Сергей Михеенков - Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. 1941–1942
Все предложения, которые вносил в ходе разработки операций и действий армий и частей Брянского фронта генерал Ефремов, отвергались командующим, зачастую в грубой форме. Еременко тоже чувствовал покровительство Сталина и потому на заседаниях Военного совета фронта не церемонился ни с кем.
19 сентября 1941 года, после того, как Брянский фронт пропустил через свои порядки «подлеца Гудериана» и позволил ему замкнуть котел под Киевом, где были разгромлены четыре наши армии и пленено 665 тысяч человек, Еременко, срывая злость по поводу собственных неудач, устроил разнос члену Военного совета 13-й армии Ганенко. В архиве сохранилось донесение в Ставку ВГК самого Ганенко:
«Находясь на передовой линии фронта истекшей ночью, мы с генералом Ефремовым вернулись в опергруппу штарма для разработки приказа о наступлении. Сюда прибыли командующий фронтом Еременко с членом Военного совета Мазеповым, при них разыгралась следующая сцена: Еременко, не спросив ни о чем, начал упрекать Военный совет в трусости и предательстве Родины, на мои замечания, что бросать такие тяжелые обвинения не следует, Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу, угрожал расстрелом. Я заявил – расстрелять он может, но унижать достоинства коммуниста и депутата Верховного Совета он не имеет права. Тогда Еременко вынул маузер, но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. После того он стал угрожать расстрелом Ефремову. На протяжении всей этой безобразной сцены Еременко истерически выкрикивал ругательства, несколько остыв, Еременко стал хвастать, что он, якобы с одобрения Сталина, избил несколько командиров корпусов, а одному разбил голову. Сев за стол ужинать, Еременко заставлял пить с ним водку Ефремова, а когда последний отказался, с ругательством стал кричать, что Ефремов к нему в оппозиции и быть у него заместителем больше не может, тем более что он не может бить в морду командиров соединений. Прошу принять Ваше решение».
Очевидно, набросившись на Ганенко, который вместе с Ефремовым прибыл с передовой, Андрей Иванович Еременко негодовал и на Ефремова. И Ефремов прекрасно понял, кому были адресованы «тяжелые обвинения» в предательстве Родины. Но двухметровая глыба Ефремова внушала почтительное уважение даже такому драчливому забияке, как Андрей Иванович. Вот почему он не осмелился наброситься на Ефремова с кулаками, хотя обычно начинал свою атаку на очередного провинившегося именно с этого, а решил сразу стрелять. Но и выстрелить не посмел. Наверное, вовремя сообразил, что первым выстрелом может и не свалить Ефремова и тогда тот просто задушит его своими ручищами.
Решение Сталина было следующим. Ефремова отправили в тыл, формировать 10-ю армию. Еременко остался на своем месте, и его фронт был вскоре разгромлен «подлецом Гудерианом». При этом был сдан Орел, Белев. Штаб армии был рассеян. И командование фронтом для генерала Еременко вскоре свелось к управлению всего лишь одной 3-й армией, к КП которой комфронта прибился со своим адъютантом на второй день после потери штаба. С разгромом Брянского фронта создалась угроза флангового удара войскам Западного и Резервного фронтов. Ставка, пытаясь спасти положение, направила в распоряжение Брянского фронта довольно значительные резервы. Но «генерал Еременко так и не смог наладить управление войсками, а 13 октября во время налета немецкой авиации он был ранен. Ночью на самолете Еременко переправили в Москву, а его обязанности стал исполнять начальник штаба фронта генерал Г. Ф. Захаров» {9}.
1 октября Ефремов приступил к формированию в тылу Южного фронта 10-й армии, которая вскоре войдет в состав Западного фронта. Но в бой она вступит с другим командующим. А его вскоре после вступления Жукова в должность командующего войсками Западного фронта вызовут в распоряжение Ставки.
Глава 3
Подмосковная «Битва на Марне»
Оптимизм Франца Гальдера. Свежие армии, бригады и батальоны Сталина. Последний батальон или взвод? Лучшие батальоны 33-й армии Жуков перебрасывает в район действий 16-й армии. Жуков – фон Бок: схватка на жестокость. Решение фон Бока: ударить на Кубинку
Изучая историю битвы за Москву, рассматривая ее частные эпизоды и фрагменты, а затем составляя из этой, зачастую причудливой мозаики событий единую картину, невольно восхищаешься ее величием и ужасаешься жестокости и упорству, с которыми обе противодействующих стороны стремились исполнить свой солдатский долг. Общая картина наряду с этим дает представление о том, на каких направлениях и какими силами вермахт стремился завершить логику операции «Тайфун». И, одновременно, каким образом и какими средствами Красная армия разрушила планы Гитлера на Востоке в этот момент войны, что, как известно, напрямую повлияло на общий ход и исход и Великой Отечественной, и Второй мировой войны.
На той грандиозной картине совершенно очевидны два крупномасштабных сражения, в ходе которых группа армий «Центр» стремилась выйти непосредственно к Москве и завершить окружение армий Западного фронта для последующего их уничтожения, как это произошло под Вязьмой, Рославлем и Брянском (август – октябрь 1941 года), под Смоленском (август 1941 года), Гомелем (август 1941 года), Минском и Белостоком (июнь 1941 года), где, по разным источникам, в результате ликвидации успешно созданных и намертво замкнутых котлов было пленено 1 миллион 419 тысяч бойцов и командиров Красной армии, захвачено 8173 танка, 11 548 орудий.
Первым сражением было Истринско-Клинское. Вторым – Наро-Фоминское.
По поводу первого начальник штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) генерал-полковник Франц Гальдер[25] 18 ноября 1941 года, то есть фактически на четвертый день начавшегося так называемого второго наступления на Москву, в своем знаменитом дневнике сделал следующую запись:
«13.30 – разговор с фон Боком: положение на фронте 13-го и 12-го армейских корпусов (4-я армия) продолжает оставаться напряженным. Все наличные резервы направлены в 13-й армейский корпус. 258-я пехотная дивизия[26] также брошена на юг. Организовать наступление 12-го армейского корпуса во фланг противнику, атакующему 13-й армейский корпус, невозможно из-за неблагоприятных условий местности и недостатка сил.
Фон Клюге выехал на фронт, чтобы выяснить, можно ли избежать отвода наших войск на рубеж рек Протвы и Лужи.
На мой вопрос, имеются ли вообще какие-то шансы на успех наступления, фон Бок ответил, что достижимой целью наступления северного фланга 4-й армии можно рассматривать пока лишь рубеж Истра – Клин. Вообще же фельдмаршал фон Бок, как и мы, считает, что в настоящий момент обе стороны напрягают свои последние силы и что верх возьмет тот, кто проявит большее упорство. Противник тоже не имеет резервов в тылу и в этом отношении наверняка находится в еще более худшем положении, чем мы».
