KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Федор Раззаков, "Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

А. Дольский: «Однажды, в середине 1978 года, в институте, где я служил старшим научным сотрудником, распространяли билеты на спектакль Театра миниатюр «Зависит от нас…» («Дерево жизни»)… На спектакле в перерыве на меня наткнулся ленинградский драматург Вениамин Сквирский, который уже сравнительно давно сотрудничал с Аркадием Райкиным. Он сказал, что Аркадий Райкин спрашивал про меня: не смогу ли я написать песни к новому спектаклю «Его величество Театр». Я тут же зашел за кулисы и договорился о встрече.

Через несколько дней встреча состоялась. Это было в Театре эстрады на улице Желябова. Аркадий Райкин был не один, еще были пять или шесть актеров его театра. Я сразу сообразил, что коллеги ему необходимы, чтобы оценить меня не только по собственному восприятию, но и по реакции других актеров. Я за разговором спел несколько песен разного характера.

К этому моменту я имел уже более чем двадцатилетний сценический опыт. Знал и городскую, и сельскую публику, выступал и в самых благопристойных залах и помотался по убогим дырам. Любил аудиторию вузов и НИИ, знал и актерскую аудиторию и очень ее ценил за почти родственное сочувствие и точную реакцию.

Но перед великим артистом я воспроизводил свои стихи и музыку первый раз. Две песни были юмористическими. Слушатели смеялись. Я пел и одновременно соображал, что над моими строками смеется самый смешной в мире человек. Конечно, в мире, потому что, кроме Райкина, был еще только Чаплин, но лично меня Чаплин смешил все же меньше.

Конечно, я понимал, что не так хорош и тонок мой юмор, как велико чувство юмора у внимающего. И поэтому моя песня кажется ему гораздо смешнее, чем есть на самом деле. Когда я закончил, он сказал: «Я не думал, что это так серьезно». Некоторые его фразы я запомнил со стенографической точностью. Очевидно, потому, что они относились к моей профессии поэта и музыканта, а это было главным в моей жизни.

Я понял, что мои опыты ему по душе, и сотрудничество наше состоится…

У нас начались встречи в Театре эстрады или дома у Аркадия Исааковича. Он говорил со мной о теме будущего спектакля, я писал варианты стихов для этой постановки. Он заставлял меня переделывать строку, строфу, а затем и все стихотворение. Я писал второй вариант, третий, четвертый. Сколько их было, уже не помню. Но всегда возвращались к первому с небольшими поправками. Это не было вопросом технологии. Аркадий Исаакович таким образом создавал стереоскопическую, многомерную картину темы, сам искал, прояснял что-то для себя. Так было и со всем спектаклем. Он мог, например, репетировать какую-то миниатюру, часть спектакля, хотя всем актерам и ему самому в первую очередь, я думаю, на второй, третий день было ясно, что эта сцена в спектакль не войдет. Но зачем-то такая работа была ему нужна. Может быть, я ошибаюсь, но основательность каждого суждения Артиста должна была быть полнейшей. Если он чувствовал, что должен сказать «нет», то все зацепки «за» должны были быть испробованы. Я помню его разговор с одним из актеров о новой миниатюре, принесенной накануне Аркадию Исааковичу автором. Коллега горячо утверждал, что миниатюра плохая и репетировать ее не стоит, маэстро возразил: как можно утверждать, что вещь плоха, если она не играна ни разу на сцене? Надо попробовать сыграть, а потом уже решать, хорошо это или плохо. Значит, было что-то такое в творении автора, что видел Аркадий Исаакович и не смог разглядеть его коллега…»

А вот что вспоминает о своем сотрудничестве с Райкиным драматург Михаил Мишин:

«Как-то он позвонил поздно вечером, что-то около двенадцати. (Вообще это льстило. «Тут мне вчера Райкин звонил…» Знакомые немели…)

– Вы ночная птица? – грустно спросил он. – Вы сова или жаворонок?

– Сова, – ориентируясь на его интонацию, соврал я.

– Может быть, вы сейчас ко мне приедете? – еще грустнее сказал он. – Если вам не трудно…

«Трудно»! Мчусь к нему на Кировский. Сидим друг против друга за столом.

– Мишенька, – сказал он после грустного молчания. И опять грустно замолчал. У меня начало щипать в носу. – Мишенька, – сказал он. – Я думаю, спектакль, который мы задумали, будет мой последний…

Я едва не плакал.

– Да что вы, Аркадий Исаакович!.. Да как вы можете! Да помилуй Бог!.. Да как же!.. Да ну же!..

– Да-да, – произнес он с грустнейшим в мире вздохом. – И поэтому я хочу, чтобы мы с вами сделали его так, чтобы было не стыдно…

«Мы с вами!» Он – со мной!.. Господи, да все ему отдать! Душу! Мозг! Сейчас же! Немедленно!..

Да-да, он чувствует, что только я один в целом свете сумею написать достойное вступительное слово к новому спектаклю… Другие авторы, конечно, неплохие, но только мое перо…

Домой я летел на крыльях совы и жаворонка одновременно. «Только вы», – сказал он. Я сознавал свою историческую миссию…

Через недели полторы я узнал, что такой же разговор у него состоялся еще с одним… И еще с другим… Им он тоже сказала грустно-прегрустно: «Только вы…»

Зато он получил три полновесных вступительных монолога к новому спектаклю, и сам скомпоновал из них один.

Кто имел право делать такие вещи? Никто.

Только он…»

Новый спектакль Райкин решил оформить пышно: сделать красивые декорации и такие же красивые и пышные костюмы для артистов. Все это было заказано в театральных мастерских и достаточно оперативно изготовлено. По эскизам художницы И. Олевской были сшиты старинные камзолы, платья с кринолинами. Для женщин были приготовлены высокие, в тон платьев парики.

Репетиции должны были проходить в Ленинградском Дворце культуры первой пятилетки. Там и установили декорации, которые воссоздавали целый город с 12-этажными домами. Причем последние могли мгновенно трансформироваться: превращаться в… канцелярские столы, балконы – в ящики этих столов.

Однако едва актеры облачились в свои пышные костюмы и вышли на сцену, как тут же стало понятно, что это не то. В этом можно было играть Мольера, Гольдони или Гоголя, но только не ситуации, взятые из современности. В итоге было решено отказаться от пышных костюмов (они понадобятся артистам только в прологе и эпилоге). А затем настала очередь и декораций – их тоже оставили «за бортом». После чего сложное театральное оформление было заменено изящным бело-голубым театральным занавесом с нарисованными на нем театральными масками.

Работа над спектаклем, как и положено, заняла не один месяц. А пока она длилась, Райкин со своим театром продолжал гастролировать со старым представлением – «Зависит от нас…» («Дерево жизни»). Но помимо этого сатирик занимался и общественными делами. Например, 1—16 февраля 1979 года возглавлял жюри на VI Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, который проходил в Ленинграде. Обратимся к воспоминаниям И. Шароева:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*