Эдвард Радзинский - Убийство императора. Александр II и тайная Россия
Вместо него создавалось могущественнейшее Министерство внутренних дел, и внутри него – Департамент полиции. В Департамент полиции передавались функции и кадры Третьего отделения. Министром внутренних дел, конечно же, становился граф Лорис-Меликов. Он становился и шефом корпуса жандармов.
Накануне главного деяния
Наступила вторая половина августа. Царь готовился покинуть Петербург – его ждала традиционная бархатная осень в Крыму – в Ливадийском дворце.
Перед тем как оставить Петербург, он осуществил важнейшее – отнял у оппозиции сына.
За день до отъезда в Ливадию император и Лорис-Меликов встретились с наследником. Царь знал, что при большом упрямстве сын… бесхарактерен.
И он умел его ломать.
Лорис держал речь. Граф доказывал цесаревичу, что расправы приводили только к усилению влияния революционеров, в то время как новая политика сумела сделать главное. Впервые за долгие годы общество поворачивается лицом к власти… Лисий хвост умел формулировать предельно просто, в отличие от мудреных, трудно понимаемых речей Победоносцева.
Сам император грозно и многозначительно молчал. И уже вечером Лорис написал главной приятельнице Долгорукой, госпоже Шебеко: «Насколько я могу судить по внешним признакам, сообщение, сделанное мною сегодня наследнику, не произвело на него плохого впечатления. И слава Богy!»
Лорис был слишком скромен. Наследник вновь становился таким же покорным, какими были его отец, дед и прадед. Исполнителем воли отца.
Теперь Александр мог оставить Петербург на цесаревича.
Лориса император берет с собой. Там, в Ливадии, он будет готовить с ним то, главное, опаснейшее преобразование, ради чего все и было задумано. В благословенном Крыму, далеко от опасной столицы он хочет хорошенько все продумать… Фраза графа Гейдена: «Чтобы сохранить Самодержавие, надо его ограничить» – должна стать реальностью.
Утром 17 августа император вернулся из Царского Села в Петербург, чтобы вечером уехать в Ливадию. В Петербурге у Царскосельского вокзала его ждал экипаж. Окруженный казачьим эскортом царь отправился в Зимний дворец.
Как всегда, по пути в Зимний дворец императорский кортеж должен был проехать через Каменный мост.
А если говорить точнее – именно в этот день Александр должен был погибнуть на Каменном мосту.
Сюрприз под мостом
В эти дни под Каменным мостом по реке часто катались на лодке знакомые нам молодые люди. Это были они — Александр Михайлов (после ареста Квятковского ставший единоличным руководителем «Народной воли»), высокий красавец-бородач – глава боевиков Желябов и приятный интеллигент в пенсне – главный динамитчик Кибальчич.
Операцию задумал Александр Михайлов. Хитрец Лорис явно уводил общество под крыло власти. Террор терял популярность. Надо было спешить.
Кибальчич рассчитал на этот раз сам и точно – 7 пудов динамита, уложенные под опоры моста, должны поднять экипаж царя на воздух вместе с самим мостом.
В непромокаемых гутаперчивых подушках весь динамит был удачно спущен на дно реки. Провода вывели на стоявший у берега дощатый плот, где прачки стирали белье в реке. На этом плоту народовольцы и должны были соединить провода нового динамитного «подарочка» царю.
17 августа рано утром к мосту приближалась царская коляска, плотно окруженная казачьим эскортом. Резво мчались лошади. Экипаж и казаки буквально пролетели по Каменному мосту, и… никакого взрыва не последовало!
Все объяснялось в этот раз совсем прозаично: проспал один из главных участников покушения – народоволец Тетерка. У него не было часов. Он прибежал к мосту, когда карета уже пронеслась.
Так что Господь еще раз спас государя, и покушение не состоялось. И если верить цыганке, по-прежнему два покушения отделяли государя от смерти.
Сюрприз в Крыму
Поздним вечером того же 17 августа императорский поезд отправился в Ливадию.
На вокзал привезли княгиню Юрьевскую с детьми. Теперь, после женитьбы, она всюду ездила вместе с ним – и в Царское Село, и в Петергоф. Она объявила ему, что после того случая на железной дороге больше не отпустит его одного. Если погибнуть, то вместе. Но прежде княгиня ездила в другом вагоне, и сопровождавшие царя сановники привычно делали вид, будто не знают, кто эта дама.
И вот теперь случилась маленькая революция – княгиню с детьми проводят в царский вагон. И она занимает купе покойной императрицы. Свита изумлена. Ведь решено было считать брак тайным в течение всего траурного года.
Но главная неожиданность ждала свиту в Ливадии.
По приезде в Крым княгиня Юрьевская не отправилась, как обычно, на маленькую виллу в Бьюк-Сарай. Вместе с императором она приехала в Ливадийский дворец. Во дворце император распорядился поселить княгиню в апартаментах покойной императрицы.
И вслед за Лорисом поняла и свита: тайный брак кончается. Грядет новая императрица.
В Ливадии они все время вместе. Они выезжают вместе в его коляске. Или вместе скачут верхом, вместе играют с детьми в парке и вечером вместе сидят на верхней веранде. И, обнявшись, молча смотрят в море.
Они вместе и когда приходит Лорис обсуждать грядущее великое потрясение – начало Конституции!
30 августа главный проводник будущей реформы – ее лицо – генерал от кавалерии, генерал-адъютант, министр внутренних дел граф Лорис-Меликов получает высший орден империи – Андрея Первозванного.
Так император укрепляет верного сподвижника. Перед тем как на него обрушится все негодование двора и могущественных ретроградов.
Великий проект
Работа идет каждый день. В Ливадию вызываются министры.
Это был план участия выборных представителей от земств и городов в законодательной деятельности Государственного Совета. То, что когда-то он поручал разрабатывать министру Валуеву, то, о чем говорил перед взрывом Зимнего дворца с великим князем Константином Николаевичем и не решился сделать тогда…
И вот – решился теперь.
Эта скромная для Европы реформа была подлинной революцией для России.
Впервые выборные представители могли участвовать в принятии законов.
Святая святых – самодержавие – нарушалось, точнее, разрушалось этими выборами. Преобразованный Государственный Совет, конечно, не мог считаться парламентом, но мог стать его зародышем и предшественником. В русской истории реформу назовут «Конституцией Лориса-Меликова».
Это не была еще конституция. Но, как вскоре скажет император наследнику: «Мы идем к Конституции».
