Юрий Шутов - Анатолий Собчак: тайны хождения во власть
Максимов постоянно меня в чем-то подозревал, хотя по большому счету я, в общем, ничего не скрывал, даже свое убеждение в том, что чем интеллигентнее человек, тем меньше должно быть у него родственников. Он основательно считал любой, свойственный людям порок развлечением, единственно доступным в этом мире и потому скрашивающим их существование. Полагая, например, что тяга к попойкам, причем не к алкоголю как таковому, а именно к бутилированному застолью является солью души, требует особого дарования ума и предполагает искренность отношений, доказывающих всем понятное: напускной порок не считается настоящим пороком. Отличаясь редкой добротой к людям и сам никогда не сидя сложа руки, он активно всех понукал к прогрессивному развитию, будучи потенциальным единомышленником всех преобразователей. Лишь время могло утихомирить его производственные страсти, и то не раньше начала следующего века. Но судьба распорядилась иначе.
В течение многих лет Максимов не раз мне помогал, демонстрируя при этом огромное желание отдать последнюю рубашку, поэтому, помятуя о легендарном успехе чилийских водителей грузовиков в борьбе с властями, я решил обратиться именно к нему.
Его достаточно крупный автопарк состоял из разномарочных машин и занимался не только развозом молока с другими продуктами, но также всякими, в том числе тяжелогрузными перевозками. Прекрасно понимая, что транспорт является частью единого технологического процесса, соединяющей изготовителя с потребителем, было задумано продуктовые машины не трогать, дабы не создать молочную проблему у горожан, а все остальные задействовать в автоманифестации на Исаакиевской площади у здания Ленсовета. Для этого нужны были не только сами машины. Требовалось подготовить манифест, листовки, лозунги, собственно самих водителей и многое другое. То есть работа по сути предстояла немалая. Кроме того, в целесообразности исполнения данной задачи предстояло убедить самого Максимова, который пока только недоумевал и потешался над депутатами, следя за их нелепыми сборищами по телевизору, когда транслировали сессии и другие выходки, схожие с театральными капустниками провинциальных актеров, вдобавок глухих, где каждый, выступая, говорил что хотел, не слыша других и не вникая в суть происходящего.
Своим мнением мой друг очень дорожил, поэтому заставить его что-то бездумно сделать было просто нереальным делом.
К моему удивлению, в нашем разговоре, сперва издалека, он сам выказал недюжинное стремление найти способ одернуть ленсоветовских «детей неразберихи», которые, как считал Максимов, отклонились в сторону от своих предвыборных обещаний, вместо созидания резко приступив к разрушениям. Предлагаемый план он принял полностью, сам доработав отсутствующие детали. После чего были намечены совместные действия и сжатые сроки, а также улажены все другие моменты.
Солнечным летним утром, в день начала очередной сессии, максимовские грузовики, разукрашенные лозунгами крайне обидного для «нардепов» содержания, запрудили площадь перед входом в Мариинский дворец. От неожиданности началось форменное столпотворение. «Демократы» столпились у окон, боясь показаться на свежем воздухе. Старт сессии был сорван. Телетрансляторы переместились на улицу. Пассажирам проходящих рейсовых автобусов, а также всем другим случайным прохожим наши ребята раздавали листовки с объяснением происходящего. Правда, сперва планировалось разбросать прокламации над городком с вертолета, но мною этот вариант был забракован, дабы попусту не мусорить, тем самым досаждая дворникам и создавая впечатление буйной попытки государственного переворота.
Из кабинета Собчака я молча отнаблюдал весь разворот запланированных событий и действий исполнителей. «Патрон» от красочности и организационной четкости проводимой операции чуть было не впал в шоковое состояние, категорически заупрямившись выйти на площадь к манифестантам и принять их обращение к сессии, а также выслушать требования собравшихся, заключавшиеся в публичном выражении желания демонстрантов заставить дворцовых болтунов заниматься нужными избирателям делами, а не внутренними склоками и стравливанием Щелканова с Собчаком для скорейшего развала городской жизни. От необходимости вынужденного показа врожденной трусости «патрона» отвлек лояльный «демократ-депутат», заскочивший в кабинет, как Керенский, стремящийся перед штурмом под видом слуги английского посланника спешно покинуть Зимний дворец. Он, на ходу свертывая с лацкана своего пиджака депутатский значок, стал скороговоркой упрашивать «патрона» выйти вместо депутатов к «бунтовщикам» и унять их. В общем, раскочегарил дух Собчака настолько, что тот чуть было не выпустил из виду свою роль в разыгрывающемся спектакле.
Тем временем на площади спешно прибывшие тележурналисты вели бойкий сбор интервью у наэлектризованных возмутителей спокойствия, и поэтому появление «патрона» возбуждения массам не добавило. Однако, очутившись в толпе, Собчаку все равно пришлось пережить волнение, схожее с чувствами врача-гинеколога перед осмотром медведицы гризли. Но, убедившись в полном отсутствии у восставших шоферов агрессии против него самого, «патрон» заметно успокоился и стал вовсю поддакивать транспортникам, хаявшим почем зря депутатов под общим лозунгом: «Если будете продолжать шкодить, мы заставим бросить ваши мандаты под колеса наших грузовиков».
В итоге площадной встречи манифестанты поручили «патрону» немедленно огласить на сессии с сорванным началом житейскую оценку деятельности «случайно избранных» и пригрозить им в случае неуемности парализовать весь транспорт в городе.
После обеда шоферы организованными колоннами с развернутыми транспарантами покинули площадь и сняли осаду забившихся во дворце «демократов», тщетно призывающих по телефонам ГАИ либо милицию силой разогнать нахалов-водителей. ГУВД в ту пору еще сохраняло нейтралитет.
Собчак с сессионной трибуны притихшим «пионерам реформ» не без удовольствия и почти дословно пересказал все, что о них уже думают избиратели, намекнув в конце о своем сегодняшнем «героическом» поступке и защите Щелканова со сподвижниками от гнева толпы, склонной, по мнению «патрона», больше к вульгарному мордобою, нежели к «демократическому» диспуту с нашкодившими народными избранниками.
Решение направить Щелканова с добровольцами объясняться в логово бунтовщиков на Парнасе было принято сессией единодушно. Сопровождать в АТП-48 Щелканова на поругание шоферов «патрон» вызвался с энтузиазмом штатного палача, желавшего своим пациентам доброго здоровья перед казнью. Мне же осталось лишь предупредить Максимова о времени прибытия высокопоставленных парламентеров в гости к коллективу первых организованных противников новых властей нашего города.
