Юрий Епанчин - Николай Николаевич Раевский
Между тем следствие в Петербурге продолжалось. Наряду с рассмотрением дела декабристов велось еще одно, совсем тайное, расследование - о причастности к противогосударственной деятельности наиболее важных персон. Документы по этому делу находились в руках очень узкого круга лиц, отдавались лично императору, который вскоре приказал их уничтожить. Особенно ревностно старался начальник Главного штаба генерал И. И. Дибич: "Он допытывался всегда об участии Николая Раевского и Ермолова, лавры которых лишали его сна"[71].
Николай Николаевич старался держаться вдали от Петербурга. Но сложное положение родных вынуждало его действовать по официальным и неофициальным каналам. "Я имею известия из Петербурга об моем Орлове весьма утешительные", - писал он 4 апреля П. Д. Киселеву. Отношение к С. Г. Волконскому было у Раевского двойственным. С одной стороны, он не мог простить зятю обмана, с другой стороны, - его беспокоила судьба дочери. Упорство Волконского, отказавшегося отвечать на вопросы следствия, представлялось Раевскому глупостью, и он принял участие в давлении на арестованного, советуя ему сознаться. Чувства к зятю переменились после вынесения ему приговора: "Мы Сергею Волконскому полезны быть не можем, но в сердце моем я заменю ему родных его, которые скоро его оставят". Но поступок дочери оказался для генерала неожиданным. Решение Марии Николаевны ехать в Сибирь он сначала считал блажью, приписывал его влиянию "Волконских баб", называл дочь "дурочкой". Ю. М. Лотман усмотрел в ее поведении влияние, которое оказала "русская литература, создавшая представление о женском эквиваленте героического поведения гражданина, и моральные нормы декабристского круга, требовавшие прямого перенесения поведения литературных героев в жизнь". Но в действительности М. Н. Волконской пришлось совершить нелегкий выбор между любовью к отцу и супружеским долгом. Прощание с родительским домом было мучительным: "С отцом мы расстались молча; он меня благословил и отвернулся, не будучи в силах выговорить ни слова". Раевский почти два года не отвечал на письма дочери, хотя перечитывал их многократно. И лишь после смерти внука он возобновил эту переписку[72].
Семья генерала оказывала помощь семьям декабристов. Жены сибирских изгнанников знали, что, обратившись к генералу, они могут рассчитывать на материальную и моральную поддержку. Они излагали свои просьбы через Марию Николаевну, но часто писали и сами. А. И. Давыдова оставила на попечение Николая Николаевича своих детей и поручила ему совместно с П. Л. Давыдовым управление имением. Одновременно Раевский участвовал вместе с братьями в ликвидации долгов, лежавших на имениях В. Л. Давыдова в Подольской губерниии. Два года генерал переписывался с министром юстиции о предоставлении незаконнорожденным детям брата фамилии отца. Ходатайство было удовлетворено[73].
Н. Н. Раевский принял большое участие в делах А. В. Ентальцевой. Ему пришлось выдержать борьбу с чиновниками из-за имущества ее мужа - декабриста. Ентальцева обращалась к С. Н. Раевской: "Просите почтеннейших родителей ваших, чтобы они сохранили воспоминание о нас, где бы мы ни были. Чувство глубокого почтения и благодарности к ним и всей добродетельной фамилии вашей будет до гроба облагораживать наши сердца"[74].
Раевский оставшиеся годы провел в заботах о делах семьи. Но одна частная жизнь не могла удовлетворить боевого генерала. С нарастанием угрозы новой войны с Турцией он предпринимает попытку вернуться на службу, рассчитывая, что его опыт может пригодиться русской армии. Михаил Орлов полностью одобрил намерение Николая Николаевича: "Что вы мне писали о ваших приготовлениях к войне, меня радует... Никто лучше вас не знает, как турок бить".
Однако Николай I не желал видеть во главе войск популярного генерала. В январе 1828 г. Раевский получил вежливый отказ[75].
В феврале 1829 г. Н. Н. Раевский посещает Петербург. Он приезжал просить за своего сына Александра, которому высочайшим повелением было запрещено проживание в обеих столицах. Встретившись с А. С. Пушкиным, генерал заказал ему стихотворную эпитафию в память умершего внука. Написанное поэтом четверостишие он отправляет дочери в Сибирь. Ее судьба не оставляет старика в покое. "Когда несчастия начнут падать на кого, то уже падают безостановочно", - пишет Раевский, думая о любимой "Машиньке"[76]. Но эти слова можно отнести и к самому генералу.
По дороге домой здоровье Николая Николаевича резко ухудшилось, силы его оставляли. Уже на смертном одре он перечитывал последнее письмо Марии Николаевны: "Бог посредник моих чувств: быть достойной имени вашей дочери - вот что всегда будет руководить моими поступками. Верьте, дорогой папа, что никто из ваших детей не любит вас с таким обожанием, как я, не чтит вас так, как я буду всегда чтить". Держа в руках портрет дочери, генерал сказал сыну Александру: "Вот самая удивительная женщина, которую я знал"[77].
Последние дни жизни не принесли Раевскому умиротворения. Тяжелая болезнь, сильные боли, отсутствие рядом любимых сына и дочери, а также уважаемого зятя, мысли о том, что он оставляет потомкам неустроенные дела (накануне родственники Волконского передали ему управление имениями декабриста, повесив вместе с тем на старика 339 605 руб. долга 78 ),- все это лишало его покоя. И все-таки он мог быть уверен, что свое земное предназначение исполнил сполна. Раевский был похоронен в родовом имении Болтышка (могила не сохранилась). Умер он 16 сентября 1829 г., через два дня после того, как ему исполнилось 58 лет.
Примечания
1 БОРИСЕВИЧ А. Т. Генерал от кавалерии Н. Н. Раевский. Ч. 1. СПб. 1912, прил., с. 3.
2 ЯКУНИН М. А., ФЕДЬКИН М. И. Георгиевск: историко- краеведческий очерк. Ставрополь. 1977, с. 13.
3 БОРИСЕВИЧ А. Т. Ук. соч., прил., с. 5.
4 BENNIGSEN L. Memoires. Т. 2. P., p. 199-200; ОРЛОВ М. Ф. Капитуляция Парижа. Политические сочинения. Письма. М. 1963, с. 35.
5 Архив Раевских. Т. 1. СПб. 1908, с. 66.
6 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), ф. 859, к. 10, N 3. л. 8.
7 Архив Раевских. Т. 1, с. 79.
8 ПУШКИН А. С. Полн. собр. соч. Т. 11, с. 166.
9 Русский вестник, 1898, N 6, с. 111.
10 Архив Раевских. Т. 1, с. 87.
11 Там же, с. 150.
12 Отечественная война 1812 года. Материалы ВУА. Т. 18. СПб. 1911, с. 205, 215.
13 РАЕВСКИЙ Н. Н. Записки. В кн.: ДАВЫДОВ Д. В. Замечания на некрологию Н. Н. Раевского. М. 1832, с. 39; Полное собрание анекдотов о достопамятнейшей войне россиян с французами. Ч. 1. СПб. 1815, с. 4-6; БАТЮШКОВ К. Н. Опыты в стихах и прозе. М. 1978, с. 413-414; Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), ф. 751, к. 3, д. 70, л. 2.
