Никита Хрущев - Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 1. Часть 2
Это было первое в истории такого рода зверство, совершенное против человечества! А мы не использовали тогда выгодный момент, сами себя изолировали и тем самым позволили агрессивным силам США натравить японцев против Советского Союза. После того как наши представители удалились из Японии, много лет мы не имели там никаких представителей. Это большая потеря. Мы сами, проявив тупость, непонимание, создали наилучшие условия для антисоветской пропаганды со стороны врагов как внутри Японии, так и в США. Огромный пропагандистский аппарат, находившийся на Японских островах, был нацелен против Советского Союза. Так поплатились мы за проявленное нами совершенно необъяснимое упорство. Я и сейчас толком не пойму, чем оно было вызвано. Помню, уже после войны приезжала по какому-то случаю делегация из США. Возглавлял ее государственный секретарь Бирнс[327]. Я был в то время в Москве и присутствовал на обеде, который Сталин дал в его честь. На этом обеде присутствовал и лидер лейбористов Англии Бевин[328]. Он раньше входил в военный кабинет Черчилля. Влиятельный человек. В какой атмосфере проходил обед? Сталин как хозяин стола объявлял тосты и при этом буквально третировал Бевина. Мы позднее, когда обменивались мнениями, возмущались этим. Ведь Бевин вышел из рабочих, он был шофером и докером. А когда Сталин за столом делал в его адрес какие-то совершенно недопустимые намеки, предпринимал булавочные уколы, Бевин стыдил Сталина: "Я первым поднял голос в защиту Советской России. Это я организовал в свое время забастовку английских докеров под лозунгом "Руки прочь от Советской России!".
Так и было, он говорил правду, об этом писали все газеты. Чем было вызвано такое поведение Сталина? Трудно объяснить. Думаю, что Сталин, как говорится, закусил удила, считал себя вершителем мировой политики. Поэтому он столь несдержанно вел себя в отношении этого представителя союзной страны, нашего партнера по войне. Зато он очень любезно держал себя в отношении Бирнса. Правда, его любезность тоже имела обратную сторону. Сталин, ухаживая за Бирнсом и говоря ему всякие приятные слова, в то же время позволял себе отпускать шуточки, направленные против президента США Трумэна. Это было совершенно недопустимо: любезничать в лицо с представителем Трумэна и поносить самого Трумэна. Бирнс же как-то "уворачивался", не принимал комплиментов в свой адрес. А Сталин сравнивал Трумэна и Бирнса в невыгодном для президента свете. Даже Берия, когда мы после обеда беседовали, возмущался: "Слюшай, как это можно, как это можно? Ведь еще сегодня, как только Бирнс выйдет от нас, все станет известно Трумэну". Видимо, так и произошло. Трумэн как бы подогревался нами в своих антисоветских настроениях и антипатии к Сталину. После подписания мирного договора с Японией были постепенно ликвидированы органы, созданные для наблюдения за ней[329]. Мы входили в них, пусть на положении, не соответствующем статусу великой державы, но все же присутствовали там.
А после подписания мирного договора с Японией ею были установлены обычные дипломатические отношения со странами, подписавшими договор[330]. Наши представители еще какое-то время пребывали в Токио, не хотели уезжать оттуда, пользовались правом державы, которая тоже принимала капитуляцию Японии. Наконец американцы попросили, чтобы мы ушли вон. Мы сопротивлялись. В конце концов, наши люди были там буквально блокированы. Им были созданы невыносимые условия жизни. И при этом они ничем, по существу, не занимались, их никуда не пускали, с ними не считались. В результате наши люди уехали домой. Что же получилось? После разгрома Японии мы обрели то, что было утеряно царской Россией. Наша честь великой державы была восстановлена. Наши войска участвовали на завершающем этапе операций в разгроме японской армии, нам надо было проявить трезвость: все-таки главные затраты и материальных средств, и живой силы пришлись в войне с Японией на США. Если сравнивать, то мы меньше затратили в войне против Японии, чем американцы и англичане при разгроме гитлеровской Германии. Их вклад соответственно был побольше, хотя они тоже пришли к победе над Германией, уже завоеванной СССР, завоеванной кровью советских людей и истощением наших ресурсов. Конечно, они, согласно договору о ленд-лизе оказывали, нам существенную помощь.
Даже Сталин признавал это в нашем кругу, я об этом несколько раз от него слышал: "Если бы нам американцы и англичане не помогли по ленд-лизу, то мы бы одни не смогли справиться с Германией, мы слишком много потеряли". Почти каждый солдат знает, как шли дела в Маньчжурии под конец Второй мировой войны. Наши самолеты приземлились с десантом в Мукдене, и был захвачен в плен император Маньчжурии Пу И, ставленник Японии[331]. Одно это само по себе говорит о том, в каком состоянии находился противник. Император не успел даже уехать из Маньчжурии и был захвачен нашими солдатами, которые прибыли туда на транспортном самолете! Разве сравнимо это с тем, что происходило на германском фронте? Конечно, иное дело, что в других местах Маньчжурии и мы пролили немало крови. А когда после подписания мирного договора наших представителей, собственно говоря, выдворили из Японии, то вплоть до самой смерти Сталина абсолютно никаких контактов с нею у СССР как бы и не было. А это кому было выгодно? Произошло же это по нашей вине. Если бы мы подписали договор, то завели бы в Японии свое посольство, имели бы мы контакты с японской общественностью, налаживали бы торговые и деловые отношения с японскими фирмами и предприятиями. А мы такой возможности лишились. Вот то, чего как раз хотели американцы. Они желали, чтобы наших представителей там не было, и вообще стремились изолировать нас. Эта политика, впрочем, проводилась фактически с первых дней возникновения Советского государства: вражеское окружение, интервенция, непризнание; но теперь мы сами попались на эту удочку, в угоду агрессивным силам США.
Да и не только США, а и всех антисоветских сил в мире. Вот такое положение мы создали по своему недомыслию в результате какого-то затемнения сознания и переоценки собственных возможностей. Противник же наш, по тому времени - США, этим воспользовался. Когда мы после смерти Сталина, в середине 50-х годов начали расчищать политическое поле и убирать осколки, оставшиеся после Второй мировой войны в Европе и в Азии, то сразу столкнулись с еще не нормализованными отношениями с Японией. У нас не было с нею никаких прямых контактов, и это наносило ущерб нашей политике и экономике. Американцы же были представлены в Японии не только посольством: они как оккупанты были там почти хозяевами, вели себя нагло, строили базы, проводили антисоветскую политику, настраивали японцев против нас. Одним словом, делали все, что диктовали оголтелые монополисты и милитаристы, дышавшие ненавистью к странам социализма, в первую очередь к стране, первою поднявшей марксистско-ленинское знамя борьбы рабочего класса и добившейся больших успехов в этой области.
