Михаил Мельтюхов - Мифы Великой Отечественной — 1-2 (военно-исторический сборник)
Необходимо подчеркнуть, что уже после первых успешных применений воздушно-десантных частей гитлеровской Германии в Дании, Норвегии, Бельгии и Нидерландах в апреле — мае 1940 г. особое внимание к ним проявляла советская военная разведка — Разведывательное Управление Генерального Штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РУ ГШ РККА).
Так, в подготовленной в сентябре 1940 г. «Разведывательной сводке № 6 (по Западу) Разведуправления ГШ РККА» особое место было посвящено парашютным десантам:
«Для парашютных и посадочных десантов в германской армии применяют следующие самолеты: трехмоторный „Юнкерс-52“, двухмоторный „Юнкерс-86“ и четырехмоторные „Фоке-Вульф Кондор“ и „Юнкерс-90“. На двух- и трехмоторных самолетах транспортируют по 15–20 человек, на четырехмоторных — по 40–50 человек, в зависимости от дальности предстоящего полета.
Солдаты, предназначенные для выброски на парашютах, имеют при себе револьвер, 180 патронов к нему, 2 ручные гранаты, винтовочные патроны и нож. У старшины парашютного отделения, состоящего из 5 человек, имеется автоматический пистолет. Остальное снаряжение, оружие и боеприпасы сбрасываются с самолетов в специальных жестких мешках цилиндрической формы на отдельных грузовых парашютах. В мешках находятся заряженные винтовки, ручные гранаты, легкие и иногда станковые пулеметы.
Боевые прыжки обычно производятся с высоты 300 м. В ряде случаев, и особенно в глубоком тылу противника, выброску парашютистов проводили с высоты 100–150 м.
Раскрытие парашютов при выброске с небольших высот полностью автоматизировано: полное раскрытие купола достигается после 25 м падения»[412].
Приведенный выше отрывок не свободен от небольших неточностей — к примеру, легкий бомбардировщик «Юнкерс-86», успешно применявшийся еще в Испании гитлеровским легионом «Кондор», из-за недостаточно мощных двигателей не получил распространения в варианте военно-транспортной машины. Штатным личным оружием практически всех немецких парашютистов-десантников были не револьверы, а пистолеты типа «Парабеллум». Отделение парашютистов-десантников состояло не из 5, а из 13 бойцов. Однако эти мелочи не влияют на общее качество весьма информативного изложения.
Тогда же Сталину и другим членам Политбюро была направлена подписанная 11 сентября 1940 г. тогдашним начальником РУ ГШ РККА генерал-лейтенантом Ф. И. Голиковым разведывательная сводка «Группировка германской сухопутной армии», где говорилось:
«На аэродромах западной части Германии и на оккупированной территории Голландии, Бельгии и Франции находится от 1500 до 2000 транспортных самолетов, частично обеспечивающих срочные переброски технического имущества и личного состава ВВС, но в основном предназначенных для воздушных десантов»[413].
Указанное в разведсводке количество военно-транспортных самолетов «Юнкере» Ju 52, находившихся тогда на вооружении ВВС гитлеровской Германии, в целом соответствовало истине. Теоретически каждый такой «Юнкере» мог принять на борт одно отделение парашютистов (14 человек с двумя пулеметами MG-34) и, обладая грузоподъемностью 1,5 тонны, «тянуть» еще и прикрепленные снаружи фюзеляжа под шасси два мотоцикла с колясками и буксируемую ими горную пушку калибра 75 мм. Исходя из указанных параметров грузоподъемности для переброски основной тактической боевой единицы — батальона стрелков-парашютистов (штаб со взводом связи, три стрелковые роты — т. е. девять взводов или 27 отделений плюс одна рота тяжелого оружия — три взвода или 9 отделений с 12 пулеметами и 6 81-мм минометами) необходимо было использовать 40–45 «Юнкерсов» — т. е. фактически целую авиагруппу военно-транспортной авиации люфтваффе. С учетом того, что в 1939–1940 гг. в ВВС Германии имелось 5–6 таких групп, составлявших три транспортные эскадры (KG.z.b.V. 1, KG.z.b.V2 и KG.z.b.V.9), реально для транспортного обеспечения воздушно-десантных операций на постоянной основе в люфтваффе насчитывалось 250–300 машин, которые единовременно могли доставить в неприятельские тылы шесть батальонов десантников[414].
Следует отдать должное советским военным разведчикам 1940–1941 гг., которые весьма серьезно оценивали потенциал воздушно-десантных сил Гитлера. Так, в составленном всего за три месяца до начала войны, т. е. 11 марта 1941 г., «Спецсообщении Разведывательного Управления Генерального Штаба Красной Армии о направлении развития вооруженных сил Германии и изменениях в их состоянии» особо отмечалось:
«…Продолжается увеличение парашютных и посадочных дивизий. Если к концу активных операций на западе (т. е. к лету 1940 года. — М.Т.) в составе германских вооруженных сил была одна парашютная и одна авиадесантная дивизия, то в настоящее время имеется три парашютные и три авиадесантные дивизии»[415].
Наконец, менее чем за месяц до начала войны, 28 мая 1941 г., легальный резидент Разведуправления Генштаба РККА в Румынии полковник Г. М. Еремин (Ещенко), работавший в Бухаресте под прикрытием должности 3-го секретаря полпредства СССР и имевший на связи ценного агента — пресс-атташе посольства Германии в Румынии Курта Велькиша (АБЦ), на основании полученных от того сведений направил начальнику Разведупра генерал-лейтенанту Голикову подробное сообщение, где, наряду с другими «немецкими мероприятиями для похода против СССР, подготовка к которому будет закончена к середине июня», упомянул следующий важный момент, который Ф. И. Голиков подчеркнул и распорядился выписать на отдельный бланк для возможного доклада «наверх»:
«С немецкой стороны готовится нелегальное действие в Кавказской области, а также десантно-парашютные войска для того, чтобы предотвратить уничтожение промышленных остановок в нефтяных областях путем саботажа»[416].
Сведения, добытые полковником Ереминым и его немецким помощником Велькишем, получили полное подтверждение летом 1942 года, когда для захвата нефтяных месторождений Майкопа были использованы подразделения диверсионного полка «Бранденбург». Тем не менее эти сведения выглядели вполне достоверно и весной 1941 г. — с учетом той роли, которую спецназовцы «Бранденбурга» уже сыграли к тому времени: в апреле 1940 г. при защите от английских диверсантов района нефтедобычи в союзной гитлеровцам Румынии и в июне того же 1940 г., когда «бранденбуржцы» успели разминировать приготовленные французами к подрыву нефтяные скважины Пехельброна в Верхнем Эльзасе.
К слову, предвоенные возможности разведотдела штаба Прибалтийского особого военного округа, развернутого на территории присоединенных к СССР Эстонии, Латвии и Литвы против крупнейшей ударной группировки Вермахта в Восточной Пруссии, позволяли вести наблюдение за расположенными там подразделениями «800-го учебного полка особого командования», более известного как полк особого назначения «Бранденбург». Одна из последних предвоенных разведсводок (за № 11) разведотдела штаба округа за подписью замначразведотдела подполковника Кузьмы Николаевича Деревянко (именно он, уже будучи генерал-лейтенантом, 2 сентября 1945 года по личному приказу Сталина подписал от имени советского Верховного Главнокомандования акт о безоговорочной капитуляции Японии, юридически завершивший Вторую мировую войну) гласила:
