Иван Баграмян - Так начиналась война
Бодин сказал о том, что с завтрашнего дня войска Южного фронта вновь переходят в подчинение маршалу Тимошенко. Теперь наш штаб фронта одновременно будет выполнять роль и штаба войск всего Юго-Западного направления. Нам придется думать и о соседе — Южном фронте.
До начала отхода оставалось около полутора суток. За столь короткое время нужно было проделать всю работу по организации сложного маневра огромной массы войск. Я уже говорил, что тот, кто считает отход делом простым, глубоко ошибается. Если отнестись к этому маневру без должной вдумчивости, то войска может постичь еще более тяжелая катастрофа, чем при плохо организованном наступлении. Легче всего вспыхивает паника и неразбериха именно при отступлении, если к его организации и обеспечению отнеслись несерьезно. Вот почему для всех командиров штаба и управлений фронта с получением приказа на отход сутки перестали делиться на день и ночь. Работа требовала предельного напряжения сил.
В 22 часа 15 октября собрался Военный совет фронта. Присутствовали все командующие и начальники родов войск и служб, а также начальники основных отделов штаба фронта. Генерал Бодин зачитал директиву Ставки, кратко оценил оперативно-стратегическую обстановку, уделив особое внимание положению соседей, высказал некоторые предложения.
Маршал Тимошенко изложил свое решение, как всегда, коротко и четко. Он назвал основные промежуточные рубежи, которые войска фронта должны удерживать в течение твердо установленного времени. Первый такой рубеж, на который армиям предстояло выйти к утру 23 октября, проходил через города Белгород, Змиев, Балаклея и Барвенково. В качестве подвижных фронтовых резервов на период отхода выделялись 2-й и 5-й кавалерийские корпуса и одна танковая бригада. Им тоже были указаны направления отхода и районы сосредоточения. Штаб фронта остается в Харькове до 10 часов 18 октября, после чего передислоцируется в город Валуйки, оставив вспомогательные пункты управления в Обояни и Чугуеве.
Семен Константинович указал, что мы за счет сокращения линии фронта должны к концу октября высвободить в резерв не менее шести стрелковых дивизий и два кавалерийских корпуса. Кроме того, в Харькове спешно заканчивается формирование 216-й стрелковой дивизии, которая явится костяком гарнизона города. Формируются еще две стрелковые дивизии (62-я и 253-я) и два запасных кавалерийских полка, а 3-й воздушно-десантный корпус будет переформирован в 87-ю стрелковую дивизию.
Получив все указания, мы занялись разработкой плана отхода и подготовкой войск к новому маневру. Я поручил своим заместителям составить графический план передвижения войск на всю глубину, а сам занялся подготовкой фронтовой директивы на отход. В первом часу ночи я отпечатал проект документа и отдал начальнику штаба, а в час ночи директива уже была подписана и без промедления передана телеграфом в армии. Утром в войска вылетели группы офицеров фронтового аппарата. Перед этим их пригласил к себе Бодин, подробно проинструктировал и особо потребовал, чтобы они позаботились о скрытности управления войсками.
Мы внимательно следили за событиями и в полосе Южного фронта, который теперь входил в наше направление. В полдень 16 октября оттуда поступила тревожная весть: танковая армия Клейста форсировала реку Миус и устремилась на Ростов. Маршал Тимошенко потребовал от командующего Южным фронтом генерала Черевиченко принять все меры, чтобы задержать гитлеровцев, и сообщил, что перебрасывает в его распоряжение танковую бригаду с Юго-Западного фронта.
…Приближался час отъезда нашего штаба в новый район. Военный совет и часть аппарата фронтового управления переезжали сначала в Чугуев, а остальные сразу в Валуйки.
Мне нужно было прибыть в Чугуев несколько раньше основной колонны, чтобы принять на себя управление войсками и встретить командование фронта. Ранним утром 18 октября я поспешил к своей машине, в которой меня уже ожидали офицеры моего отдела Саракуца и Дорохов.
Проезжая по улицам Харькова, я с горечью смотрел на его прекрасные здания, на известные всему миру промышленные предприятия, угрюмо затихшие, словно из них вынули душу. Не дымились уже заводские трубы, за фабричными воротами стояла мертвая тишина. Партийные и советские организации города хорошо потрудились: было вывезено все, что можно было поднять.
Я впервые видел заранее обреченный наш крупнейший промышленный город. Мне был точно известен день, когда по мостовым харьковских улиц загрохочут фашистские танки. Это должно было случиться 25 октября. Невыносимо тяжело было думать об этом.
И я легко представил себе, сколько колебаний, сколько трудных часов пришлось пережить Верховному Главнокомандующему перед тем, как отдать приказ оставить Донбасс и такие города, как Харьков и Белгород.
Не удивительно, что и наш главком С. К. Тимошенко сейчас ходил мрачнее тучи. Он тяжело переживал необходимость сдачи важнейшего экономического района страны, хотя и сознавал неизбежность этого шага.
…Вот мы уже и миновали юго-восточную окраину Харькова и выбрались на шоссе, бесконечной змейкой вьющееся в направлении Чугуева. По нему сплошным потоком двигались машины с бойцами и с военными грузами. Наш шофер Старжинский, несмотря на свое мастерство, вел машину со скоростью пешехода.
В Чугуев прибыли около 9 часов утра. Сразу же попытались войти в контакт со штабами армий. Но это оказалось не просто. С фланговыми 6-й и 40-й армиями удалось связаться быстро, а штабы центральных — 21-й и 38-й армий — разыскали по радио лишь через два часа. Отход осуществлялся в трудных условиях, гитлеровцы наседали очень крупными силами, стремясь наносить удары на стыках. Но все наскоки врага успешно парировались.
Вскоре прибыл Военный совет. С. К. Тимошенко, выслушав мой доклад, отдал ряд уточняющих распоряжений армиям. К вечеру маршал, оставив в Чугуеве группу командиров во главе со своим заместителем генералом Костенко, вылетел на основной командный пункт в Валуйки. Мы последовали вместе с ним.
Новый КП был уже полностью развернут. Связь действовала более или менее нормально. Маршал Тимошенко почти не отходил от аппаратов, ведя переговоры с командармами. Убедившись, что отход армий Юго-Западного фронта проходит без особых осложнений, он особенно пристально следил за действиями наших южных соседей. То и дело маршал вызывал на провод командующего Южным фронтом генерал-полковника Черевиченко и командующего взаимодействующей с ним 56-й Отдельной армией генерал-лейтенанта Ремезова. Черевиченко докладывал, что 12-я и 18-я армии отходят строго по плану без каких-либо осложнений. Хуже на южном крыле фронта. 17 октября войска Клейста прорвались в полосе 9-й армии и овладели Таганрогом. Сюда спешно переброшена 136-я стрелковая дивизия из 18-й армии.
