Екатерина Мишаненкова - Я – принцесса Диана
А как же отнеслась к растущей популярности невестки сама королева? Была довольна? Ведь именно этого хотели в Букингемском дворце? Оказалось, что тоже нет. Конечно, неплохо, что «плебс» стал с большей любовью относиться к своим правителям. Но. Каждый должен знать свое место. И новоиспеченная принцесса не должна затмевать принца крови! И уж тем более, саму королеву. А Диана не сумела остаться в тени даже в ее присутствии. Ее Величество почувствовала это на открытии ежегодной сессии парламента. И была весьма недовольна.
«Безусловно, он ревновал меня к вниманию толпы. Это точно, ревновал. Но Чарльз так и не понял, что я не просила людей оказывать мне знаки внимания. Это была их естественная реакция».
Беременность только обострила хронические проблемы: нервозность и булимию.
Что не могло, несмотря на радостное ожидание наследника, улучшить отношения супругов. Ссоры учащались. И нередко, что уж совсем неприемлемо для славящейся сдержанностью и закрытостью королевской семьи, становились предметом публичного обсуждения.
Так, например, в январе 1982 года принц и принцесса Уэльские гостили в замке Элторп, родовом поместье Спенсеров. И там, на глазах отца и мачехи Дианы, и даже слуг, вспыхнул страшный скандал. Результат: разбитое окно, старинное зеркало и сломанная ножка антикварного кресла.
Именно в этот период произошел эпизод, часто используемый в качестве доказательства черствости и даже жестокости Чарльза по отношению к ожидающей ребенка супруге.
Началось все как всегда с пустяка. Чарльз, как обычно, собирался на охоту, Диана, тоже как обычно, требовала, чтобы он остался. Слово за слово, тональность менялась. В конце концов, взбешенный принц накричал на жену и повернулся к выходу. И тут Диана сделала невероятное: то ли забыв в пылу ссоры про ребенка, то ли сознательно решив таким страшным способом наказать невнимательного мужа, Диана бросилась вниз с лестницы. Прямо под ноги. королевы. Во всех своих воспоминаниях Диана удивляется черствости принца, как ни в чем не бывало отправившегося на охоту. Но. Справедливости ради заметим, что с этой версией не совпадают рассказы слуг, которые утверждают, что принц остался, вызвал врача, провел с женой весь день и даже, убедившись, что ее здоровью и жизни малыша ничего не угрожает, увез ее на барбекю! Развлечься и развеяться. Жаль, невозможно узнать, кто же говорит правду.
«Мимо проходила королева, она была очень напугана происходящим. В результате падения я сильно ушибла живот и была уверена, что потеряю ребенка. Что же до Чарльза, то он спокойно сел на лошадь и умчался на охоту. После возвращения он был демонстративно безразличен ко мне».
И вот наступил самый важный в жизни каждой семьи день. День рождения ребенка. Первенца. Сына. Наследника!
21 июня 1982 года, в больнице Святой Марии в Паддингтоне, там где нынешним летом, по прошествии тридцати одного года появился на свет и внук Дианы и Чарльза, родился Уильям. И все — таки не одними черными красками надо писать картину жизни четы. Ну разве станет хоть одна женщина просить опостылевшего мужа присутствовать на родах? И разве выполнит такую непростую для каждого мужчины просьбу безразличный эгоист? Чарльз выполнил. И был по — настоящему счастлив в этот торжественный момент появления на свет новой жизни!
«Рождение нашего маленького сына — удивительное событие. Я даже представить не мог, что оно будет столько для меня значить. Если бы вы знали — я так благодарен, что смог стать непосредственным участником этого необычного действа, связанного с появлением ребенка на свет. Я был по — настоящему вознагражден за это видом маленького создания, которое теперь принадлежит нам, ну и всем остальным тоже. Я никогда еще не видел подобного проявления радости и восторга, когда покидал больницу той ночью».
Эти нетипично эмоциональные для Чарльза заметки, очень точно передают восторг и смятение, которые он испытывал все шестнадцать часов, проведенные в больнице рядом с женой.
Счастлива была и молодая мать. И бабушка. Это был редчайший момент единения семьи!
Для Дианы же с этого момента жизнь наполнилась настоящим смыслом. Им стали дети.
«Уильям и Гарри — единственное счастье, которое мне подарила судьба. И я знаю, что это заслуженное счастье, а потому оно всегда со мной. Чтобы они стали самыми лучшими сыновьями я должна стать самой лучшей матерью».
С самого начала Диана решила, что будет воспитывать детей не по — королевски.
Лишенная материнской ласки она понимала — нет ничего важнее любви.
Ни правила церемониала, ни пресловутый долг перед Англией не могли заставить ее расстаться с новорожденным Уильямом. Малышу было всего девять месяцев, когда супругам пришлось отправиться в официальную поездку по Австралии и Новой Зеландии. Диана не противилась. Но твердо настояла на том, что сын поедет с ними.
С политической точки зрения поездка была непростой. В Австралии росли антимонархические настроения. И было необходимо убедить австралийцев, что им нужна английская корона. «Не волнуйся, — тоном умудренного опытом политика успокаивал принц жену — Это не Уэльс, где меня всегда ждут. Тут не будет ни толп, ни криков.» Но он ошибся.
— Диааааннна! Ди — А - нА! — скандировали встречающие.
Опять «Диана», а не «Чарльз». Конечно, принц понимал, что именно восторг, который вызывала леди Ди и их малыш, смягчил отношение колонии к представителям империи. Но опять душу заполнила проклятая ревность. Как, как она это делает?! И хотя миссия была выполнена, причем выполнена блестяще, Диана, по праву считавшая, что это именно ее победа, не получила ни одного слова одобрения. Ни от мужа, которому так хотела помочь. Ни от королевы. Дома ее, как всегда, встретил величественный холод.
«Я ничего не придумывала, наоборот, я забывала все наставления, как только выходила из машины, временами даже забывала о муже. Там было столько желающих поговорить, просто коснуться руки, поймать взгляд.»
Любовь. То чувство, которое так ждала Диана с детства. Ждала от матери, от мачехи — хотя и не хотела себе в этом признаваться… Ждала от мужа. Ждала и не получала… И вдруг на нее обрушилось море любви, восторга.
В стране началась «дианомания». Именно так охарактеризовал ситуацию один из полицейских, обеспечивающих безопасность королевской семьи во время их выходов «в народ»: «Мы никогда не видели подобного в ходе проведения королевских туров! Это больше похоже на битломанию!»
Ох, как ошибался ее супруг, когда писал в письме одному из друзей, что восторженное отношение людей вводит принцессу в оцепенение. Довольно быстро научившись справляться с волнением, она начала купаться в людском обожании. Постоянная потребность в одобрении могла в эти минуты реализоваться максимально. Гипертрофированно. К тому же, измученная чопорностью и скукой жизни во дворце, молодая активная женщина утоляла свой дефицит общения. В доме даже прислуге было запрещено общаться с ней «запросто». А простым людям запретить говорить со «своей принцессой» не мог никто. Она спрашивала. Они отвечали. Она слушала — с искренним интересом и сопереживанием. И пусть пока еще леди Ди не могла им помочь — всплеск ее общественной и благотворительной деятельности был еще впереди — уже сам факт, что она всем сердцем сопереживала своим подданным, поднимал ее на недосягаемую высоту.
