Виктор Кельнер - 1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II
Ныне, после испытанного разрушения, она имеет такой вид: стекла в карете все разбиты, но в фонарях остались невредимы. Вся передняя часть кареты при первом взгляде осталась как будто вне всякого влияния брошенного снаряда. Ни кузов спереди и с боков, прилегающий к козлам, ни самые козлы, ни крыша кузова, ни колеса, ни оси, ни рессоры, четыре продольные и одна поперечная, ни дышло не пострадали вовсе. Подверглась повреждению преимущественно задняя часть кареты. Нижние части филенок кузова совершенно отделились, обнажив внутреннее полотно пружинного матраца, большой клок волос и частички ваты, которою обмотаны пружины. Верхние же части этих филенок, составляющие почти две трети поверхности кузова, еще совершенно не отделились, но во многих местах расщеплены. Такой же вид разрушения представляет кузов с обоих боков, но только в частях, непосредственно прилегающих к задней стороне кузова. Нижние филенки в этих местах остались целы. Упомянутая выше позолоченная полоска, составляющая одно из наружных украшений, частью отделилась и изогнулась. Из наружных повреждений еще обращает на себя внимание расщепленная весьма незначительно будка кареты, то есть полукруглое пространство с внутренней стороны, между козлами и кузовом кареты. На спицах задних колес имеются незначительные царапины. Подушки остались целыми, но на них и теперь виднеются следы крови. Переплетенная камышом рама цела, но несколько изогнута. Бока ящика, на котором лежит рама, расщеплены, и кусочки щепок усыпали пол кареты. Несмотря на эти повреждения, по засвидетельствованию унтер-шталмейстера Гейшвенда, была полная возможность Государю продолжать в ней путь.
Государь Император остался невредим, приказал кучеру остановить лошадей и, прежде чем Мачнев успел соскочить с козел, сам отворил левую дверцу и при помощи его вышел из кареты. Полковник Дворжицкий выскочил из саней и бросился к карете, где встретил выходящего из нее Государя. Государь вышел и перекрестился; в понятном волнении, он немного шатался. Первым вопросом Его Величества было:
— Схвачен ли преступник?
Полковник оглянулся и, видя, что в толпе уже держат кого-то, отвечал:
— Схвачен, Ваше Величество! — и при этом добавил: — Государь, благоволите сесть в мои сани и ехать немедленно во дворец.
— Хорошо, — отвечал Государь, — но прежде покажи мне преступника.
И Его Величество направился к тому месту, где находился схваченный молодой человек. Но кроме полковника и казаков в эту минуту к Государю подоспели еще следующие лица. Когда раздался взрыв и клубы синего дыма покрыли карету, помощник пристава Максимов и околоточный надзиратель Галактионов инстинктивно бросились бегом со своего поста к месту происшествия. Максимов обогнал Галактионова и подбежал к карете, когда покойный Государь выходил уже из нее. Максимов заменил Мачнева и, слегка поддерживая Государя, направился к толпе, окружавшей преступника. Вместе с ним подоспел и подпоручик Крахоткин. Подпоручик Митрофан Дмитриевич Крахоткин, 139-го Моршанского пехотного полка, 27 лет, женившийся всего месяц тому назад, проезжая 1 марта с Конюшенной через Театральный мост, вез на извозчике связку разных книг, числом около 40, взятых им у знакомых для подготовки к вступительному экзамену в военную академию. Как раз в это мгновение раздался первый взрыв. Поручик тотчас же выскочил из саней, оставив книги извозчику, и поспешил бегом к царской карете, отворил снаружи ее дверцы и помог Государю выйти.
Секунду спустя Государь пошел один. Бодрым и уверенным шагом входя на тротуар, Его Величество, поскользнувшись, оступился и стал падать, но конвойные Мачнев и Олейников успели поддержать Его; тогда же подошел к Государю ротмистр Кулебякин, который, видя собравшуюся около злоумышленника толпу, руководимый чувством осторожности, просил Государя вернуться к карете, но Его Величество ничего на это не ответил и продолжал идти по прежнему направлению.
В это время на место происшествия успел прибежать взвод 8-го флотского экипажа, окруживший преступника, а за моряками, шагах в 40, увидев приближающегося Государя, стал строиться фронтом, поперек дороги, взвод юнкеров Павловского училища. Множество разного звания людей, встревоженных оглушительным треском, полицейскими сигнальными свистками и криком: «В Государя стреляют!» — сбежались туда же; в числе их находились возвращавшиеся из Исаакиевского собора в свои казармы лейб-гвардии Терского казачьего эскадрона унтер-офицер Андрей Сошин и казак Петр Кузьменко. К лицам, бывшим около Его Величества, присоединились капитан Адлерберг, штабс-капитан князь Мышецкий и подпоручик Рудыковский. Государь, идя по тротуару, приблизился уже шага на три к Рысакову, находившемуся около тридцати шагов от места первого взрыва. Когда Его Величество услышал тревожный вопрос прибежавшего подпоручика Рудыковского: «Что с Государем?» — «Слава Богу, я уцелел, но вот…», — ответил он и при этом указал на раненых.
Тогда преступник со зловеще-радостною ирониею заметил:
— Еще слава ли Богу?..
Впрочем, кроме подпоручика Рудыковского, никто из очевидцев этого не слышал. Капитан Кох утверждает, что Государь, приблизившись к преступнику, был от него в расстоянии не более трех шагов. Он обратился к капитану Коху, указав взглядом на преступника:
— Этот?
— Называет себя мещанином Грязновым, Ваше Величество, — ответил капитан, очевидно не расслышавший фамилии преступника.
Приблизясь еще на один шаг к преступнику, Государь твердым голосом, изобличавшим полное спокойствие и самообладание, произнес, взглянув в лицо задержанному:
— Хорош!
Квартирмейстер 8-го экипажа Иван Курышев слышал, как Государь обратился к преступнику со словами:
— Что тебе нужно от меня, безбожник?
После чего Государь поправил на себе за концы воротника шинель, и, как показалось Горохову, вместе с поправлением шинели Государь как бы погрозил преступнику указательным пальцем правой руки, а затем, повернувшись к нему спиною, пошел к своей карете по панели.
Во всяком случае, Его Величество оставался тут не более полуминуты и затем повернулся к месту взрыва. Полковник Дворжицкий шел впереди, с правой стороны Государя находился Мачнев, с левой — ротмистр Кулебякин. Полковник Дворжицкий снова стал настаивать, чтобы Государь спешил во дворец, но получил в ответ:
— Хорошо, но прежде покажи мне место взрыва.
Его Величество подошел к образовавшейся яме. На Его лице была улыбка. Он, видимо, был весь под влиянием благодарности к божественному промыслу. Кто тогда мог бы предполагать новую опасность? После взрыва Государь остался совершенно невредим, был окружен преданными людьми, готовыми за Него умереть, злоумышленник находился в руках полиции; мог ли Он думать, что именно теперь ждет Его могила? Едва только Его Величество успел сделать несколько шагов по тротуару канала по направлению к экипажу, как, по показанию крестьянина Петра Павлова и фельдшера Горохова, неизвестный человек лет 30-ти, стоявший боком, прислонясь к решетке, выждал приближение Государя на расстояние не более двух аршин, поднял руки вверх и бросил что-то к ногам Его Величества. В этот же миг (спустя не более 4–5 минут после первого взрыва) раздался новый, такой же оглушительный взрыв, взвился кверху столб из снега, мусора и осколков. Государь и лица, бывшие около Него, упали; все на мгновение замерло, слышны были только стоны раненых и крики: «Помогите, держите в саду!»
