Михаил Водопьянов - Небо начинается с земли. Страницы жизни
Девятаев вырулил на взлетную площадку. Стартер, ничего не подозревая, пустил ракету, дал разрешение на взлет. Самолет все быстрее и быстрее мчался по «бетонке». Десять советских человек, уже чувствуя себя свободными, грянули песню:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов…
Но… рано было петь. Вот уже кончились последние метры взлетной полосы, впереди – море, а самолет не взлетел. Песня оборвалась.
Девятаев сбавил газ и так круто развернул «хейнкель» в обратном направлении, что его правая плоскость скользнула по грунту.
Гитлеровцы уже бежали к самолету, но в страхе расступились перед несущимся прямо на них бомбардировщиком.
Девятаев снова поставил самолет на взлетную полосу, дал полный газ и отпустил тормоза. Толчок, второй, третий – и тяжелая машина повисла в воздухе, быстро набирая высоту.
Это был, кажется, единственный в истории авиации случай, когда не один пилот, а трое человек сразу держали в руках штурвал крылатой машины. лётчик был настолько истощен, что у него не хватало сил удержать самолет в горизонтальном положении. Появилась опасность свалиться в штопор. Девятаев тогда позвал друзей на помощь. Они так усердно хватались за штурвал, что самолет, клюнув носом, стал снижаться.
– Не жмите так резко, помогайте слегка, – попросил летчик.
Самолет выровнялся. И так весь полет шесть рук лежали на штурвале.
…Михаил Петрович Девятаев – великолепный рассказчик. Он говорит темпераментно, с юмором, часто и с большим успехом выступает теперь по путевкам Общества по распространению политических и научных знаний в школах и воинских частях, в рабочих клубах и вузовских аудиториях. Затаив дыхание, молодежь слушает его взволнованный рассказ о небывалом полете на свободу. лётчик вспоминает о том, как за ними гнался истребитель «Фокке-вульф» и как он скрылся от преследователя, прижавшись к нижней кромке облаков, как, ориентируясь по солнцу, выбирал маршрут полета – сначала над морем к берегам Швеции, а потом, обнаружив, что в баках много горючего, развернулся на 180 градусов и взял курс прямо на Москву, как при перелете через линию фронта советские зенитчики обстреляли бомбардировщик с гитлеровскими опознавательными знаками (стреляли они метко, в машине было семь пробоин). Кругом вспыхивали разрывы зенитных снарядов, небо чертили трассирующие нити пулеметных очередей. Лететь дальше было опасно. Внизу – вспаханное поле с пятнами снега.
Девятаев приказал своим помощникам:
– Отпустите штурвал!
Самолет плюхнулся и «на брюхе» заскользил по талой земле.
Навстречу бегущим советским автоматчикам, к их несказанному удивлению, из самолета со свастикой на фюзеляже вышли десять страшно исхудавших людей в полосатой одежде, похожей на пижамы.
Они со слезами радости на глазах кричали:
– Братья! Свои!
Вскоре все были вымыты в бане, переодеты и впервые за много-много месяцев наелись досыта.
Михаил Девятаев пошел еще раз взглянуть на воздушный корабль Свободы. Он вошел в него узником, приговоренным к смерти, а вышел – свободным советским человеком, Героем Советского Союза. На борту самолета черными крупными цифрами был выведен его номер «13013».
Вот тебе и несчастливое число!
Воздушный корабль Свободы приземлился в районе города Вольденберг, километрах в восьми за линией фронта, на земле, занятой войсками Советской Армии.
Пока три офицера – Михаил Девятаев, Иван Кривоногов и Михаил Емец, прилетевшие из плена на Родину, проходили проверку, остальные семь вчерашних узников дрались в частях Советской Армии рядовыми на немецкой земле.
Они так стремились на Родину, чтобы защищать ее с оружием в руках, чтобы мстить фашистским захватчикам, и им довелось расписаться на стенах рейхстага в поверженном Берлине.
Девятаев после демобилизации вернулся в Казань, откуда ушел на фронт. Здесь его ждала жена – черноокая татарка Фаузия. Он связал с ней свою судьбу, когда стал летчиком. Казань была дорога Девятаеву и потому, что здесь он провел юношеские годы, кончил речной техникум, в аэроклубе совершил свой первый самостоятельный полет.
…Высокий патриотизм Девятаева, его преданность Родине были подтверждены даже… врагами. Михаил Петрович носит у сердца, рядом с партийным билетом, дорогой ему документ. Это перевод протокола № 211 от 27 июля 1944 года, случайно захваченного нашими войсками у гитлеровцев. В нем со стенографической точностью зафиксировано, как фашистский офицер допрашивал пленного советского летчика.
– Вы русский? – был первый вопрос.
– Нет, я – мордвин, – ответил Девятаев.
– Я не знаю такой национальности.
– Мало ли чего вы не знаете о Советской стране!
На вопрос, сколько боевых вылетов на его счету, – лётчик с гордостью ответил:
– Сто!
Есть в протоколе и такие строки:
«Вопрос. Почему вы упираетесь? Ведь мы все равно победим.
Ответ. Как же вы победите, если отступаете?
Офицер. У нас изготовлено новое оружие, перед которым русским войскам не устоять.
Пленный. Советский Союз теперь намного обогнал Германию в массовом производстве современного вооружения, и особенно самолетов и танков… Так что Германия неминуемо будет побеждена превосходством русского вооружения».
С некоторым запозданием рассказы о смелом полете на свободу Михаила Девятаева и его товарищей появились на страницах газет. О необычном подвиге заговорила вся Советская страна. Указом Правительства 15 августа 1957 года старшему лейтенанту М. П. Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
В то время Михаил Петрович, добавивший к диплому капитана речного флота свидетельство об окончании курсов судовых механиков, водил служебный катер в Казанском порту.
– Это была служба как служба, особой радости она не приносила, – вспоминает бывший летчик.
Он мечтал о высоких скоростях, о стремительном преодолении пространства.
И все это пришло неожиданно, когда Девятаеву предложили стать испытателем первого в мире судна на подводных крыльях.
С «Ракетой» он познакомился, когда она еще стояла на стапелях завода «Красное Сормово». Летчику сразу понравился новый корабль с его стремительными обводами, скошенной рубкой, похожей на фюзеляж самолета.
А когда он впервые повел «Ракету» по водной глади, то сразу убедился в неоспоримых преимуществах катера на подводных крыльях. Рядом с ним стоял конструктор «Ракеты», энтузиаст создания крылатых кораблей Ростислав Евгеньевич Алексеев, и время от времени просил:
– Ну, поднажмите еще немного!
