Анвар Исмагилов - Люди былой империи (сборник)
Что бы это значило?! Заклинание спасжилета?
С меня содрали разрезанную Галаганом голландку, надели новый тельник, и за это время Шура успел поставить три укола. Каждый раз я вздрагиваю.
– Ага, – победно кричит доктор, – боишься уколов! Значит, будешь жить.
Кап-лей приносит спирт. Шура требует пустую кружку, в другую наливает раскалённого чаю с мёдом. Протягивает мне:
– Давай вот это залпом, а этим запьёшь!
В кружке не меньше двухсот граммов спирта. Я пью его второй раз в жизни, но сейчас даже не замечаю вкуса и крепости. А вот чаем обжёгся и задохнулся. Кружка скачет в руках, Шура придерживает голову и приговаривает:
– Пей, Садат, теперь долго жить будешь.
– А где Брат?
– Ха, Брат, – веселится Шура, – спит давно!
– Как спит? А сколько же времени?
– Полдевятого.
Оказывается, прошло уже почти полсуток.
Малый противолодочный корабль «Комсомолец Грузии» (МПК-127, проект 1124).
Водоизмещение: 1070 т. Длина – 71,2 м, ширина – 10,15 м, осадка – 3,72 м. Скорость хода максимальная: 32 узла. Дальность плавания – 2750 миль при 14 узлах. Экипаж – 89 человек. Вооружение: 1 × 2 57-мм артустановка АК-725 (боекомплект 500 снарядов), 1 × 6 30-мм артустановка АК-630М (боекомплект 2000 снарядов), 1 × 2 ЗРК «Оса-М» (20 ракет 9М-33), 2 x 2 533-мм торпедных аппарата, 2 x 12 реактивных бомбомета РБУ-6000, 12 глубинных бомб или 18 мин.
Был выведен из состава флота ЧФ России в 2005 году, в том же году разобран на металл в Инкермане.
Фото В. Костриченко (http://flot.sevastopol.info).
Минут через десять я начинаю согреваться. Приходят и уходят какие-то офицеры, даже, кажется, комбриг Аббасов, по званию и должности старший на нашей второй площадке. Они разговаривают с Шурой, озабоченно смотрят на меня, но лица расплываются под плафоном, кружится голова. Стучит движок. Тепло. Зеваю. Кто-то громко замечает:
– Э-э-э, да его развозит! Давайте отправлять.
Тело ватное. Кровь из повязок на руках и ноге больше не течёт. Я заваливаюсь набок при попытке встать. Идти неохота.
На причале в свете прожекторов ждёт зелёный «Зил-130». За рулём почему-то мичман. Я с трудом забираюсь на сиденье, от двери подпирает доктор Шура.
– Поехали! – кричит он. – В космосе первый советский человек Юрий Гагарин. Обмороженный.
Диссиденты
Шура, милый друг, верный и крепкий!
Фельдшер медсанчасти старшина второй статьи Александр Зиновьевич Басаврюк – личность замечательная. Он родился в Мордовии, в лагере для политических. Однако не думайте, что его бедная мама пострадала от репрессий и была арестована в интересном положении. Как раз наоборот. Мама тогда работала заместителем начальника лагеря в звании майора, а потом, естественно, дошла и до полковника КГБ. Шуру учили наукам сидельцы, профессора и доценты, и к четырнадцати годам он прошёл полный курс школы, сдал экстерном экзамены и в неполные пятнадцать стал студентом мединститута. В двадцать шесть Александра Басаврюка стали звать по отчеству подчинённые вверенного ему детского отделения гор-больницы. Не успев или не пожелав жениться и нарожать детей, да ещё и поссорившись с матерью незадолго до полной и окончательной отсрочки от службы, он загремел на флот. В те времена люди с высшим образованием или офицерили, или служили в рядовом составе полтора года. Шура выбрал второе. Ярый и наглый антисоветчик, наглотавшийся отравы в лагерях, он попал, конечно, в Донузлав и плотно сидит под колпаком особистов, охраняющих устои государства в двух кабинетах через стенку от его санчасти.
У него феноменальная память: часами читает вслух любого из названных тобой поэтов мира. Наш общий любимец – Федерико Гарсиа Лорка. Мы нашли в библиотеке роскошный двухтомник с иллюстрациями автора и перечитываем без конца. Я пишу романсеро и песни на его стихи и ещё не знаю, как был прав Василий Кислов из ростовской «Вечерки», задумчиво сказав мне, семнадцатилетнему: «Как вы похожи на Лорку!» – Цыган был настоящим бардом, писал и пел песни, бродяжничал и вольнодумствовал. Фиштейн рисует карандашом портреты личного состава и даже умудряется иногда продавать их деревенским парням для украшения дембельских альбомов вольной графикой. Эдакий салон изящных искусств посреди ржавых кораблей и диких матросов!
А кругом море, степь, плоские песчаные берега, буйные снега зимой и сочные тюльпаны по весне. Я чувствую себя – не могу удержаться – Овидием Назоном, летучие латинские стихи которого буду потом читать наизусть в университете.
От нечего делать я зимой напросился дежурить на коммутаторе. Мой позывной – «Палубник». Работа обезьянья: сиди себе с гарнитурой на голове, вынимай да втыкай стальные штыри на пружинах в нужные гнезда. Попутно я иногда слушаю разговоры, отчасти для того, чтобы побыстрее разгрузить линию в часы пик, отчасти из ленивого любопытства, собираю материал для будущих книг. Справа на передней панели есть тумблер отключения микрофона, и тогда слушаешь анонимно. Я им не пользовался, но вскоре он мне пригодился.
В наш лазарет привезли старшину второй статьи из Ново-Озёрного, буйного Женю Китоврасова, коренного липецкого русака. Его после глобальной пьянки повязали в посёлке и везли на губу. Он сидел-сидел в «газоне», потом что-то щёлкнуло у него в туманной голове, и он решил выйти. И вышел – на скорости шестьдесят прямо на вечерний асфальт. Результаты, как говорится, не только на лице, но и на прочих площадях: правая рука сломана в двух местах, на бедре громадный сине-зелёный ушиб, от задницы тянется к ступне широкая сеть кровавых царапин, а собственно обличье представляет собой распухшую грушу, из которой выглядывают весёлые неунывающие глаза. К тому же из-за ссадин ему разрешили не бриться, и выглядит он пиратом Средиземноморья после битвы с похмелья.
Женя – заядлый рокер. Дешёвая шиховская гитара, сухая и звонкая, лежит у него прямо под койкой, и он, приходя с процедур, заваливается на спину, достаёт, не глядя, инструмент и запевает:
Ин зы таун,
вэр ай воз боон
лывд э мэ-э-н
ху сэйлд зы си
Произношение у него довольно приличное: успел закончить английскую спецшколу, поступил в московский ИНЯЗ, но что-то натворил, и его вышибли прямо с первого курса. Отец, партийный босс, от греха подальше сдал его на флот: пусть, мол, наберётся ума-разума да худую-бедную специальность получит. Он и получил: шифровальщик-дешифровщик радиоразведки! То-то она ему на гражданке пригодится!
Любовь к року в таких местах незамеченной не проходит. Сижу как-то раз, лениво перетыкаю шнуры, и тут на связь из Ново-Озёрного выходит опер особого отдела капитан Бугримович. Вежливо так просит соединить со своим коллегой, майором Трофимовым. Тот сидит как раз через стену от лазарета, и надо думать, звуки битловских песен ему хорошо знакомы.
