Татьяна Тарасова - Красавица и чудовище
В Москве готовимся к чемпионату мира. Потом уезжаем в Финляндию, там пройдет это первенство, там накануне мы проводим двухнедельный сбор. Вдруг у Леши начинает болеть нога, причем сильно, и никто — ни врачи, ни тренеры, ни я — не может понять, что у него с ногой происходит. Почему она вдруг подкашивается? Я совершенно растеряна, боюсь, что у него порвется мышца.
Периодические спазмы, будто судорогой сводит ногу. Боль ужасная, но он ее преодолевает. Не дает себе покоя, прыгает на больной ноге. Тренировки я провожу короткие, но очень интенсивные. Я чувствую, что, если нога его не подведет, на первенстве мира он будет рвать и метать. Но боль не отступает. Он уже хромает, уже ее подтягивает, уже перебежки без боли не может сделать. Но как он тренировался! Не давал себе никаких поблажек — так тренировались только самые выдающиеся спортсмены.
Нам очень помог маленький тихий городок в Финляндии, весь в соснах. Выхожу гулять, вроде нормальное настроение, но в голове как колокольчик: нога, нога, нога. Ногу он кутает, пьет какие-то лекарства, а она его не отпускает, как выходит на лед, начинаются эти ужасные спазмы. Вольтарен, уколы — ничего не помогает. Он заявляет: «Никаких лекарств пить больше не буду, никаких уколов делать тоже не буду. Как есть, так и буду кататься. Натурально».
Вот в каком состоянии мы заявляемся на чемпионат мира, вот в каком состоянии он выходит на «квалификацию»… но прокатывает ее нормально. Со всех сторон я слышу только имя Плющенко: Женя, Женя, Женя! Вся команда за Женю Плющенко. Дружок, говорю я ему, нас с тобой тут, похоже, совсем не ждали. А если и ждали, то только для того, чтобы не давать тебе никаких поблажек. Леша немножко хромает, журналисты начинают об этом писать. Больному же фигуристу на чемпионате делать нечего. Ему предложили, чтобы он снялся с соревнований. Ведь не скроешь, с каким трудом он на тренировке прыгает, а потом еле-еле доезжает до борта. За ним пресса ходит, спрашивает, когда снимется. Он отвечает: «Я не собираюсь сниматься». Но нога-то… А диагноза нет. Тамара его массирует, доктор наш Аниканов его лечит. Но нога не работает так, как надо, а он терпит. Во время короткой программы он не чисто делает каскад. Взлетает со всей мощью, но с большим наклоном, на такую высоту люди не выпрыгивают. Правда, все допускают небольшие ошибки, кроме Плющенко, он и занимает первую строчку в протоколе. Алеша — второй. У него от шока, что он сорвал элементы, проходит нога! Боль исчезает. Боль вернулась потом, после соревнования, а пока, на следующий день, все в полном порядке. На чемпионате у одиночников выходной, он немножечко катается на тренировке.
Через день — старт произвольной. На площадке во время разминки абсолютная тишина, только звук разрезанного коньком льда. Все нынешние лидеры собрались: Урманов, Стойко, Хонда, Вайс. Тишина гробовая все шесть минут разминки. Зрители гениально себя вели, но было пугающе тихо. Ему везет — первый стартовый номер. Я люблю, когда мои начинают. Перед выходом он мне говорит: «Не волнуйтесь, я сейчас их всех порву». Они действительно как звери выходят на арену — это похоже на вольер со львами. Он не катается, а и впрямь рвет всех. Не оставляет никому возможности его обойти. В конце он кричит от восторга, что все сделал. Овация. Зал стоит, а он падает на колени и целует лед. Он безумствует, так не бывает, чтобы с больной ногой победить на чемпионате мира. Проката с такой фантастической энергетикой в одиночном катании, наверное, за последние десять лет не происходило. Одновременно и с холодной головой, и в страшном кураже. У него все получалось, он будто предлагал: «А вот еще, а вот так хотите, нет, могу по-другому». Меня не покидало ощущение, что он может разбежаться и ни с того ни с сего вытворить какой-нибудь такой невероятный прыжок. Судьи не имеют права первому участнику ставить 6,0, но один арбитр все-таки ставит по технике ему «шестерку». Понятно, что больше никто так откататься не сможет. Это звездный час. Возможно, кто-то прокатается очень хорошо, может быть, даже замечательно, кто-то больше прыгнет, но так, как он, — никто! В зале сплошной крик. Подряд выходят сильнейшие, и каждый немножечко срывает хоть один элемент, он их всех «убил» своим катанием.
Когда Плющенко выиграл первенство страны, Ягудин подошел к Мишину и поздравил того. Все же он его воспитанник, это был корректный поступок. Учителя полагается уважать. Я в свое время, встретив Мишина перед первым нашим с Ягудиным совместным турниром, сказала: «Леша, извини, я не собиралась забирать у тебя ученика». Это не мой вопрос и не моя проблема.
Так заканчивается чемпионат, на который мы все вместе отправились на Лешиной машине. А накануне броска в Финляндию мы с Наташей Ульяновой переночевали у моей подруги Оли Овчинниковой. Остановились в доме, куда я первый раз пришла чуть ли не тридцать лет назад… В Финляндии произошла смешная история. Я очень нервничала перед произвольной программой, да и Лешка дергался, поэтому решил погулять часа полтора. Выходит он из гостиницы с нашей массажисткой Тамарой и видит, как я сажусь в автобус с надписью «Аэропорт». Двери автобуса закрываются и я уезжаю…
…А дело происходило следующим образом. Ко мне подходил не один судья с традиционным вопросом: «Почему все российское начальство за Плющенко? Почему никогда не за тебя?» На эти вопросы мне нечего ответить, я знаю одно: мне приходится быть намного лучше других. Если я вровень, никогда моему спортсмену ничего не дадут. Объективный вид, спорта, субъективный — разницы никакой. Оттого я и нервничала ужасно. У меня тоже болела нога, и боль меня не оставляла весь сезон. Спина и нога — до сих пор они болят. Я лежала в гостинице, я всегда днем отдыхаю. Но вдруг почувствовала в себе силы и встала. У меня ничего не болело, боль меня отпустила. Я отправилась во Дворец, шла, подпрыгивая, такие легкие у меня были ноги. И на этих легких ногах я сажусь у гостиницы в автобус, уверенная, что он идет на стадион (не посмотрев, что на нем написано «Аэропорт»), и отъезжаю у Лешки на глазах. На прощание поймала его взгляд, он смотрел на меня с большим удивлением, наверное, подумал, приеду ли я к произвольной программе или улетать домой собралась? Автобус завернул за угол, и я поняла, что еду в противоположную от стадиона сторону. Давай автобус останавливать, пересаживаться на такси. Бежала, кричала, руками махала. Везде же пропускная система. Специальный транспорт прямо ко Дворцу пускают, а такси задолго до него останавливают. Но к произвольной программе успела…
Я сидела без сил в коридоре около раздевалки. Подошел Робин Казинс и бухнулся передо мной на колени. Робин Казинс — великий олимпийский чемпион. Я тоже сползла на пол, на колени, так мы с ним беседовали с полчаса. Иностранцам Лешка нравился за мужество, силу и чувственность, нравился, конечно, за хороший английский язык, за то, что он открытый, общительный парень. За то, что он всегда охотно дает интервью. В итоге из-за его общительности у нас начались хождения по мукам, но это особая история.
