Максим Чертанов - Эйнштейн
Но все же с Эйнштейном Гамов встречался и, если верить Судоплатову, тоже из шпионских соображений: «Среди виднейших ученых, которых мы активно разрабатывали… был Георгий Гамов… Возможность использования Гамова и подходов к нему через его родственников в СССР, которые фактически являлись нашими заложниками, нам подсказал академик Иоффе… Мне помнится, что в некоторых случаях американские специалисты нарушали правила работы с секретными документами и показывали Гамову отчеты об опытах». Так что нельзя полностью исключить, что этим путем от Эйнштейна могла идти какая-то утечка, но бомбы она не касалась. Зато с его работой на ВМФ связана известная легенда.
В 1955 году американский уфолог М. Джесап получил письмо за подписью Карлоса Альенде (мы уже знаем, что его настоящее имя Карл Аллен и он выдумал, будто в 1925 году Эйнштейн в поисках единой теории поля открыл нечто ужасное для человечества): он поведал, как 28 октября 1943 года эсминец «Элдридж» с командой из 180 человек мгновенно переместился в пространстве на несколько десятков километров, а экипаж сошел с ума. Это, писал Аллен, результат ужасных экспериментов Эйнштейна, перебросившего корабль в иную Вселенную либо установившего на нем «генератор невидимости». История по сей день популярна, хотя в 1999 году собрались 15 моряков с эсминца, включая капитана, и публично заявили, что никто из них с ума не сходил и корабль никуда таинственным образом не перемещался. Разобрались и в истоках легенды: в 1943 году проводились эксперименты по размагничиванию кораблей, чтобы сделать их «невидимыми» для магнитных взрывателей.
Увы, Эйнштейн не участвовал даже в этих экспериментах. Он занимался более скучными, но тоже полезными делами, в частности выставил на благотворительный аукцион рукопись своей первой статьи по теории относительности, правда, не оригинал (тот потерялся давно), а заново написанный текст, и его купили за 11,5 миллиона долларов. Летом в США для сбора денег отправилась делегация ЕАК: Михоэлс и поэт Ицик Фефер, как считается, агент разведки. Судоплатов: «Берия… дал им указание провести в США пропаганду большой значимости вклада еврейского народа в развитие науки и культуры Советского Союза и убедить американское общественное мнение, что антисемитизм в СССР полностью ликвидирован… Зарубин и Хейфец через доверенных лиц информировали Оппенгеймера и Эйнштейна о положении евреев в СССР. По их сообщению, Оппенгеймер и Эйнштейн были глубоко тронуты тем, что в СССР евреям гарантировано безопасное и счастливое проживание. В это же время до Оппенгеймера и Эйнштейна дошли слухи о плане Сталина создать еврейскую автономную республику в Крыму после победы в войне с фашизмом».
Делегация приехала в июне, задержалась почти на три месяца, Михоэлс и Фефер встречались со всеми знаменитыми евреями мира, жившими тогда в США, — Манном, Фейхтвангером, Марком Шагалом. Собрали более 30 миллионов долларов. По воспоминаниям Михоэлса, Эйнштейн не поверил, что в СССР нет антисемитизма, сказав: «Я знаю, что каждая вещь имеет свою тень. Тень моего народа — антисемитизм. Одно из двух: если у вас есть евреи, тогда у вас должен быть антисемитизм. Если у вас нет антисемитизма, стало быть, у вас нет евреев». Но в Крымскую республику, вероятно, поверил — ее ведь раньше уже пытались создать; верил же он в переселение 30 тысяч сирот в Биробиджан.
Он вновь завел речь о Черной книге, и после телеграфных переговоров с Москвой Фефер и Михоэлс получили разрешение. Планировалось издание книги на английском, а материалы из СССР должны были стать ее частью. ЕАК договорился со Всемирным еврейским конгрессом, что стороны обменяются материалами и книга выйдет на разных языках; в 1944-м в США был создан комитет по ее изданию под председательством Б. Гольдберга и Н. Голдмана, а с советской стороны ответственными назначили Илью Эренбурга и Василия Гроссмана.
Судоплатов пишет, что у делегации была еще и тайная цель: «Существенной была роль Михоэлса и Фефера также и в разведывательной операции по выходу на близкие к Эйнштейну круги ученых-специалистов, занятых разработкой в то время никому не известного „сверхоружия“. Эти люди встречались с близкими к семье Эйнштейна супругами Конёнковыми, и через них, правда в устной форме, к нам поступала важная информация о перспективах нового „сверхоружия“, обсуждавшихся в Принстоне при участии Ферми и Оппенгеймера». Не совсем, правда, ясно, зачем действовать через Михоэлса и Фефера, если Конёнкова и так уже была агентом, но в разведках все засекречено и запутано — могло быть и так.
Бор в ту пору жил в оккупированной Дании, публиковаться за рубежом не мог, сидел в печали и писал введение к восьмитомному труду «Датская культура на рубеже 1940 года». Его положение становилось все более опасным, и в 1943 году его тайно вывезли в Англию, а оттуда с группой английских ученых в Штаты; он вошел в Манхэттенский проект под псевдонимом «Николас Бейкер». Пару раз он ужинал в Принстоне с Эйнштейном и Паули. Конёнкова его не трогала, вообще если его и пытались вербовать, об этом неизвестно. Он в СССР бывал, Советы никогда не ругал, считался «красным», но предан Дании, ее королю и западному миру был нерушимо.
Под Рождество Эйнштейн написал для Конёнковой грустный сонет: «Две недели томил тебя / И ты написала, что недовольна мной. / Но пойми — меня также мучили другие / Бесконечными рассказами о себе. / Тебе не вырваться из семейного круга. / Это наше общее несчастье. / Сквозь небо неотвратимо / И правдиво проглядывает наше будущее. / Голова гудит, как улей. / Обессилели сердце и руки. / Приезжай ко мне в Принстон. / Тебя ожидают покой и отдых. /Мы будем читать Толстого, / А когда тебе надоест, ты поднимешь / На меня глаза, полные нежности, /И я увижу в них отблеск Бога./ Ты говоришь, что любишь меня, / Но это не так. / Я зову на помощь Амура, / Чтобы уговорил тебя быть ко мне милосердной». Однако нельзя сказать, что он так уж скучал: зимой 1943/44 года образовался клуб, что-то типа «Академии», какая была в молодости: Эйнштейн, Курт Гедель, Паули и Бертран Рассел. Встречались у Эйнштейна дома раз в неделю. Всё почти как во времена Милевы: уютный мужской кружок и письма к далекой возлюбленной; можно предположить, что эта знакомая ситуация была Эйнштейну приятна. Обсуждали больше политику, чем физику; Эйнштейн, в частности, предложил собрать выдающихся ученых из всех союзных стран, чтобы они заставили свои правительства создать международную армию и наднациональное «Всемирное правительство».
В феврале 1944 года в Комитете по иностранным делам палаты представителей конгресса проходили слушания по предложению конгрессменов Райта и Комптона «О воссоздании Палестины как свободного еврейского демократического государства». Среди приглашенных экспертов был профессор еврейской литературы Принстонского университета Филипп Хитти, ярый противник еврейского государства — только «национальный очаг» и не более. Эйнштейн совсем недавно был единомышленником Хитти, но теперь выступил против него вместе с принстонским историком Эрихом Калером, бежавшим из Германии.
