Принцесса Диана - Боль любви. Мэрилин Монро, принцесса Диана
– Сначала вот так! – Я со всей силы грохнула тарелкой об пол. Во все стороны полетели фарфоровые осколки. – Пол, ты когда-нибудь ссорился со своей Марией с битьем посуды?
– Нет, упаси боже.
– Тогда бери и делай, как я.
Следующая тарелка полетела в стену. В комнату, привлеченный шумом, заглянул охранник. Я махнула рукой:
– Присоединяйся.
Но он только покачал головой и скрылся. А мы с Барреллом с удовольствием переколотили кучу фарфора. Наконец я устала, а посуды еще оставалось немало, к тому же осколки получились довольно крупные и далеко не все тарелки или соусницы вообще бились.
Теперь пригодился мешок: сложив в него все, что еще предстояло разбить, я взялась за молоток. И снова фарфор отзывался обиженным «дзинь»!
Осколки выгребали изо всех углов несколько дней, то и дело под каким-нибудь креслом или диваном обнаруживался еще один. Несколько раз я натыкалась на них ногами, это довольно неприятно, когда под ногу попадает недобитый осколок прошлого счастья.
Тогда я предложила вообще убрать всю мебель и поднять ковры:
– Иначе мы будем натыкаться на это безобразие полгода!
Женщины, учтите мой опыт, когда будете бить посуду: ее нужно сразу складывать в мешок, иначе потом придется делать почти ремонт в комнате.
Мы действительно подняли ковры, выгребли все до мелочи. Кто-то из охраны увидел такие страсти, немедленно родился слух, что у принцессы Дианы очередная паранойя – она ищет жучки под паркетом! Якобы я, опасаясь подслушивания, вскрыла даже пол.
Ну не опровергать же такую откровенную глупость, рассказывая о перебитом фарфоре? Иначе одна сплетня заменит другую, примутся болтать о том, что я лишила посуды весь Кенсингтонский дворец.
Пусть болтают, мне уже все равно.
Редактор «Харперс Базар» Лиз Тилбертис однажды поинтересовалась:
– Диана, а почему ты прячешь свои ноги? Они у тебя красивые.
Я даже ужаснулась: разве может супруга принца открыть колени?! Нет, это немыслимо.
– Даже если эти колени стоит показать всем? И вообще, тебе нужно одеваться проще и сексуальней.
Ну уж, сексуальней я всегда старалась, постоянно требуя этого от модельеров, но что они могли? Оголить плечи, обозначить талию, приподнять грудь…
Я подтянула юбку выше колен, задумчиво глядя в зеркало. А колени и сами ноги и правда хороши… Почему бы не открыть?
Я открыла, и все пришли в восторг!
Из моего гардероба почти исчезли дорогие, расшитые драгоценностями наряды, я больше не представляла Британию на торжественных приемах за границей, они стали мне не нужны. А по своим делам или просто на обед с приятельницей лучше отправиться в простых джинсах, белой рубашке и синем блейзере.
Это привело читательниц «Vanity Fair» в полный восторг! Теперь все обсуждали новый облик Дианы, такой простой и сексуальный одновременно.
Я наверняка знала, что этот облик не понравился бы Ее Величеству и принцу Чарльзу, но он пришелся по вкусу Уильяму и Гарри, а также их одноклассникам. Немного погодя к моему дню рождения Гарри собрал своих приятелей, и они все вместе спели мне поздравление с днем рождения. Такое дороже любого подарка!
Я уходила от прошлой жизни, меняясь на глазах. Мне удобней в джинсах и рубашке, удобней в мокасинах на низком каблуке, удобней с более короткими волосами, которые не нужно то и дело укладывать и заливать лаком.
Но я и вечерние платья стала надевать более смелые, открывая ноги…
Тут мне встретился Хаснат Хан, и я примерила восточные наряды. Тоже понравилось.
Оказалось, что жить, не будучи связанной многими условностями и обязанностями, куда легче. Я вдруг поняла, сколько всего пропустила в жизни за эти пятнадцать лет! Нет, я не жалела о годах брака ничуть, даже при том, что были попытки суицида, были скандалы, слезы, крики, все это обогатило меня, я повзрослела и поумнела.
Так шли дни, полные каких-то совсем новых забот, в которых не было места нытью, тоске и даже мыслям о Камилле. С Чарльзом мы вдруг перестали воевать, просто у него появился новый разумный помощник, который сообразил, что для улучшения имиджа наследника престола вражда с бывшей супругой, матерью принцев Уильяма и Гарри и просто красивой женщиной, совсем ни к чему.
Сначала Марк Болланд мне показался очень и очень разумным и надежным человеком, он и правда помог прекратить холодную войну между нами, к тому же Марк был противником Тигги, что автоматически причисляло его к списку моих друзей. Болланду тоже не нравилась девица, явно желавшая занять мое место не только рядом с Чарльзом, но и серьезно влиять на моих мальчиков. О, ради удаления этой красотки я готова была помириться и с Чарльзом тоже. Только не с Камиллой, до этого еще не дошло!
Позже я поняла, что именно ради Камиллы и работает Марк Болланд, но мне он не мешал, я сотрудничала с ним спокойно.
К тому же у меня нашлись совсем другие интересы, начались новые поездки, изменившие меня настолько, что я едва узнаю сама себя.
Вот кого я не люблю, так это Форин-офис. Они словно нарочно делают все мне во вред, а потом удивляются моей недостаточной лояльности.
Прошу предоставить полномочия, чтобы стать послом мира. Получаю ответ: «Нет». Почему?! Никто не объясняет, но и без объяснений ясно: Британии ни к чему популярность опальной бывшей супруги наследника престола. Было бы куда проще и удобней, если бы я часами разглядывала безделушки или примеряла наряды в магазинах, если бы меня фотографировали с глянцевыми журналами в руках или во время развлечений…
Но я укоротила юбки, стала носить джинсы не только дома, но и за пределами дворца, стала одеваться и вести себя более раскованно и сексуально. Я стала другой, и удержать меня на пустых представительских мероприятиях было уже невозможно.
Я хотела дела, настоящего дела, а не простого присутствия на разных благотворительных обедах и открытиях мемориальных досок. И я это дело нашла! Конечно, все мои разъезды и особенно участие в мероприятиях вроде посещения только что разминированных полей мало нравились даже правительству, но они долго не могли со мной ничего поделать…
Теперь меня уже некому было сдерживать в поездках, кроме, конечно, Форин-офиса. Вот кого возмущает моя самостоятельность. Если нужно оградить меня от бесконечных репортеров или назойливых фотографов, то тут я частное лицо, должна справляться сама. Но стоит затеять что-то действительно нужное, просыпается запрещающая машина и рявкает:
– Нет!!!
Почему? Они вспоминают, что я мать наследника престола.
У моих друзей Аннабель и Джимми Голдсмиттов дочь Джемайма вышла замуж за пакистанца Имрана Хана. Уже одно это делало дружбу с ней очень желательной. Мне так хотелось понять, каково это – быть замужем за правоверным мусульманином и жить по их законам. Аннабель качала головой:
