Елена Булгакова - Дневник Елены Булгаковой
Днем — актер Волошин, принес на просмотр две свои пьесы.
Играли в блошки — последнее увлечение.
Ночью М. А. сжег часть своего романа.
13 октября.Из журнала «Театр и драматургия» просят отрывки из биографии Мольера. (Работа, что ли, Канторовича?)
14 октября.Позвонила по этому поводу в редакцию «Жизнь замечательных людей» — освободите рукопись. Экке мила, просит отсрочки. Тихонов уехал, его заменяет Каменев — надо дать ему прочесть.
15 октября.Второе совещание по музыке к «Бегу».
М. А. говорил:
— Важно правильно попасть, то есть чтобы музыкальные номера не звучали слишком вульгарно-реально, а у МХАТа этот грех есть, — и в то же время, чтобы не загнуть в какую-нибудь левизну, которая и нигде-то не звучит, а уж особенно во МХАТе.
Но Судаков как будто начинает понимать, что такое сны в «Беге». Хочет эпиграфы к каждой картине давать от живого лица, передать это, например, Прудкину-Голубкову. М. А. говорит — мысль неплохая, но вряд ли удастся во МХАТе.
Может быть, Судаков и доведет на этот раз до конца «Бег».
16 октября.У нас: милейший Яков Леонтьевич со своими, Оля, Калужский, Яншин. При каком-то разговоре медицинского направления М. А. спрашивает Арендта (хирурга):
— Вы знаете, что такое аневризма?
Пауза. Дикий хохот за столом.
— Миша, ты нахал.
Яков меня поправляет:
— Режиссер МХАТа не может быть нахалом.
17 октября.С М. А. на «Дядюшкином сне».
18 октября.С М. А. и Сережкой на новой стройке в Нащокинском. Авось, в январе переедем.
Тут же кто-то рассказал, что Эрдмана высылают в Енисейск на три года. Кроме того, педераста Алексеева (конферансье) — на 10 лет. Будто бы Юрьев получил внушение.
19 октября.Опять — на стройке. М. А. волнуется — только бы переехать.
20 октября.День под знаком докторов: М. А. ходил к Блументалю и в рентгеновский — насчет почек — болели некоторое время. Но, говорят, все в порядке.
Я — к Снегиреву, глазнику.
21 октября.Мой день рожденья — у нас Калужские.
22 октября.М. А. у Вересаева, на обратном пути зашел к Пате П.
23 октября.День рожденья Сергея, ему семь лет минуло.
— А я даже не чувствую, что мне семь лет. Мне все кажется, что как было, так и осталось шесть.
Был, конечно, Женюша.
25 октября.Под утро видела сон: пришло письмо от папы из Риги, написанное почему-то латинскими буквами. Я тщетно пытаюсь разобрать написанное — бледно.
В это время Миша меня осторожно разбудил — телеграмма из Риги. В ней латинскими буквами: papa skonchalsia.
27 октября.Юбилей МХАТа. Днем там было заседание — только МХАТ. Речь Немировича. Потом — пришли другие театры, друзья — с поздравлениями. Вечером, по подписке, банкет в «Ново-Московской». М. А. не захотел пойти, я — тем более.
28 октября.Оля говорила по телефону, что и юбилей и банкет прошли исключительно хорошо.
У нас к обеду — Радловы, Николай и Дина.
Вечером — Коля Л. Чтение романа. Часов в десять — двое молодых людей — научные работники — физики. Написали пьесу. М. А. обещал помочь советами.
31 октября.В четыре часа дня — режиссерское совещание.
Вчера на спектакле «Турбиных» был Молотов. Немирович специально приезжал в Театр. Оля:
— Молотов сказал — очень хорошо играют. Ну, конечно, когда актеры узнали, что приехал Владимир Иванович, они так подтянулись, так хорошо стали играть…
1 ноября.Позвонил писатель Буданцев, что физиолог Брюхоненко, — который работает по вопросу об оживлении мертвого организма и делает опыты с отрезанной собачьей головой, — хотел бы очень познакомиться с М. А.
В конце разговора выяснилось, что сам Буданцев написал пьесу и хотел бы ее прочитать М. А. и, кроме того, он просит билеты на «Мертвые души».
Часа через два приехал Брюхоненко, рассказывал о работе своего института, говорил, что это — готовый материал для пьесы, звал туда. Потом показывал привезенные им с собою образцы пространственного рисования.
Я оставила его обедать.
Звонок Экке:
— Каменеву биография Мольера очень нравится, он никак не соглашается с оценкой Тихонова. Ждет его приезда из отпуска для того, чтобы обсудить этот вопрос с ним. Я очень надеюсь, что биография все-таки будет напечатана у нас.
2 ноября.Очень мешает жить Зельдович, которому наша застройщица Валентина Григорьевна продала на корню нашу квартиру. М. Л. ходит почти каждый день на стройку, нервничает. Там ставят перегородки.
Вечером какой-то журналист принес пьесу, просит М. А. прочитать. М. А., уходя к Коле Л., попросил меня предварительно проглядеть пьесу. Бред.
3 ноября.Гости: Федя Михальский, Дорохин, Калужский, Оля. За ужином пели. Оля рассказывала, как у них на вечере в Ржевском Сахновский и Гедике дико напились…
Федя предсказывал:
— «Мольер» не пойдет, а «Бег» пойдет.
4 ноября.Получили письмо. Английский справочник «Who's who» прислал напечатанную справку о М. А. Булгакове, с просьбой сделать в ней изменения в случае ошибочности сведений. Там напечатано, что М. Bulgakow принадлежит к «extreme right wing of contemporary russian literature»[6], что он был в Берлине, как сотрудник «Накануне».
Последнее сведение — ложное — они, видимо, почерпнули из Советской энциклопедии. М. А. никогда в жизни не был ни в Берлине, ни вообще за границей.
Вечером пошли с М. А. на его дежурство в филиал — «Хлеб» Киршона. Перед спектаклем — торжественная часть, сцена декорирована красным, речи, после каждой оркестр исполняет отрывок «Интернационала». Но мы не сидели в зале, а ходили по театру в поисках воды. Пьесу смотрели, скучали, мужики неправдоподобные, Кедров играет хорошо.
5 ноября.Журналист — узнать мнение М. А. о пьесе. М. А., добросовестно прочитав ее, дал всякие советы для исправления ее. С. Ермолинский, бывший при конце разговора, сказал, что один начинающий сценарист притащил ему на просмотр сценарий под названием: «Вопль кулацкого бессилья».
6 ноября.Преддверие октябрьского праздника. В городе пробуют иллюминацию, на площадях деревянные сооружения, помосты, на стенах домов развешивают большие портреты вождей.
