Терезио Боско - Сон сбылся
В хозяйстве Молиа Джованнино провел почти 3 года – с февраля 1827 по ноябрь 1829 года. Что касается учебы, эти годы были потеряны. Но можно ли так считать, если иметь ввиду миссию, к которой призывал его Бог?
Петр Стелла вспоминает один незначительный эпизод. «Синьора Дорота и ее шурин Джованни однажды застали мальчика, стоящего на коленях с книгой в руках. Глаза его были прикрыты, лицо обращено к небу. Им пришлось довольно сильно потрясти его за плечо – так глубоко он был погружен в размышления». Петр Стелла делает вывод: «Поэтому несомненно эти годы не прошли даром, так как в Джованнино все более углублялась любовь к Богу и созерцание Его. Он умел общаться с Богом во время полевых работ. Итак, это были годы тихого молящего ожидания Бога и людей».
В 1827 году в Милане вышло в свет первое издание книги Александра Манцони[3] «Жених и невеста». В 1828 году в Реканати Джиакомо Леопарди[4] начал писать свои великие «Идиллии». В 1829 году Россини[5] впервые поставил свой шедевр «Вильгельм Телль». А пока что на протяжении этих трех лет Джованнино Боско доил коров в глухом хуторе Монферрато. Но как раз в то время он начал беседовать с Богом.
Дядя Михаил
Мать Маргарита очень глубоко переживала разлуку с сыном, связанную с его пребыванием на хуторе Молиа. По всей вероятности она поделилась своим беспокойством с братом Михаилом. Когда контракт подошел к концу (11 ноября), Михаил отправился к Молиа, чтобы поговорить с племянником. Как раз в это время Джованнино выгонял скот на пастбище.
– Ну как, Джованнино, ты доволен своей жизнью здесь?
– Нет, дядя. Обращаются, правда, здесь со мной хорошо, но я хочу учиться. Годы проходят, мне уже четырнадцать, а я все топчусь на месте.
– Раз так, то загоняй скот обратно и возвращайся в Бекки. Я переговорю с твоими хозяевами, а потом поеду на базар в Кери. Но сегодня зайду к тебе домой и что-нибудь решим.
Джованнино собрал свой узелок, попрощался с синьорой Доротой, хозяином Алоизом, старым Джузеппе, с Аней и Терезой. За время своего пребывания здесь он подружился со всеми, и эта дружба сохранилась на всю жизнь.
Он возвратился в Бекки. Увидев его издали, мать Маргарита быстро выбежала навстречу.
– Антони дома. Ты спрячься и потерпи, пока подойдет дядя Михаил. Если Антони тебя увидит, он может заподозрить сговор и неизвестно, что потом может случиться.
Джованни спрятался за плетнем и присел на краю канавы. Значит, ситуация все та же. Опять надо быть готовым к преодолению трудностей.
Дядя возвратился поздно вечером и привел окоченевшего племянника домой. Чувствовалось напряжение, но, к счастью, до войны не дошло. Антони исполнился двадцать один год, и он решил жениться. Когда его заверили, что содержать и учить Джованнино он не будет, то перестал предъявлять претензии.
Михаил тем временем разговаривал с приходскими священниками в Кастельнуово и Буттильера о возможности определить Джованнино к одному из них. Но это оказалось очень сложным делом. Неожиданно все же удалось счастливо решить эту проблему.
Четыре сольдо за проповедь
В сентябре 1829 года прибыл в Мориальдо на должность капеллана дон Джованни Мельхиори Калоссо. Ему уже исполнилось семьдесят лет, и по состоянию здоровья он отказался от управления приходом в Бруино. Священник преклонного возраста, очень набожный с большим пастырским опытом.
В ноябре месяце в Буттильера проходили миссии. Участвовали в них также Джованнино и дон Калоссо. На обратном пути старый священник заметил среди крестьян 14-летнего юношу.
– Откуда ты родом, сынок?
– Из Бекки. Я слушал проповеди миссионеров.
– Очень интересно, что же ты понял из всех этих латинских цитат? – Улыбаясь, он сомнительно покачал головой. – Думаю, что мать могла бы прочитать тебе лучшую проповедь!
– Это правда. Моя мама часто читает мне хорошие проповеди. Но мне кажется, что я понял также и миссионеров.
– Хорошо, если сможешь повторить мне хотя приблизительно содержание сегодняшней проповеди, дам тебе четыре сольдо!
Джованни начал спокойно пересказывать проповедь наизусть, будто бы читал по книге.
Не выдавая своего изумления, дон Калоссо спросил:
– Как тебя зовут?
– Джованни Боско. Отец мой умер, когда я был еще маленьким ребенком.
– А какую школу ты посещал?
– Читать и писать меня научил дон Лякуа в Каприлио. Я бы очень хотел учиться дальше, но мой старший брат не желает и слушать об этом, а приходские священники в Кастельнуово и Буттильеро не имеют времени заниматься со мной.
– А для чего ты хочешь учиться дальше?
– Я хочу стать священником.
– Скажи своей маме, чтобы пришла ко мне в Мориальдо. Быть может, я помогу тебе немного, хотя я уже и стар.
Когда Маргарита присела у стола напротив дон Калоссо, она услышала слова:
– У вашего сына поразительная память! Он должен обязательно, не теряя времени, продолжать учебу. Я уже стар, но я сделаю для него все, что я только смогу.
Они быстро договорились, и с этого дня Джованнино должен был брать уроки у капеллана, который поселился невдалеке от Бекки. Домой он должен был возвращаться только на ночь. Во время полевой страды будет помогать родным.
Таким образом, неожиданно Джованнино получил все то, чего ему недоставало до сих пор: отцовскую заботу, чувство безопасности, доверие.
«Я сразу отдал себя в руки дон Калоссо – писал он позже – открыл перед ним свою душу, поверил ему все свои намерения и каждую мысль. Я тогда» почувствовал, что значит иметь постоянного наставника, верного друга души, которого до сих пор я был лишен. Между прочим, он запретил мне самоистязания, не соответствующие моему возрасту, которые я до сих пор применял. Поощрял меня к частой исповеди и Причастию, научил короткому ежедневному размышлению или больше – как пользоваться духовной литературой».
«С ним умирала и вся надежда…»
В сентябре 1830 рода Джованнино стал оставаться и на ночь у дона Калоссо (возможно, для предотвращения конфликтов с Антони). Домой он приходил только раз в неделю для смены белья.
В учебе делал большие успехи. Вспоминает эти дни словами, полными благодарности и радости:
«Никто не может представить себе мою радость. Я любил дона Колоссо как отца, оказывал ему услуги во всем. Этот человек Божий одарил меня большой любовью и часто повторял: „Не беспокойся о будущем. Пока я жив, тебе ни в чем не будет недостатка. А когда я умру, ты тоже будешь обеспечен“. Я был вполне счастлив, но неожиданная беда перечеркнула все мои надежды».
Одним ноябрьским утром 1930 года, когда Джованнино как раз был дома за чистым бельем, кто-то прибежал с известием, что дон Калоссо почувствовал себя плохо.
