Галина Маркова - Взлет (О Герое Советского Союза М М Расковой)
С нетерпением ждала она рассвета. Что-то принесет он им? Сможет ли она сразу определить свое местонахождение? Какие еще сюрпризы готовит им погода?
Небо постепенно светлело. Вскоре в кабине уже можно было различать отдельные предметы. Марина увидела, что стекла кабины заледенели. Резервные умформеры (машины, питающие радиостанцию токами высокого напряжения), которые располагались перед входным люком, тоже покрылись льдом. Значит, они замерзли. До основных умформеров, находившихся глубоко под сиденьем, невозможно добраться, но, по-видимому, они в таком же состоянии. Так вот почему радиостанция молчит!
Валя начала снижаться. Марина уже различала далеко внизу темные увалы гор, грозные острые вершины, пересекающие путь. По глубоким ущельям полз туман, закрывая реки. Все вокруг было дико, сурово, однообразно. На огромном пространстве от Байкала на восток тянулись горы. Как найти на карте место, где они сейчас летят? Вот здесь? Или здесь?
"Что будем делать? - написала она Вале. - Повернем, направо и выйдем на железную дорогу Чита - Хабаровск? А там на Комсомольск? Только опасно: граница рядом. Хорошо, если землю будет видно, Амур не перемахнем, а если нет, если облачность?"
"Думаю, что надо идти прямо на восток, к Охотскому морю, а потом к Комсомольску", - ответила Валя.
Больше девяти часов у них нет связи ни с Москвой, ни с Хабаровском, на земле не знают, что с ними. Поглядывая на часы, Марина решила попробовать очистить ото льда умформеры. И она стала осторожно скалывать лед. Потом накрыла их меховым унтом и стала осторожно включать и выключать радиостанцию. Прошло 10, 20 минут, и вдруг на передатчике загорелась контрольная лампочка!
Еще не веря тому, что радиостанция заработала, Марина начала отстукивать радиограмму: "Я УГР! Срочна пеленгуйте, сообщите мое место".
Она надеялась, что откликнется Хабаровск, но, переключившись на прием, она вдруг услышала далекие позывные Москвы и настойчивые призывы: "УГР! УГР! Немедленно отвечайте! УГР! УГР! Немедленно отвечайте!"
Наверное, до них дошли сигналы Марины, потому что внезапно позывные смолкли, а через несколько мгновений Марина услышала: "Повторите, повторите..." Она без конца передавала и передавала радиограмму, но в ответ слышалось только: "Повторите, повторите..."
Облачность оборвалась, словно обрезанная ножом, и Марина вдруг увидела внизу море. Охотское море! А справа вырисовывался в туманной дали берег.
Раскова стала уточнять местонахождение самолета по карте. Она быстро нашла этот кусочек берега и написала Вале: "Справа Тугурский залив, надо разворачиваться вдоль берега и идти на Николаевск-на-Амуре. Кажется, я установила связь. Во всяком случае, нас услышали в Москве. Разворачивайся, через час мы будем над Николаевском. Можно сказать, что задание уже выполнено, мы на Дальнем Востоке!" Валя ответила: "Бензина еще на три часа. Думаю идти на Комсомольск. Там лучше аэродром. В Николаевске аэродром небольшой, и я беспокоюсь за посадку. 500 километров до Комсомольска пройдем часа за два. Давай курс. Передаю управление Полине. Отдохну перед посадкой".
Марина составила новую радиограмму для Москвы, сообщая о том, где они в данный момент находятся и где собираются садиться. Но передать ее не удалось, так как в прогретом, а потом снова остывшем умформере произошло короткое замыкание.
Самолет снизился до 6000 метров. Стало лучше видно землю, хотя видимость по горизонтали была плохой.
В Москве еще утро. А здесь над тайгой, покрывающей крутые бока высоких сопок, в разгаре день. Но день серый, туманный. Солнца не видно, и все плывет под ними в серой дымке. Слева - Охотское море, застывшее, холодное.
"Выключаю кислород, - передала Марина Вале, - надеюсь, больше не полезем вверх?" - "Вверх нет, но садиться скоро придется, кончается бензин. Вот-вот загорится сигнальная лампочка. Сколько до Комсомольска?" - "Лететь еще около 150 километров. Может быть, продержимся?"
Внизу среди темных пятен тайги показались два озера, и Марина с радостью узнала их - на юге от озер в часе полета был Комсомольск. Марина взглянула на часы: стрелки показывали 10 часов московского времени. Еще бы час продержаться...
Вокруг озер тянулись болота с редкой порослью желтых лиственниц, а дальше на юг снова холмились темные сопки.
Прошло еще несколько минут полета, и Валя сообщила: горючее в основных баках кончилось. Осталось на 20 минут полета в запасном баке.
Марина вздохнула. До Комсомольска им не дотянуть. Как досадно и обидно! Но куда садиться здесь? И вообще возможно ли? Между сопок не приткнешься...
Валя передала записку: "Идем обратно, попытаюсь сесть около озер на болото. Готовься к прыжку". - "Не хочется прыгать, - ответила Марина. - Я выбрала себе укромное местечко - сзади у кислородного баллона, буду стоять там и ничего со мной не случится". - "Если машина при посадке станет на нос, у нас с Полиной не хватит сил извлечь тебя из кабины. Готовься к прыжку, не задерживай нас".
Прыгать не хотелось... Словно выйти из дома в холодную вьюжную ночь... Но приказ командира надо выполнять.
Марина торопливо собрала карты, расчеты, линейки и вместе с бортовым журналом сунула в сумку около сиденья, секстант спрятала в чехол. Надела парашют. Проверила, при ней ли оружие (пистолет висел на поясе поверх брюк), патроны, компас и нож. Надо было бы захватить с собой мешок с едой, но он неудобен и тяжел. Решила прыгать без него: далеко от самолета не приземлюсь, зачем зря таскаться с ним. Сунула в карман две плитки шоколада, что лежали на столике рядом с телеграфным ключом, затянула ремешок шлема под подбородком...
Скоба контровки ручки люка поддавалась туго. Наконец Марина откинула ее и открыла люк. В кабину ворвался холодный вихрь. Последний взгляд на приборы - высота 2300 метров, 10 часов 32 минуты по московскому времени...
Так не хотелось прыгать... Но, напрягая волю, она присела и нырнула в медленно плывущую глубину...
Марина считала секунды: двадцать один, двадцать два, двадцать три...
Рывком рванула кольцо парашюта. Над головой заколыхался белый купол, и она повисла на лямках, раскачиваясь как на огромных качелях.
Земля надвигалась стремительно. Кроны деревьев неслись навстречу ей, или она падала на них? Марина закрыла рукавом лицо, удерживаясь одной рукой за стропу, ее рвануло и закрутило вокруг толстого ствола. Купол парашюта накрыл крону высокой сосны белой шапкой. Ветер крутил и надувал купол, и при каждом порыве Марину швыряло и било о ствол.
Она взглянула вниз: до земли было около пяти метров. Расстегнуть замок не хватило сил, так сильно натянулись от тяжести тела подвесные лямки. Обхватив ногами ствол дерева, с трудом достала из кармана нож и по одной обрезала все стропы парашюта. Теперь парашют стал похож на огромную медузу с развевающимися бахромками.
